Юрий Киселёв - Новый дом

Андрей неподвижно сидел на пригорке у излучины реки, скрестив ноги в позе лотоса и отстраненно наблюдая за садившимся в густые сибирские ели солнцем. Закат пламенел багряными отблесками на небольших облаках, редкими хлопьями рассыпавшихся по закатному небу. Конец лета в Сибири выдался в этом году необычайно жарким, в душном неподвижном воздухе стоял пряный запах выгорающей на солнце хвои и терпкий аромат сибирского разнотравья. С пригорка открывался достойный кисти художника вид на бескрайнюю тайгу, легкими зелеными волнами огибающую сопки и скрывающуюся за горизонтом. Внизу, под пригорком, на песчаной косе покачивался на волнах полувытащенный на берег и привязанный к колышку, чтобы не унесло течением, большой надувной темно-зеленый катамаран. За спиной стояла прочно закреплённая вбитыми в землю алюминиевыми колышками старая, видавшая виды армейская брезентовая шестиместная палатка, рядом горел в предусмотрительно выкопанной ямке, обложенной несколькими каменными окатышами, небольшой костерок. Над костром в закопченном котелке с плоским дном, закреплённом на невысокой тонкой треноге, булькала уха, разнося по полянке ароматные запахи пшена, специй и вареной рыбы. Легкий дымок теплым потоком поднимался вертикально вверх, чтобы в синей закатной вышине рассеяться без остатка. Летний день уходил, природа, убаюканная тишиной, засыпала, и Андрей наслаждался последними минутами уходящей безмятежности. Темнеющее на востоке небо с редкими проявляющимися звездами уже мостило дорогу ночи. Пройдет ещё немного времени, и вслед за ушедшим солнцем над вершинами елей пронесется первый порыв прохладного ночного ветерка. А это значит, что надо вставать, идти снимать с костра горячую наваристую уху, ужинать и ложиться спать, чтобы с первой утренней прохладой вынырнуть из палатки в зябкий рассветный туман, доесть остатки остывшей ухи, помыть в прохладной речной воде котелок и ложку, уложить их в специальную сумку в катамаране и, закрыв глаза, с головой нырнуть в прохладную черную рассветную воду…

Очередное утро в тайге прошло так же, как и все предыдущие на протяжении последних двух недель его добровольного одиночества. Традиционное купание освежило, прогнав остатки сна, короткий яростный десятиминутный заплыв против течения разогрел мышцы, к окончанию купания слегка гудящие от нагрузки, и Андрей снова занял излюбленное место на пригорке, сев и повернувшись лицом на восток, скрестив ноги и положив на них руки ладонями вверх. Ритуал встречи солнца, как и ритуал его проводов не изменился ни на йоту за две проведенные на этом холме недели. Вдали от цивилизации, один на один с дикой природой, Андрей медитировал, сливаясь с миром, не думая ни о прошлом, ни о будущем. Забыться в единении с природой — что может быть прекраснее? Холодные капли воды стекали по обнаженному телу, не успевая высохнуть в прохладном утреннем воздухе, собираясь в ложбинках на кубиках пресса, перевитых жгутами мышц предплечий, и в лужице на примятой траве под неподвижным телом.

Почему последние четыре года в конце лета Андрей сбегал от городской действительности в дикие таежные дебри? Он и сам не мог дать себе правдивого ответа… А, скорее всего, мог, но боялся признаться в ответе самому себе. Ещё четыре года назад Андрею казалось, что у него есть всё, о чем только может мечтать человек в наше время. Квартира, хорошая работа, хобби, семья, любимая жена и дети…

