Роберт Вегнер - Сказания Меекханского пограничья. Небо цвета стали

Он указал ладонью, Крылья Наездников Бури из первой и второй шеренги двинулись с места. Раздавят пехоту на правом фланге Фургонщиков, воткнутся клином в их центр и разорвут ряды армии. Ничто не удержит восемь тысяч бронированных всадников.

С другой стороны – там, где нынче едут колесницы, – ударят сахрендеи. Пусть их Волки покажут, заслуживают ли они свою славу.

Тыл атаковать не станут. Пусть у врага будет возможность бегства… Нет более прекрасного зрелища, нежели легкая кавалерия, преследующая врага.

Вот – плач и безголосая просьба.

Вот – стальной коготь, неподвижно лежащий на высоте ее сердца.

Вот – колебание брата, глаза его, кажется, и вправду светятся в темноте.

Вот – лагерь сахрендеев.

Вот – мужчина под красным бунчуком, который что-то говорит Амуреху Вомрейсу, после чего обнимает его и похлопывает по спине.

Вот – картина нескольких тысяч легковооруженных всадников, разворачивающихся и исчезающих между шатрами.

Вот – образ тяжелой конницы, ровняющей строй, шесть-семь тысяч Волков, стоящих стройными рядами. Вот – мысль: это мы, когда б сидели в седлах.

Вот – трое посланцев, над ними – стяг с черной птицей, вот – приказы, отданные крикливым и быстрым голосом.

Вот – кивок вождя Волков, который вынимает из петли у седла топор. Вот – взгляд, пробегающий по рядам, и огонь в тех глазах, что еще минуту назад наполняли слезы и безумие.

Вот – удар, нанесенный сверху, усиленный всем весом тела, и расседающийся, словно арбуз, шлем.

Вот – движение.

Волки едут в бой.

Кеннет – хотя, проклятие, не понимает уже ничего – щерится, смотрит на Велергорфа, когда гонцы Йавенира гибнут, а конница идет вперед. А девушки смеются и кричат. Обнимаются и плачут. Как с девушками и бывает.

Невольница появляется в миг, когда Наездники Бури ударяют в Фургонщиков.

– Мы должны бежать, господин.

Бежать? Сейчас? Когда победа в его руках? Когда щитоносцы выбиты, а пехота приняла в грудь острия копий? Когда сахрендеи пошли в атаку?

Он ударяет ее по лицу. Легко, чтобы не рассечь кожи, но чтобы напомнить, где ее место.

Вот картина – броневой клин вгрызается в живое тело армии Фургонщиков.

Вот картина – квадрат пехоты, плотно окруженный, покачивающийся и гибнущий под сотней ударов.

Вот картина – командир Крыла Молний, разгоняющийся для удара, поворачивает голову вправо и таращит глаза.

Вот картина.

Тысяча, может, и больше всадников на огромных, как горы, скакунах на полном ходу врывается в растянутый отряд Молний и топчет его, опрокидывая лошадей, колет, рубит без милосердия. В несколько мгновений отборное Крыло превращается в рассеянную группку воинов, сражающихся за свою жизнь.

У них нет и шанса.

Вот картина – на напирающих на пехоту кочевников падает атака сзади, и внезапно все меняется. Щиты, шлемы, тела, мечи, топоры, сабли, ножи – все перемешивается, сливаясь в один огромный, убийственный водоворот, мельницу, смалывающую в клочья пойманных в ловушку се-кохландийцев. Вот – стягивают с седел, режут глотки, пальцы втыкаются в глаза, вот – ярость и безумие.

Вот картина – старик на холме. У него вытаращенные глаза и трясущиеся руки.

Вот картина – большой отряд Волков летит в его сторону, сталкивается с Крылом Молний, разбивает его, гонит вперед и нападает на его личную стражу.

Вот – резня.

Оставшиеся Крылья Наездников Бури стоят, не ведая что делать.

