Роберт Вегнер - Сказания Меекханского пограничья. Небо цвета стали

Хас выглядел словно ходячий труп, кожа, обтягивавшая его череп и ладони, сделалась полупрозрачной и отсвечивала неприятным, восковым оттенком, глаза запали, стали матовыми, волосы вылезали горстями.

Когда Кеннет наконец увидел его, первое время не знал, что и сказать.

– Ты намеревался убить себя, колдун?

Бледные губы изогнулись в пародии ухмылки. Хас закашлялся:

– Тяжело… кха-кха.

Обычный кашель внезапно перешел в глубокий грудной, продолжавшийся так долго, что казалось, будто колдун уже не переведет дыхания. Сопровождавшие его девушки мотнулись скоренько, одна вынула из горшка горячий компресс, раздернула черные одеяния на груди мужчины – Кеннет заскрежетал зубами, увидав каждое ребро, просвечивавшее сквозь кожу, – и пристроила парящий кусок материи выше солнечного сплетения. Вторая набрала какой-то темной жидкости в деревянный кубок и терпеливо переждала кашель. Едва лишь тот утих, приложила старику посудину к губам и несмотря на слабые протесты заставила сделать несколько глотков. Хас, похоже, почувствовал себя лучше.

– Видишь, лейтенант, непросто мне будет помереть, потому как эти неуступчивые бестии силой удерживают меня при жизни.

Одна из бестий была средней дочерью кузнеца, вторая – младшей. Хас отдыхал в фургоне Анд’эверса, который взял на себя тяготы его излечения. Девушки не выглядели слишком утомленными этими обязанностями.

– Ступайте уже, – махнул рукою колдун. – Оставьте мужчинам мужские дела.

– Вроде ковыряния в носу и порчи воздуха. – Старшая из них погрозила лежащему пальцем. – И речи быть не может. Орнэ мне обещала, что если мы от тебя глаза отведем, то она сделает так, чтобы у нас хвосты выросли.

– Да, – лукаво улыбнулась младшая. – А с хвостами непросто будет сидеть на козлах. Отцу придется выпиливать дырки в сиденьях. А это проблема.

Хас подмигнул Кеннету:

– Видишь, задаются. Иначе не разговаривали бы при тебе на меекхане.

Обе одновременно пожали плечами.

– Это гость, – пояснила старшая.

– Нехорошо при госте разговаривать на языке, которого он не понимает. Кроме того, тебе нужно поскорее набираться сил.

– Потому что?

– Орнэ хочет с тобой поговорить.

Хас перестал улыбаться, обмяк:

– Эх. Меня и вправду понесло. Несколько мгновений даже казалось, что я всесилен…

Кеннет знал уже, что стало причиной такого состояния старого колдуна. Это он, как лучше прочих контролирующий воду, при крушении скал сделался каналом для Силы, которую черпали остальные колдуны его лагеря. Меекханские чародеи редко пользовались таким решением, поскольку используемые ими аспекты должны были оставаться родственными – теми же или принадлежащими одной Тропе. А непросто собрать в одном месте группу магов с близкими талантами. Но важнейшей причиной стало то, что проходящая через мага Сила измучивала организм чародея, словно тяжелая физическая работа. Рвались кровеносные сосуды, изменялись суставы, атрофировались мышцы. Через несколько часов – а то и за меньшее время – человек начинал выглядеть как заключенный на золотых копях, выпущенный после отбытия девяти лет работ.

У каждого из чародеев имелись свои ограничения, и, если он использовал тело как туннель, через который должна была пройти Сила, черпаемая другими, он всегда рисковал, что это его уничтожит. Однако такое состояние дарило чувство всесильности. И это соблазняло многих. Чары, которые прежде требовали сильнейшей концентрации, давались легко. Сила, черпаемая до той поры с трудом, находилась, казалось, на расстоянии вытянутой руки. Случалось, что кто-то полностью растворялся в Силе и пользовался ею, пока кости его не начинали ломаться под тяжестью тела, а легкие и живот не наполнялись кровью.

Говорили, что Хасу до такого не хватило нескольких десятков удара сердца, когда сестра силой вытянула его из туннеля. Орнэ была в ярости. Кеннет с ней почти не разговаривал, но, когда недавно проходил мимо, трава вокруг ведьмы сохла и пускала усики дыма. Верный знак, что она едва-едва контролирует вспышку гнева.

– Ты вел себя словно дурак, – начал лейтенант. – Что в тебя вселилось?

Хас слабо улыбнулся:

– Последние двадцать лет мне приходилось сдерживать свои умения. Скрываться, не бросаться в глаза. У империи есть свой Великий Кодекс, и, даже если на востоке его не соблюдают слишком тщательно, лишь глупец захотел бы проверить, сколь далеко можно зайти в его игнорировании. В Степях все знают, кто колдун и шаман, но, пока ты сдержан в своих умениях, оставляют тебя в покое. Я был как… был как слишком долго натянутый лук. Когда наконец-то сумел зачерпнуть настоящей Силы, когда духи воды и воздуха затанцевали для меня…

Он прервал себя, внимательно всматриваясь в лицо офицера, а Кеннету пришлось изрядно постараться, чтобы не рассмеяться.

– Да, – кивнул колдун. – Я повел себя как дурак, но, кто не чувствовал, не видел танца воды и льда, тот не поймет…

Лейтенант вздохнул, уселся подле кровати и с неуверенностью взглянул на опекунш Хаса:

– Не могли бы вы оставить нас наедине? Всего лишь на минутку.

Они обменялись взглядами и какими-то жестами.

– Только не заговори его насмерть.

– Буду говорить мало.

– Я не тебя имела в виду, солдат. – Старшая шаловливо улыбнулась, после чего обе поклонились и вышли.

Кеннет подождал, пока закроются двери.

– Изменились.

– Кто, они? Растут. Нее’ву вскоре нужно будет выдавать замуж, поскольку языком своим доводит всех до безумия, но в семье есть еще и Ана’ве – Первая, и именно ей должно сперва надеть свадебный венец. Но отец крутит носом насчет свадьбы во время военного марша, и он прав, девушка может в один день поприветствовать своего мужчину на ложе – и попрощаться с ним на могиле.

– Ты расщебетался, Хас. Не о том говорю. Когда я впервые встретил их, они не отозвались и словом, даже не взглянули на меня, а теперь ведут себя так, словно мы – хорошие знакомые.

Колдун внимательно прищурился на него:

– Ты ничего не заметил? И твои люди – тоже нет?

– Не заметил чего?

Хас прищелкнул языком, скривился, и глаза у него внезапно заблестели:

– Вы провели нас сюда, через половину гор, через леса, луга, перевалы и грани. Вы – никто другой. Твоя рота. Когда мы начинали, вы были просто отрядом солдат императора, которым не слишком-то можно доверять, поскольку служат они за деньги и прикрываются приказами. Многие не верили, что вам можно вверить судьбу каравана. Войди вы тогда между фургонами в любом из лагерей, вас бы в лучшем случае выгнали наружу.

– А в худшем?

– Вас затоптал бы табун напуганных коней. На Востоке с несколькими мытарями случились подобные несчастья, когда они слишком глубоко совали нос не в свои дела. Но вы другие, нежели многие думали, вы идете впереди, взбираетесь на скалы, ищете ловушки и засады, выходите вперед даже ночью, не жалуетесь и не оглядываетесь. Сегодня вы могли бы войти в любой фургон каждого лагеря, усесться за стол, а хозяин без слова поставил бы перед вами тарелку и лично наполнил бы ее. Вы стали нашими горными вех’лейд .