Рустам Максимов - Рейдеры

Сразу же после беседы со старшим лейтенантом колонна двинулась дальше, срезав километр с небольшим по территории бельгийского кластера. Затем вновь углубилась в чужой лес, до наступления темноты прошла ещё километра полтора, не меньше. По пути на глаза попалась пара легковых авто, от одной из которых остался лишь сожжённый остов. Обнаружив подходящее местечко, что-то типа миниатюрной полянки, Альберт Петрович решил остановиться и заночевать. Ночь, к счастью, прошла спокойно – ни одна крупная тварь не рискнула приблизиться к технике, источавшей резкие ароматы солярки и масел.

На рассвете колонна возобновила движение, взяв курс на юг, чтобы не выйти к Москве и случайно не пересечься с каким-либо конвоем, везущим контейнеры из бельгийского анклава. Кроме того, по словам старлея, путешественникам следовало опасаться подозрительных беженцев, искателей приключений и просто бандитов, рыскавших вокруг городских кварталов в поисках лёгкой добычи. Добычи, судя по всему, хватало: осознав, что произошёл окончательный крах цивилизации, многие дёрнули из городов на свой страх и риск, стремясь найти где-нибудь более подходящее место жительства.

Спустя какое-то время Петровичу и его группе вновь стали попадаться брошенные авто и различный бытовой мусор, свидетельствовавшие о том, что где-то поблизости существует земная цивилизация. А вскоре, около одиннадцати часов утра, «старики-разбойники» наткнулись на небольшой лагерь тех, кто успел вовремя смыться из Москвы. Увидев БАТ-М, народ ломанулся было бежать куда глаза глядят, но затем люди сообразили, что вряд ли смогут выжить в чужом лесу, бросив машины и всё имущество. Процесс возвращения москвичей к своим кострам затянулся почти на полчаса, так как типично городские жители плохо ориентировались в незнакомом ландшафте.

Процесс описания знакомства можно опустить, так как за сутки бывшие дачники наткнулись на парочку подобных сообществ, очень похожих друг на друга, и каждый раз повторялось примерно одно и то же. Все лагеря представляли собой достаточно жалкое зрелище, ибо люди бежали из города в спешке, не имея возможности основательно подготовиться для путешествий по чужому миру.

Каждое сообщество в меру своих сил и возможностей пыталось обзавестись более-менее подходящим транспортом – бульдозерами, тракторами, грузовиками с повышенной проходимостью, но таких машин было крайне мало. Львиную долю транспортных средств составляли обыкновенные внедорожники, обычные грузовики, городские фургоны, мало приспособленные для поездок по местным джунглям. Неудивительно, что спустя какое-то время окрестности больших городов оказались усеяны брошенными транспортными средствами – легковыми авто и типичными городскими грузовиками. Людям зачастую было проще бросить застрявшую технику, чем пытаться освободить её из природных ловушек.

С вооружением дела обстояли ещё хуже. Несмотря на то что в той же Москве на руках у населения имелось достаточно много оружия, как легального, так и «левака», народ оказался фактически безоружным. Травматические и газовые пистолеты, может, и могли напугать уличных грабителей на Земле, но никак не здешних динокур, не говоря уже о хищниках покрупнее. Аналогичная ситуация была и с боевыми пистолетами – подобные девайсы больше подходили для города, но никак не для зелёнки, в чём в своё время мы смогли убедиться на личном печальном опыте. Охотничье и длинноствольное боевое оружие имели единицы, те, кто заранее всерьёз заботился о собственной безопасности, либо те, кому просто повезло раздобыть такой ствол уже после катаклизма.

Народ описывал ситуацию в столице после катастрофы как самый настоящий конец света. Если в первый день люди ещё и опасались возмездия со стороны правоохранительных органов, то уже с вчера то тут, то там стали вспыхивать перестрелки, начались массовые драки между всеми подряд. На второй день кровь полилась рекой, везде и всюду валялись тела погибших, по городу носились банды местного криминалитета и представители этнических группировок, деля между собой территорию и ресурсы.

Затем в эту кашу с ходу воткнулись среднеазиаты, грузины, чеченцы и группировка ментов, договорившихся между собой и объединившиеся под началом генерала Левандовского. В одном из районов какой-то фээсбэшник организовал силы самообороны – настоящую армию из уже бывших ЧОПовцев и просто обыкновенных мужиков. Где-то на севере московского кластера окопались какие-то армейцы, возможно, с бронетехникой, подмяли под себя окрестные заправки, склады и магазины.

В общем, пожар во время наводнения и пир во время чумы, да и только. Кто мог – рванули куда подальше, лишь бы не угодить в жернова чьих-то «разборок». А кто не мог – тихо сидели по домам, ожидая, что к ним придут, либо присоединялись к каким-то группировкам, организовывали собственные отряды.

Ходили слухи, что генерал Левандовский провозгласил себя ВРИО президента, планирует навести порядок, объединить всех выживших, организовать армию и т. п. Подконтрольные генералу чеченцы уже разгромили таджикскую группировку, заставив уцелевших «гастеров» бежать из города куда глаза глядят. На очереди были местные уголовники и грузинские авторитеты, не желавшие подчиняться ни ментам, ни чеченам.

Наиболее интересной информацией поделились обитатели последнего лагеря, где побывали бывшие дачники с Псковщины. Оказалось, что в трёх километрах на юг находится польский кластер, часть города Познань. Поляки почти с самого начала организовали разведку окружающей местности, пересеклись и задружились с одной из московских группировок, повоевали с какими-то африканцами, которые пришли с юга. Как и у всех остальных землян, у панов имелось множество внутренних проблем, но имелось и одно значительное преимущество – монолитный мононациональный состав анклава. Благодаря этому поляки не погрязли в межнациональной и межконфессиональной розни, сосредоточив усилия на проблеме выживания нации как таковой.

Это была действительно ценная информация, так как в жилах Альберта Петровича текла четверть польской крови, и он мог вполне свободно изъясняться на польском. Кроме польского, бывший кэгэбэшник хорошо знал английский и немецкий, немного понимал по-шведски и по-фински. А уж ругательств знал великое множество, на разных языках мира, предпочитая, впрочем, посылать мудаков с помощью великого и могучего русского – эффектнее получалось.

Посовещавшись между собой, «старики-разбойники» приняли решение наведаться в Познань, благо всё равно предстояло ехать на юг. Сказано – сделано – на следующее утро колонна вошла в польский анклав, где находили временный приют беглецы из Москвы и из какого-то белорусского городка, лежавшего юго-восточнее. Белорусский городок и расположенное рядом с ним большое село подверглись нападению уже знакомых нам «бокохарамов», вынудивших часть жителей покинуть родные земли и искать спасения у ближайших соседей.