Легкая конница идет врассыпную и сбегает.

Вот картина – меж шатрами кочевников Ких Дару Кредо врываются конные лучники. Факелы дарят ткани и дереву поцелуи огня, луки раз за разом натягиваются, опорожняя колчаны прямо в спину убегающих женщин и стариков. Сабли рубят руки, впустую прикрывающие головы, копья бьют в спины. Мужчина под красным бунчуком довольно улыбается.

Кровавая резня внутри армии Фургонщиков останавливается. Волки разворачивают лошадей и гонят в сторону лагеря кочевников, в котором безумствует легкая конница сахрендеев. А за ними бегут остальные: мужчины и женщины, размахивая оружием, что-то хрипло крича, их ненависть, кажется, может поджечь небо.

Вот картина – колесницы наступают на легкую кавалерию, прижатую с другой стороны Волками.

Нет.

Вот картина – жеребер останавливается и пытается наложить заклинание. Аркан падает ему на шею и стягивает с конской спины с такой силой, что мужчина погибает, не долетев до земли.

Нет.

Вот картина – молодой Наездник Бури полулежит на конской спине, сломанная нога его выгибается под странным углом. Он стягивает шлем и отбрасывает его в знак того, что сдается. Стрела разбивает ему висок и выходит по другую сторону черепа.

Нет.

Поток ледяных осколков разносит в клочья группу людей. Хас – если этот ступающий на худых ногах скелет он – разворачивается, высылает еще одно облако чар. Потом падает замертво.

Нет.

Женщина лежит, заслоняя ребенка. Выпущенная сверху стрела пришпиливает ее к земле.

Мужчина, которому удар тупым оружием разбил лицо, бродит на ощупь. Стонет.

Из горящего шатра выбегают горящие дети.

Нет! Нет! Нет!!!

Кей’ла встает, садится, внезапно ощутив свое тело. Машет руками, попадая в маленькую лампадку. Масло плещет на кипу каких-то свертков и вспыхивает.

Нет!!!

Пламя тянется выше, перескакивает на сложенные под стеною вязанки стрел, вспыхивает ярче.

Не хочу этого видеть, не хочу смотреть!

Уходите отсюда!

Духи притихают, словно удивленные. И наконец уходят, а с ними вместе и картины.

Она падает на постель, снова чувствуя каждую рану, перелом и синяк. Понимает – еще словно сквозь туман, – что через несколько мгновений она примется стонать, и плакать, и молить, чтобы они вернулись. Чтобы забрали боль.

Фургон наполняется дымом. Пламя начинает лизать потолок.

Она тянется к руке мальчишки, той, с когтями, кладет себе на подвздошье.

– Я все еще не знаю, братишка, как тебя зовут, – шепчет она, а он улыбается ей глазами и ничего не говорит.

Конечно.

– Забери меня… забери меня отсюда, – шепчет она.

И – холод у сердца.

И – темнота.

Ласкольник прибыл на следующее после битвы утро, приведя пятнадцать тысяч конных и две тысячи колесниц лагеря Ав’лерр. Его армия преодолела девяносто миль за сутки, вписываясь золотыми буквами в книгу кавалерийских рейдов только затем, чтобы опоздать.

Будь у нее силы, Кайлеан посмеялась бы над такой иронией судьбы.

Йавенир ушел с третью Молний и недобитками племен Дару Кредо. Сахрендеи, Волки и те колесницы, чьи экипажи еще могли сражаться, гнали его на юг много часов, однако потом отказались от преследования. Во тьме верданно не могли понять, за кем гонятся, да и Отец Войны бежал так быстро, что они едва за ним поспевали. Разведчики, которым выпало следить за се-кохландийцами, донесли, что те маршируют в сторону Степей и через день-другой покинут возвышенность. Даже то, что Йавенир по дороге прихватил силы Кайлео Гину Лавьё, не изменило направления их путешествия. По крайней мере пока что кочевники сбегали.