Алекс Кун - Харон. На переломе эпох

Проскочив мост, сбросил обороты. Прислушался. Возникла мысль, что я отличная мишень — как утка посреди пруда. Хоть и темно уже, но тузик-то белый. Но где тут Пана искать? Плюнул на скрытность, перезарядил ракетницу и пальнул зеленым огоньком, сразу направляя лодку к берегу. Выбравшись и вытянув Финика, отошел в сторонку и прилег за пулемет «ждать Магомета». Минут через пять на берег метрах в двадцати впереди выскочил «салабон» с автоматом. Ну, нет у меня других слов. Зато точно могу сказать — это не бандит, а типичный «сапог по призыву». Я думал, таких в пограничники Выборга не берут.

Салабон прибежал, пригибаясь, будто под пулеметным огнем, к катеру и удивился, никого не увидев. Даже за автомат хвататься начал, оглядываясь. Тут ему и свистнул тихонько. Плевать, что денег не будет — кому они нынче нужны! Дал время салабону присмотреться к пулемету, удивиться и слегка испугаться.

— Ты, служивый, автомат отложи пока на катер и рассказывай, с чем пришел.

Солдатик дернулся, хотел, было, автомат класть, но вместо этого бодрым голосом ответил.

— Капитан Панов послал для связи. У меня и рация есть — солдатик второй рукой демонстрировал небольшую коробку с антенной.

— Ты автоматик положи — сказал я, лязгнув затвором. Звук у Дегтярева очень «хищный» и громкий. Когда стрелять пробовал, казалось, что затвор лязгает громче выстрела.

Салага не стал испытывать судьбу и автомат положил.

— Теперь иди сюда, садись напротив и говори, что да как.

Рация была Моторолой, но работать это ей не мешало. Говорить про «Катану» в эфир не стоит, уж больно много людей интересовались нами в эфире. И будто дернуло меня что-то за язык.

— Пан, ответь Харону — краткое шипение эфира и пришел ответ, начавшийся с веселого хмыканья.

— Хм. Харон. Пан на связи. Как у тебя с грузоподъемностью? — вот что ему на это говорить?

— Пан, никак! — и еще большая пауза. Потом эфир огорошил.

— Харон, идем к тебе. Двадцать шесть. Повторяю, двадцать шесть. Думай!!! Отбой.

Оторвал рацию от уха, посмотрел на солдатика с интересом разглядывающего пулемет.

— Чего он про двадцать шесть говорил?

— Уже двадцать шесть?! — искренне огорчился салага — уходил, нас было двадцать восемь вместе с гражданскими и раненными. Может, прикрывать оставили, может, вернутся еще?!

Твою бога душу!!! Вояка в амуниции весит под сотню кило. Две с половиной тонны!!! С гражданскими выйдет вес меньше, но вояки наверняка еще чего-то тащат. Мы утонем гарантированно!!! Ладно, некогда. Мы Пану должны, как браконьер рыбнадзору.

— Все, гебня проклятая! Хватай автомат и сталкивай лодку! Времени мало.

Долетели до «Катаны» мухой, по дороге показал салаге, как катер управляется. Ничего сложного — руль крути да газ дергай. Отправил бойца забирать пограничников, сам лихорадочно начал вытаскивать надувной тузик из рундука. Катюха привстала в башенке.

— Ну, что там?

— Там, малыш, полный трындец. Пан к нам двадцать шесть человек ведет. Как уеду, запускай помпы на слив пресной воды, как-никак, почти полтонны веса.

Катюха даже не нашла, что ответить а я вспоминал, где в этом хозяйстве воздушная помпа. Вспомнил и метнулся в бытовку, вытаскивая из шкафа помпу и ножной баян. Помпа уж больно медленно качает, быстрее баяном накачать и потом помпой добить давление. Выскочил в кокпит, а там Катюха уже алюминиевый пайол в карманы корпуса надувнушки вставляет. Молча. Так и молчали пока не пришел катер с пятью женщинами и салагой. На четырехместном катере. Похоже, сегодня будет всем нелегко. Во вторую ходку пошли уже на двух катерах. Финик, ожидаемо, оказался заметно резвее. В надувной тузик, который буду теперь просто звать «Хроник», так как большую часть времени хранится, загрузили четверых раненных, двое из которых лежачие, и накидали гору амуниции, цинков, чьих-то автоматов. Лодка села выше синей полосы названия. Разгонял ее осторожно, а Финик уже возвращался навстречу.

