Мэттью Фаррер - Перехламок

Мы обменялись тычками в бока и продолжили идти. Я и Нардо были самыми старшими из фонарщиков — Венц, Мутноглаз и Тэмм были младше на пять лет или больше — но достаточно крепко дружили, чтобы порой во время обходов вести себя как юнцы. Тэмм даже шутила, что мы как близнецы, хотя мы нисколько не походили друг на друга: я длинный, тощий и бледный под своей широкой шляпой, а Нардо широкоплечий, с плоским щекастым лицом и походкой вразвалочку. Но мы хорошо сработались. Мы ладили друг с другом.

Нардо дал мне отхлебнуть из фляги. Вода была солоноватая, с металлическим привкусом — теперь, когда город задействовал аварийные цистерны, она всегда была такая. Тут он понял, что идет с флягой на виду, и поспешно затолкал ее обратно, и потом мы шли уже в тревожном молчании. Таких разговоров в Перехламке быть не должно.

Перехламок. Город-крепость, пересечение дорог, торговый пост. Процветающий город на дне Перехламского Колодца, раскинувшийся по вершинам Куч. Навестите нас как-нибудь.

Так происходит всюду в подулье, где встречаются две тропы или большие проходимые зоны. На любом слиянии дорог есть своя забегаловка, или ночлежка, или, по крайней мере, какой-нибудь жалкий общий тент и потертая кучка торговцев, впаривающих еду и амулеты на удачу. А в таких местах, как Перехламок, где коллапс более высоких уровней пробил дыру в кишках улья, образуется кое-что покрупнее. Это не самый большой из провалов подулья, уж точно не такой громадный, как пропасть у Пылепадов, где другую сторону не увидеть даже с прожектором, а все, что туда бросают, падает до самого Отстойника. Но достаточно большой, чтобы представлять ценность.

Мы с Нардо были уже достаточно близко, чтобы видеть, как огни Перехламка поднимаются по склонам Куч. Имено здесь осел весь этот мусор, весь расколотый скалобетон и разодранный металл, который обрушился вниз и создал Колодец. Через какое-то время после коллапса группа теперь уже безвестных бродяг обнаружила, что обломки достаточно устаканились, и разбила на них лагерь, который превратился в постоянный анклав, а тот превратился в Перехламок. Гигантская Черная Куча с ярко освещенными цистернами и дозорной башней на вершине, а рядом, отделенная сточным каналом — Красная Куча, куда приземлилась большая часть обрушившегося металла, да так и заржавела. Небольшой выступ Гильдейского холма был слишком низким, чтобы разглядеть его через стену и сгущающийся туман. Мы оба слегка ускорили шаг.

Если бы я отвел взгляд от Черной Кучи и посмотрел в четверть оборота направо, то увидел бы точку света, неровно движущуюся вверх. Если прислушаться, то можно услышать слабый скрежет лебедки. Чей-то груз поднимался к гнезду номер один, среди комнат, вырубленных в скалобетоне на дне Колодца, где разбитая опора высовывалась наружу, в ствол шахты, внизу которой раскинулся Перехламок. Оттуда груз должен был переместиться в другую кабину, чтобы его подняли к гнезду номер два в полуобрушенном куполе; оттуда его поднимет кабель, спущенный из гнезда номер три, сквозь пробитую крышу, до уступа из слежавшихся обломков, а там кабель из…

(«Эй вы двое, что это там опускается? Вы видите?» Звук гранаты.)

Но сейчас мне не особо хотелось думать про гнездо номер четыре.

В общем, Перехламок — это настоящий джекпот, прямо здесь. Вот ты поднялся сюда из глубокого подулья, из самой Дырищи или Чернокраса, из таких мест, где большинство людей не видели света, испускаемого электрическим фонарем, а не горящим фитилем, или пушки, стреляющей лазером, а не пулями или дробью. Ты тащишь с собой груз паучьих панцирей или глаз, шкуры мутантов, жемчужные споры, даже археотех — штуки, за которые белошеие торговцы из верхнего улья будут драться, пихая креды в твои руки. Ты добираешься до Перехламка, даешь отдых ногам, покупаешь какого-нибудь крепкого бухла и ночь (или хотя бы час) с какой-нибудь дамочкой, у которой, возможно, даже все пальцы на месте, и оба глаза, и видимых шрамов нет.

Всего этого было бы вдоволь, даже если бы дело ограничивалось одними дорогами. Перехламок — это место, где встречаются много разных троп. Идешь на двенадцать часов, а там дорожные трубы на Зеркал-Укус, Упырью Излучину, Чащобу, даже Причал Ловцов, что внизу у сточных озер. В другом направлении — Сияющие Обвалы и большая артериальная труба, которая ведет к Гиблому Ущелью, Тарво, Перекрестку Вильгельма, Лощине Комы и Двумпсам. Но ведь над этим всем есть еще и Колодец.

Потому что, когда ты снова готов сняться с места, что тебе покажется лучше? Переться вверх по тропе еще сотню, сто двадцать, полтораста уровней? (Нет, я не знаю, сколько их там, я никогда не смотрел вверх, в весь этот пустой воздух, достаточно долго, чтобы их сосчитать). Провести еще сколько-то недель в дорожных трубах, рискуя столкнуться с дикими зверями, падалюгами, разбойниками, ульетрясениями, слякотными потопами? Или остаться в Перехламке, съесть сытный поздний завтрак и потом завалиться к подъемнику? Купить талон на лебедку у отцов города, передать его операторам, а потом наблюдать, как твое добро поднимается вверх, чтобы оказаться на верхней эстакаде к следующей светофазе?

Не слушайте брюзжание про цены в Перехламке, про то, что единственная разница между отцами Перехламка и бандой разбойников в том, что разбойники не выставляют тебе счет за износ и амортизацию пистолета, который приставили к твоей голове. Будьте уверены, на каждый контейнер, который поднимают по Колодцу, приходится пяток караванщиков, что проклинают того счастливого ублюдка, которому этот груз принадлежит, и стараются выманить следующий талон, и еще десяток тех, кто тащится по дорожным трубам и лишь мечтает о том, чтобы позволить себе такую роскошь.

Вот такой вот Перехламок, торговый город, процветающий город. Ну и, когда через городок в Подулье текут деньжата, естественно, денежным людям требуются пушки и боеприпасы, и люди, что умеют ими пользоваться, а им нужно бухло и курево, а людям, которые их предоставляют, нужны еда, и электричество, и запчасти, и свои развлечения. И еще есть туча вещей, про которые никто не думает, что они вообще необходимы, но в таких местах, как Перехламок, быстро появляются люди, которые их все равно предоставляют. Гадалки, проститутки, дружелюбные джентльмены, которым загадочным образом начинает везти в карты, когда оппонент опрокинет несколько стопок «Второго лучшего» (и у которых внезапно оказывается несколько мускулистых друзей со скверным характером, когда кто-то вздумает возмущаться).

Так что у Перехламка в этом уголке подулья сложилась репутация. Все есть в Перехламке, так говорят люди в округе уже больше семидесяти лет, а в Подулье это может быть втрое длиннее среднего срока жизни. Что бы тебе не понадобилось, все есть в Перехламке. Что тебе ни нужно, иди в Перехламок.