Гай Север - Я не брошу тебя (СИ)

— Убил... Он и еще кое-кто... Ты ее знал, или этого капитана? А этот... Он с Флота?

— Да.

— А эти двое с ним какие-то... Не знаю, такие какие-то... Клоуны.

— Один вор. Служил в Безопасности. Обманул своих. Пристроили сюда. Здесь, вообще-то, место не для таких, здесь ребята серьезнее. Но для него постарались. Другой тоже любитель женщин. Начинал за здравие — курсант Академии. Академию не закончил, пошел на Флот. В Ноль-восемь-восемь пять лет назад был мятеж, он был там в группе страховки. Бросил манипул, удрал в капсуле, кто остался — погибли. Здесь место тоже не для таких, но из первой зоны он неудачно бежал, а после такого обычно сюда. Они с ним так, на дорогу. Допускаю — он их потом убьет, если сами живы останутся. Мне нужен он. Тот капитан — мой... В общем, у меня с ним кое-какие личные счеты. Поэтому я здесь, и один.

— А девочку, значит, убили...

— Девочка осталась жива, как ни странно. Убили не до конца. Только они об этом не знают. Ладно, об этом позже. Наелась? Листья скоро закончатся, пока терпи. Наступай осторожно, плашмя. Ноги поднимай выше, движения вертикальные.

— Я уже почти наловчилась... Но все равно режут.

— Уходим.

— А эти?.. — Леро обернулась к деревьям.

— Останутся так. Через две недели дожди.

Кламмат опустил на глаза панель, закинул ранец, скрылся за капсулой.

* * *

— Ну вот, опять тучи. А так солнца хочется. Хоть какого-нибудь.

Леро стояла на краю обрыва. Внизу в коричневатой зелени булькала мутная речка. Желто-глинистая вода вертелась водоворотами среди круглых камней, обросших буро-фиолетовым мхом. По топкому берегу росли большие цветы с длинными треугольными лепестками; растение было хищным — на бледно-лимонных листьях Леро увидела целое кладбище насекомых, и свежих, и уже почти разложившихся и усвоенных. От речки поднималась обычная тухлая вонь, смешанная со сладким тяжелым запахом — которым, возможно, цветы приманивали добычу.

Противоположный обрыв зарос белесо-соломенными стеблями; они вились по склону тугими канатами, от хищных цветов на воде до корней наверху — те торчали из почвы под краем обрыва как одеревеневшие многоголовые змеи. Там светлые стебли вползали в сплетение черно-бурых корней, пронзали его и, карабкаясь по чешуистым стволам, исчезали в сумраке зарослей. Наверху, над стеной угрюмого леса, лежало тяжелое угрюмое небо. Желтоватые тучи были так низко, что, казалось, до них можно было добросить камнем.

— Сезон. Днем здесь сейчас тучи, всегда. Ночью нет. Придет кислота — будет наоборот.

— Ну да. Ночью звезды были, какие-то, — Леро отвернулась от обрыва, дохромала до большого камня, упала, прислонилась спиной к холодному мокрому боку. — Какое здесь все мокрое и вонючее. И колючее.

Кламмат подошел к обрыву и стал изучать расселину. Он осмотрел противоположный обрыв, поднял стереомат на шлем, подошел к Леро.

— Привал. Будем лечиться, — он опустился на колени, осмотрел порезы.

— А рассвело быстро, — сказала Леро, также оглядывая сеть почерневших порезов под запекшейся грязью.

— Экватор, — Кламмат сцепил ранец, открыл клапан, достал аптечку.

— А как мы будем перебираться? У тебя веревка?

— Да.

Кламмат достал из аптечки пару баллончиков, из одного смыл месиво глины и крови, из другого покрыл раны слоем белой пушистой пены.

— Как пахнет здорово, — вдохнула Леро. — Только щиплет ужасно, — она зажмурилась.

— Терпи. Вижу, не врешь — умеешь.