Только собрался плыть за следующими эвакуируемыми, на мост выскочили две машины. Из них попрыгал народ и часть начала сходу стрелять по прыгающему на воде Финику, а другая часть бежала поперек моста на наш край. Даже не буду гадать зачем.

— Катюха!!!

Но оказалось, мой командир БЧ-два не спал. Почти одновременно с криком загрохотали кувалды Рогатки. Пару взрывов видел на ферме моста, а затем прицел приподнялся и прошелся по машинам туда и обратно. Машины нехотя загорелись, подсвечивая обстановку. Живые, которых осталось прилично, пригнувшись, побежали обратно в сторону города. В конце моста деревья росли плотнее, и еще одна очередь Рогатки не столько на мосту взрывалась, сколько стружку из деревьев настругивала. Но впечатление производила сильное.

Выкрутил газ, разгоняя Хроник к следующим подвигам. Навстречу проскочил, вроде целый, Финик. Эвакуацию закончили через двадцать минут. Крайний рейс из лодок на яхту не выгружали. Катана сидела первыми ступенями трапов в воде но «на мост» еще не села. Боялся, что будет хуже.

Пан, злой и небритый не полез ко мне с расспросами, а спросил только о плане, сказал ему, что десять человек надо посадить в два тузика, которые мы потянем за собой на буксире. Не спрашивая почему, Пан загнал в Финик трех женщин и двух салаг, включая моего знакомого, а во вторую лодку сели четверо погранцов с пулеметом и кучей коробок. Пулемет поставили как в фильмах, сошками на баллон.

Катана медленно развернулась в сторону узости к Защищенной бухте. В Хроник к пулеметчику спрыгнул Пан и лодка, обгоняя яхту, пошла в узость своим ходом. Финик взяли на буксир. Почему так? Просто Финик с закрытым тентом теплый, вот туда женщин и посадили. А мужчин больше не было. Пятеро на Хронике, двое, один из которых легко ранен, в Финике и трое лежат в кают-компании. Десять бойцов, двенадцать женщин, вместе с Женькой, четверо детей. Дети с двумя женщинами в нашей с Катюхой каюте, еще троих женщин в возрасте, отправили отлежаться во вторую каюту. Остальные хлопотали в кают-компании, благо был газ и понятные всем газовые плиты, был свет с теплом, и была питьевая вода в бутыли. Там за старшую и была Женька на правах подруги Катюхи. Раненных заматывали свежими бинтами из наших запасов, двое шевелились вяло, а третий уже сбежал курить в кокпит, на что я посмотрел с неодобрением. Горячий пепел от сигарет в покрытие палубы вгрызается почище гильз от Рогатки. Но сделаю скидку, на единственную извилину от фуражки в мозгу военного, и не буду рассказывать о «правилах хорошего тона на яхтах». И разувать их не буду — не сезон. Потом подклею покрытие, где они его отдерут кирзачами.

Второй раз нас ждали на «дружном» мосту, логично рассудив, что никуда мы не денемся. И второй раз нас недооценили. Пан еще только добавлял газу, собираясь на Хронике обследовать мост впереди, а я, выгнав Катюху за штурвал, подкручивал маховички наводки, подводя прицел под самую теплую машину. Шестьсот метров для этого орудия почти прямой выстрел. Добил ленту короткими сериями. Сбегал два раза за новыми коробами, перезарядился, а до моста оставалось еще почти четыреста метров. На всякий случай отстрелял десятка три снарядов по теплым меткам вокруг моста. Попал или нет без понятия. В машины на мосту попал точно, они там чадили, а в остальное…. Главное, в нас не стреляли. Мы, все же не линкор с броней. Хоть и имеем главный калибр.