Владимир Гончаров - Догая Дорога Гибели

— Я надеялся, что ты останешься в нём… — мой голос звучит баритоном, раздается тихое шипящие дыхание, мою голову прикрывает шлем.

— Мы отправимся вместе, вместе… — воет человек напротив, наклоняя голову и растягивая рот в безумной улыбке.

— Знаю… — я прикрываю глаза, но продолжаю видеть это ухмыляющееся лицо, во сне невозможно закрыть веки.

— Готов к своему уроку? — издевается сволочь.

— Да, — мне ничего не остается, как согласиться.

Он протягивает руку, я беру его за ладонь. Ладонь гладкая и холодная, словно каменная, несколько мгновение мы стоит так, затем, эта тварь выпускает мои пальцы.

— Выбор, выбор, выбор… ты всё ещё не готов сделать выбор, но скоро тебе придется его сделать, — мой собеседник гримасничает, словно умалишённый. Хотя почему словно, оно и так безумно.

— Знаю, и мне это не нравится, — коротко отвечаю я.

— Того, что вы люди называете совестью, нет. Есть только целесообразность. Ты засоряешь свою голову ненужными моральными проблемами, — голова моего собеседника делает полный оборот, несколько мгновений я вижу его макушку.

— Другого выхода нет?! — полу утвердительно отвечаю я, мне необходимо быть спокойным.

— А как ты думаешь? Тебе известны мерила твоей ответственности. — убеждает меня моё альтер эго.

— У меня есть выбор? — уточняю я свой вопрос. Иногда, оно даёт дельные советы.

— Выбора нет никогда, есть только решение, которое ты примешь, и то, что ты сделаешь или не сделаешь, — отвечает мой призрачный собеседник, всё так же безумно хохоча и ухмыляясь. Его фигура истаивает, и вновь проявляется.

— Ты не можешь ответить поконкретней? — пытаюсь уточнить я.

— Нет, я всего лишь материальное воплощение твоего бессознательного, ты же знаешь, у меня нет ответов, — лицо моего альтер эго становится безумной полумаской.

— Чёртов Император, — резюмирую я. Вот и чему это должно будет меня обучить?

— А какой смысл винить императора? — вновь беззвучно хохочет мой полупрозрачный собеседник.

— Ты не думал, что этот мир — просто иллюзия, голограмма, и когда ты умрёшь, всё вернётся на круги своя… — лицо незнакомца вспыхивает, начиная гореть, в нос невыносимо бьет запах горящей плоти, и эта плоть течёт, словно воск, открывая череп. — Может быть мы — просто галлюцинация воспалённого сознания! Ты сейчас в больнице, поэтому следует придерживаться морали в собственном бреду?

— Заткнись! — мои руки горят огнём, каждый раз, каждый раз всё заканчивается одним и тем же! Я не чувствую боли, пока моё тело медленно обгорает. Вот с пальцев слезла плоть, открывая железные части протеза. Раньше такого не было, раньше это были кости, моё безумие прогрессирует?

— Отбрось мораль, отбрось сомнения, почему ты боишься близости с Асокой? — переключает тему эта огненная тварь, и хотя в черепе язык уже провалился куда-то в грудную клетку, я всё ещё чувствую запах и слышу его голос. Запах гари, тошнотворно сладкий…

— Ты там, гниёшь заживо! Гниёшь ЗАЖИВО! — взвивается голос.

— Замолчи!

— Заживо, слышишь!? там от тебя уже осталась только жалкая горстка плоти, а мать, знаешь, что там происходит с твоей матерью? Думаешь, она переживёт потерю любимого сына? Первенца? А отец, почему ты не думаешь о них… ДА ты поддонок! Ты моральный урод! Признай это, признай! Что если бы не страх от близости с одарённой, ты давно бы поддался своей животной похоти, ублюдок! — кричит оно безумным голосом, визжит и улюлюкает.

Жёлтый клинок зажат в стальных пальцах, одно короткое движение и хохочущий, объятый пламенем череп, улетает, врезаясь макушкой в полукруглый свод комнаты, осыпаясь тысячью искр.

— Тебе не заткнуть меня! Не заткнуть меня! — гремит голос. Каково это, знать что ты просто очередное, ни на что не способное ничтожество. Ты ведь боишься всего, ты не устал бояться, не? устал, нет!?

— Тихо! — мой голос гремит, и натыкается на полную тишину. Наконец-то получилось. Получилось его заткнуть.

— Тебе не заставить замолчать меня… — едва слышный писклявый голос, появляется в левом ухе.

Сон отступает… Я открываю глаза, визор шлема активируется с задержкой. В комнате темно, на моей левой руке, свернувшись калачиком, спит Асока. Она тихо сучит ногами, и всхлипывает во сне. Её кулачки периодически сжимаются, она спит беспокойно.

— Тихо… — мой голос полностью заглушен вокодером. Но на мгновение, Асока замирает, затем её тело расслабляется, дыхание выравнивается. Дальше она будет спать без сновидений. Я знаю, Асоку часто мучают кошмары. Почему, я так же не могу развеять наваждение, созданное императором в моём сне.

Закрывать глаза не хочется…. но надо.

— Спокойной ночи, — слышится мне голос, практически через сон, а может быть, мне почудилось.

Завтракали мы в скромном обеденном зале, за большим обеденным столом, искусно вырезанном целиком из куска дерева врошир. Еду укладывали в деревянные тарелки, есть принято прямо руками. Благо у вуки на пальцах большие когти, которые с успехом заменяют им столовые приборы.

Очень умело и быстро, содержимое обеденного стола уничтожается, я же сижу, потягивая местный хмельной напиток, чем-то отдалённо напоминающий пиво, правда в отличие от пива, он вкусный. Есть я не хочу, уже успел перекусить с утра сладковатой пастой из запасов брони. Вкусно и питательно, а самое главное, не надо пользоваться полевыми методами абсорбции пищи. Да меня только от одного описания метода, чуть наизнанку не вывернуло. Не думаю, что хозяева дома готовы к такому зрелищу.

Асока с удовольствием употребляет местную еду, забавно морщась, когда ей не нравится какое-то местное блюдо. Я уже заметил, что она большой любитель по части набить своё брюшко. Интересно, куда в ней всё девается? Хотя, если вспомнить интенсивность тренировок, да как ей только хватает!?

Хозяин дома трапезничает чинно и молча, одаряя свою гостью лучшими, по его мнению, кусочками со стола. С лёгким недовольством и пониманием смотрит на меня, и в очередной раз прикладывается к хмельному напитку. Вуки не слишком хорошо переносят алкоголь, поэтому, в этом, так называемом пиве, от силы пара градусов. Однако даже этого уже вполне хватило, чтобы КуБака немного осоловел.

От стола уже отвалились двое вуки-подростков, нескладный юноша постарше, недовольно смотрит на братьев, всё ещё ковыряясь в своей тарелке. Видно, он тоже хочет присоединиться к их незамысловатым играм, но уже считает себя слишком взрослым, чтобы покинуть стол до того, как старшие поедят.

Жену КуБаки зовут Жара, невысокая для вуки, с пепельного цвета мехом, полноватая хохотушка. Полноватая, да по стандартам красоты этих лохматых, можно сказать, она писаная красавица. Шесть полностью сформированных грудей, обычно у взрослых самок вуки, полностью формируется только четыре груди, нижняя пара остаётся недоразвитой. Да КуБака отхватил настоящую королеву красоты своей планеты!