— Угу.

— Сидишь десять минут.

Леро зажмурилась, перевела дух, потом открыла глаза, стала смотреть в низкое тяжелое небо, в полосу света, обрамленную колючими кронами леса по склонам расселины. Тучи были неплотные — размазанной массой медленно плыли по небу, похожие на какую-то густую маслянисто-сиренево-желтую жидкость, которая расплывалась причудливыми разводами. Леро вгляделась — в высоте, в прорехах, над тучами, в сиреневатой глубине неба парила черная точка.

— Ой, а что это там?..

— Водородный паук, — Кламмат посмотрел в небо. — Птиц здесь нет, крылатые ящеры уже улетели. Вернее сказать — ящерицы, они маленькие... Миграция перед кислотным сезоном.

— Водородный паук? Это еще что такое? И он, конечно, за нами?

— Нет, просто парит. Вообще спит — сейчас день. Они живут и нападают на открытых пространствах, и не днем. Мы пойдем через горы — еще увидишь, — Кламмат достал блистер, отделил капсулу, протянул. — Глотай.

— А что это? — Леро послушно засунула капсулу в рот. — Вкусно!

— Не ври.

— Вкусно, — обиделась Леро. — Ты, дурак, не понимаешь... Что это?

— Анальгетик, антисептик, стимулятор. Иначе через три часа упадешь. А нам идти, скорее всего, до самой базы, все триста километров, — Кламмат оттянул Леро веко, посмотрел в глаз, тронул лоб. — У тебя температура.

— Угу. Трясет немножко. Зябко ужасно. А дай еще шоколадки.

— Всю не ешь, — Кламмат протянул плитку. — Будет плохо.

— Знаю, пайковый. У нас в капсуле был такой. Его эти забрали, — Леро откусила кусочек, стала жевать, зажмурив глаза. — Вкусно.

— Не ври.

— Не любишь шоколад?

— Нет.

— Дурак ведь.

Леро откусила еще кусочек, снова оглядела провал, лес, небо, масляные облака. Было сыро и как-то по-липкому холодно. Леро сидела и сцепив зубы ждала, когда начнет действовать капсула. Капсула начала действовать очень быстро; дрожь прошла минут через пять, в голове появилась ясность. Ноги под пеной перестали гореть, жгучий огонь превратился в ласковое тепло. Настроение поднялось. Леро откусила еще кусочек, протянула плитку обратно.

— На. Только если не любишь — не трогай. Это мне. У тебя ведь там есть еще что-нибудь? В пайке.

Кламмат достал третий баллончик, нажал дозатор. Пена стекла снежно-белыми струйками в кашу коричневых листьев. На чистой посвежевшей коже засветились розовые полоски.

— Эх ты! — Леро оглядела ступни и голени. — И не болит!

— Это так, просто, — Кламмат вернул аптечку на место, щелкнул клапаном. — Косметика. По идее, обработать тебя следует целиком. Но, повторяю, нам идти, скорее всего, до базы. И нас теперь двое. Так что терпи. И будь готова ко всякому. Будет больно, и не однажды.

— Угу. Знаешь, я так рада, — Леро вздохнула. — Что ты меня не бросил.

— Не понял, — Кламмат, который уже поднялся, чтобы вернуться к расселине, остановился и обернулся.

— Ну-у... Тебе ведь надо... Убить. Этого.

— Да. Я должен его убить, — Кламмат помолчал. — Ты знаешь еще не все.

— А со мной... А я... Я даже стрелять не умею, если что вдруг. Ну, будешь со мной возиться.

— И что?

— Я тут как чемодан без ручки.

— «Чемодан без ручки»? Первый раз слышу. У вас в Ноль-восемь-четыре так говорят? Что это значит?

— Так вроде везде говорят... Или нет?.. Оставил бы меня там. Сказал бы своим. Оставил бы еды немножко... Я бы дождалась. Наверно.