Жена… Когда-то у него действительно была жена, с которой он познакомился ещё в далекие студенческие годы, когда, отслужив положенные два года в армии, всё же поступил в институт. Андрей и до армии был не слабым парнем. Родители наградили его ростом под метр восемьдесят и неплохой фигурой, чему в немалой степени способствовало сначала серьёзное, на уровне КМС, увлечение спортивной гимнастикой, а затем дзюдо [4] Родоначальник этого вида борьбы — Дзигоро Кано (1860–1938 г.г.), мастер боевого искусства дзю-дзюцу (иначе — джиу-джитсу), исключил из него все мало-мальски травмоопасные приёмы, создав на основе эффективного боевого искусства интересную и зрелищную борьбу. Годом основания дзюдо считается 1882 — год основания додзё Кодокан. На основе дзюдо великий русский борец Василий Сергеевич Ощепков создал отечественную борьбу Самбо. , в котором Андрей добился не меньших успехов. После школы поступить в институт с первого раза не удалось — не хватило нескольких баллов на выбранную специальность. С детства мечтая о небе, он хотел конструировать самолёты, а идти куда попало, просто ради диплома, не хотелось. На призывном пункте спортивного паренька приметили, и его тягу к небу учли, определив в воздушно-десантные войска. Жизнь в первый раз преподала Андрею суровый урок — Советский союз в те времена отстаивал идеи социализма с помощью сапог и автоматов своих солдат. Именовалось это, правда, гордым словосочетанием «интернациональная помощь». Возможно, это действительно так и было — не Андрею с его восемнадцатилетним жизненным опытом судить, однако к увольнению он уже успел повоевать, даже награды имелись. Железом на груди, вернувшись на гражданку, Андрей не светил — неудобно было, да и лучшей наградой для себя он считал то, что вернулся живым и здоровым. Насколько помогло ему в этом юношеское увлечение дзюдо — никто не считал, но сам Андрей был уверен, что оно спасло ему жизнь. Опыт спортивных схваток на татами, чувство противника, привычка, а возможно, умение предсказать его действия — то, что обычно называют интуицией, проросло и укоренилось в нём за два года беспокойной службы. За это время он привык доверять своей интуиции, иррациональному чувству опасности или тяжелого чужого взгляда, буравящего затылок, сроднился с этой способностью…

Вернувшись на гражданку, отъевшись на маминых пирожках с вишнями и блинах со сметаной, отоспавшись, нагулявшись, в один из тихих летних вечеров он случайно проходил мимо своего старого спортивного клуба. Распахнутые двери и выходящие с тренировки ребята всколыхнули юношеские воспоминания, и Андрей, пропустив очередную усталую, но оживлённо о чём-то болтающую группку мальчишек, тихо вошел в прохладный коридор. Постоял в самом начале, вдыхая знакомый запах пыли и пота, и медленно пошел в сторону борцовских залов, вспоминая каждый изгиб коридора… Дойдя до своего зала, снял ботинки и, оставшись в одних носках, тихо отворил дверь и зашел в зал. За два года здесь все сильно поменялось. Маты исчезли, оставив голый паркет. В пустом зале медленно, будто танцуя, перемещался пожилой мужчина в ослепительно-белом кимоно с черным поясом. Каратист — неприязненно подумал Андрей. Поклонник борьбы, он не любил новомодное руконогомашество, поднявшееся на пене боевиков с актёром Брюсом Ли, а самих каратистов считал чем-то средним между клоунами и танцорами. Причем считал не без оснований — в армии он сталкивался с парнями, гордо называющими себя каратистами, некоторые из которых даже хвастались своими черными поясами. Короткие спарринги с этими орлами все быстро расставляли по своим местам. Да, ребята очень красиво умели махать руками и ногами, и если бы Андрей оставался неподвижным, могли бы сильно его побить. Быть может, даже покалечить. Вот только всё, на что их хватало — это красивые балетные пируэты где-то вдалеке. Стоило начаться настоящей схватке, и Андрей, уклоняясь и не давая этим черным поясам нанести по себе ни одного удара, резко сокращал дистанцию, после чего исполнял один из своих любимых бросков, одновременно переводя противника на удержание с болевым приемом. Ни один из встретившихся ему в армии каратистов не продержался против него и нескольких секунд, зато их командир роты, капитан, угрюмый молчаливый седой белорус, КМС по вольной борьбе, периодически возил его в пыли, заставляя лихорадочно стучать ладонью по земле. Поражения были тем обиднее, что командир не был выше, сильнее или опытнее Андрея — по спортивным званиям они были равны. Однако когда дело доходило до очередной схватки, серо-стального цвета глаза командира, казалось, равнодушно смотрели сквозь Андрея, безуспешно пытающегося провести хоть один из до этого безотказных приемов, а его руки и тело срывались в самое неожиданное время, чтобы проделать с Андреем то же, что планировал сделать через мгновение он сам. Казалось, капитан наперед знает всё, что будет делать его противник. Только почти через год, сведя поединок к ничьей, Андрей почувствовал законную гордость от слов командира: «Молодец, толк будет». А через пару месяцев вообще роли поменялись…