Рустам Максимов - Рейдеры

– А это кто такие? Вон те две красивые девчонки, – как и следовало ожидать, капитан Руденко первым отреагировал на появление на пороге дома парочки отлично сложенных зеленоглазых брюнеток. – Чьи-то дочери?

– Млин, Руслик, тебе что, твоей докторши мало? – деланно возмутился капитан Барулин. – Вот расскажем Диане, что ты на первых встреченных баб слюни пускаешь, кобель этакий.

– Завидовать нехорошо, – скорчив приятелю рожу, засмеялся Руслан. – Альберт Петрович, разрешите поинтересоваться: те две девушки свободны, или как?

– Сам у них спросишь, капитан, когда обучишь русскому языку, – на полном серьёзе ответил Рачко. – Или на английском – на нём они шпарят, как на родном.

– Не понял, – Руденко удивлённо покосился на невозмутимую физиономию Петровича. – Полячки, что ли? Из Познани?

– Угу, оттуда. Туристки, словачки, мы их по дороге подобрали, – произнёс бывший кэгэбэшник, хлопая дверцей «буффеля». – С дерева сняли, словно твоих мартышек. Их «шкода» на пузо села, а потом какой-то тигр загнал на местный баобаб, где обе и просидели трое суток. Терещенко-младший с приятелями уже пробовали шары подкатывать, да обломались по полной – с характером девахи.

– Всё, Руслик, суши вёсла, – засмеялся Александр, оценивающе глянув на девушек. – А девочки фигуристые, в самом соку.

– Забирай, если нравятся, – неожиданно заявил Петрович. – Не шучу. Не возьмёте вы – захапают другие. Пусть лучше вам радость подарят, чем достанутся Терещенко и его козлам.

– Эээ… Неожиданное предложение, – слегка опешил Барулин, с удивлением покосившись на Рачко. – Разве можно раздавать женщин, словно конфеты…

– Берём, – перебил я своего товарища. – Молчи, Саня, Альберт Петрович лучше знает, что делать с красивыми бабами. Он полжизни в море ходил, и… кхм… повидал женщин… много.

– Дипломат. Сказал бы прямо: Петрович (цензура) кучу баб, – усмехнулся бывший моряк. – Ладно, хорош языки чесать, вон Тамарка идёт… Интересно, узнает она тебя, Вовка, или нет? Лет пятнадцать не видела.

Тамара Александровна меня узнала. Поахала, поохала, едва не расплакалась от нахлынувших воспоминаний, успокоилась, засыпала кучей вопросов. Пришлось деликатно напомнить, что у нас мало времени, скоро наступит тёмное время суток, и гостей хотелось бы разместить с некоторым комфортом. Тем более что поблизости имеется ещё пара жилых домов, хозяйки которых будут рады русским людям. Наверное.

Гости, однако, заявили, что за время путешествия они привыкли ночевать в своих машинах и не собираются стеснять гостеприимных хозяев. С другой стороны, некоторые были бы не против растянуться во весь рост и провести ночь в горизонтальном положении. Спать, конечно, можно и сидя в джипах, но лучше – лёжа, как и подобает нормальным людям.

К этому времени мы уже перезнакомились со всеми дачниками и к ним примкнувшими, в том числе с бывшими дэпээсниками и с туристками из Словакии. Девушки мне понравились, дэпээсники – нет, поэтому я нагло воспользовался ситуацией под предлогом заботы о людях. Группе Терещенко-старшего и нескольким дачникам было предложено занять ближайший дом, тот, где недавно умерла хозяйка. Остальные же – Зарипов, Рачко, Пономарёв с супругами и словачками – оставались ночевать у Светланы Ильиничны.

Народ не стал возражать против столь заманчивого предложения, и я вызвал наш «засадный полк». При виде парочки БТРов Терещенко, его молодцы и работяги как-то разом притихли, подполковник-пенсионер из Пскова тихо выругался сквозь зубы, а бывшие кэгэбэшники многозначительно переглянулись между собой. Наш «амтрэк» произвёл должное впечатление, да и экзотический «сарацин» не подкачал.

Понаблюдав за реакцией гостей, я мысленно усмехнулся и пошёл ещё дальше. Взял и познакомил их с сержантом Райтом, представил того, как отличного солдата, а затем отослал вместе с остальными наёмниками к месту дислокации отряда Луонго. В общем, сразу же показал «старикам-разбойникам» и некоторым другим товарищам, кто командует парадом в новом мире. Народ, похоже, «вкурил» и стал смотреть на моих ребят совершенно иными глазами.

Своим операм я как бы между прочим напомнил, как мы знакомились со Стрелковым и беженцами с верховий Амазонки, и парни сообразили с полуслова. Переглянувшись между собой, Зеленцов и Александр пообещали, что всё будет в полном ажуре, еды и напитков хватает для хорошего и сытного ужина. Затем Влад намекнул, что в нашем отряде имеется один толковый спецназовец, который имеет огромный опыт общения с людьми и хорошую интуицию, и тут уже я проявил смекалку и сообразительность. Пришлось «поменять» капитана Мышкина на Костю Григорьева, чему последний искренне обрадовался – лейтенант не меньше нашего оценил внешние данные двух словачек.

Разделив группу на две части, я надеялся накрыть одним залпом сразу парочку «зайцев»: не позволить опытнейшим «старикам-разбойникам» переиграть моих оперов и дать парням возможность установить дружеские отношения с московскими дэпээсниками. Благо людям свойственно расслабляться после запредельных нервных потрясений, а с «огненной водой» и закуской у нас был полный порядок. Я сомневался, что кто-либо из нас перепьёт парочку бывших кэгэбэшников и подпола, дослужившегося до начальника УГРО. Такие зубры старой, ещё советской закалки способны выудить информацию из кого угодно, даже из мёртвого. Поэтому пусть помучаются, вытягивая что-нибудь полезное и толковое из Вольфганга и его сына Гельмута – немцы с лёгкостью закосят под «нихт ферштейн», если им будет дана такая команда. Костя вообще не видел перед собой ничего, кроме колыхающихся бюстов словацких девушек, которые – признаем это – смотрелись очень аппетитно. Изголодавшийся по женскому полу лейтенант не катил в качестве источника информации, ибо был способен думать лишь об одном и ни о чём другом.

Кроме того, я опасался каких-нибудь фокусов со стороны Альберта Петровича, который всегда резал правду-матку, говорил прямо в глаза то, что думает. О той же полиции Петрович высказывался, в лучшем случае, нецензурно, добавляя, что бы он делал с обнаглевшими и бессовестными мусорами, если бы был моложе лет на – дцать. Следовало учесть, что за бывшим кэгэбэшником числилось энное количество трупов, не только «братков», но и иностранных граждан, ликвидированных во время зарубежных «командировок». Подозреваю, что упомянутые иностранные граждане всячески противились отправляться в мир иной по собственной воле… В общем, я решил перестраховаться и не провоцировать возможный конфликт Петровича со своими парнями.

К счастью, мои худшие опасения не оправдались. «Старики-разбойники» не отказались от чарки-другой, но выпили не более чем по сотке грамм на каждого. Как оказалось, Пономарёв вообще не был любителем «зелёного змия», гурман Зарипов предпочитал хорошее вино, а Альберта Петровича самогон больше интересовал как дезинфицирующего средство для внешнего применения. Женщины предпочли навалиться на еду, на все лады расхваливая свежекопчёную рыбу – кулинарный эксперимент моряков с СТК – и буханку даниловского хлеба. Хлеба, как оказалось, люди не видели уже дней пять и успели по нему сильно соскучиться.