Питер Гамильтон - Иуда Освобожденный

«Кто-нибудь объяснит мне, когда это оружие можно применить с наибольшей эффективностью?»

— Когда их корабли снова начнут собираться в одном месте, мы сможем запустить эти ракеты, — пояснил Дмитрий.

Дой бросила в его сторону сердитый взгляд.

— Я бы хотела подчеркнуть, что даже в режиме минимального радиуса воздействия нельзя активировать квантовую ракету ближе, чем за миллион километров от любого населенного мира, — сказала Наташа. — И это действительно минимально допустимая дистанция. При взаимодействии хотя бы с массой одного корабля выброс радиации может нанести биосфере непоправимый ущерб. Это оружие Судного дня, госпожа президент. Оно не предназначено для ближнего боя.

«В таком случае стоило ли вооружать им корабли флота?» — спросила Дой.

— Я участвовала в его разработке и советовала его применять, — ответила Наташа. — В конечном счете решение о том, в какой ситуации его использовать, является политическим.

— Спасибо, Наташа, — поблагодарил Уилсон инженера, пока споры и взаимные обвинения не вышли из-под контроля.

— Активируются новые червоточины, — сказала Анна. — Они появляются вблизи звезд тех планет, которые подверглись нападению. Черт, как близко они открываются, всего в полумиллионе километров от короны! Таких червоточин уже семнадцать.

— Над звездами? — нахмурившись, уточнил Танде. — Непонятно. И что через них проходит?

Слабо окрашенное сияние вокруг него дрогнуло, отражая показания гисра-дара.

— Множество кораблей, — ответила Анна. — Все запускают ракеты Дювуа; через несколько минут червоточины закроются.

— Переместятся, — поправил ее Дмитрий. — Через несколько минут они изменят местоположение.

Танде и Наташа обменялись несколькими фразами.

— Не нравится мне их позиция, — сказал Танде. — Смотрите, она везде одинакова. Червоточины открываются над экватором звезд и точно по одной линии с обитаемой планетой системы. Другими словами, в ближайшем к планете секторе.

— И что это значит? — спросил Рафаэль.

— Пока не знаю. Но это не совпадение. Адмирал, нам необходимо срочно узнать, что через них посылается.

— А это не могут быть квантовые ракеты? — предположил Уилсон.

Его слова на несколько мгновений вызвали всеобщее молчание. Уилсон взглянул на застывшее изображение Найджела; лидер Династии все еще разбирался с ситуацией над Уэссексом. Что же там может быть такого, что важнее нового поворота в обстановке?

— На это я не в состоянии ответить, — признался Танде. — Но такую вероятность тоже нельзя исключить.

— А что квантовая ракета может сделать со звездой?

Ученые переглянулись; ни один из них не горел желанием отвечать.

— Радиоактивное излучение, — сказала Наташа. — Оно станет чрезвычайно опасным.

— Не самое эффективное использование квантовой ракеты.

— А что еще это может быть? — спросил Уилсон, стараясь, чтобы его голос звучал спокойно.

Танде недоуменно развел руками.

— У нас появились заряды, преобразующие энергию, — заговорила Наташа. — И у праймов тоже. В данном случае это может быть крупномасштабный процесс, подпитываемый энергией самой звезды.

— Все планеты находятся на расстоянии не менее одной а. е., — возразил Рафаэль. — А зачастую и больше. И вы говорите о лучевом оружии?

— Вы хотели услышать альтернативное мнение, — запальчиво воскликнула Наташа.

— Детекторная сеть зарегистрировала тридцать восемь червоточин, открывшихся поблизости от звезд, — сообщила Анна.

Виртуальный палец Уилсона подошел к иконке «Токио» и остановился. В этот момент он сам себя ненавидел, но главным фактором оставалось нападение чужаков. Любое его действие сегодня может определить судьбу всего Содружества. Ему необходима информация от того, кому он вправе всецело доверять. Уилсон прикоснулся к иконке «Дублина».

— Оскар?

«Я здесь, адмирал».

— Нам необходимо знать, что проходит через червоточину поблизости от звезды.

«Гисрадар засек сигналы, соответствующие четвертому и седьмому классу кораблей праймов. Мы запустили туда парочку ракет Дювуа, чтобы заставить их закрыться».

— Это мне известно, но необходимы подробности. Нужно сделать облет. Оставайся в гиперпространстве, но предоставь нам высококачественное изображение. Мы должны знать, что затевают там эти ублюдки.

«Ты хочешь, чтобы мы ушли с орбиты Ханко?»

— Да. Об остальных червоточинах позаботится планетарная оборона. Если характер атаки изменится, ты можешь сразу же вернуться.

«Понятно, ухожу с орбиты».

— С Буунгейта доложили об открытии червоточины рядом со звездой, — сообщила Анна. — Ситуация повторилась для всех сорока восьми светил. Неизвестно, что они задумали, но это происходит в каждой атакованной звездной системе. Через червоточины доставлены большие группы кораблей.

— У кораблей праймов должны быть чрезвычайно мощные силовые поля, чтобы оставаться на таком минимальном удалении от звезды, — сказал Рафаэль. — Это невероятно близко.

— А корабль класса «Москва» способен подойти так близко? — спросил Уилсон.

Он непроизвольно представил себе, какая опасность угрожает «Дублину» в случае выхода в реальное пространство в полумиллионе километров от звезды G-класса.

— Да, — ответил Танде. — Но я бы не советовал вступать в бой при таком положении. Уровень воздействия наверняка вызовет перегрузку.

— Значит, это относится и к кораблям праймов, — сказал Рафаэль.

— Несомненно.

— Что же они задумали? — прошептал Уилсон.

Его виртуальные руки переставили несколько иконок, и тактический дисплей немного уменьшился, уступая место информации с гисрадара «Дублина». Червоточина праймов сохраняла постоянную позицию в четырехстах восьмидесяти километрах от звезды мира Ханко. К ней быстро приближались две ракеты Дювуа, выпущенные по приказу Оскара. За десять секунд до взрыва червоточина закрылась.

— Она вновь открывается, — сказал Танде, следя за проекцией. — В двадцати миллионах километров.

— Ракеты Дювуа приближаются к цели, — сообщила Анна. — Пока ничего не происходит.

Гисрадар «Дублина» показал, что шестьдесят три корабля праймов, вылетевшие из червоточины, быстро удаляются от перехода. Каждый из них выпустил залп ракет с высоким ускорением. Расширяющееся кольцо достигло в поперечнике уже пяти тысяч километров. На периферии вспыхнули ядерные взрывы. В тот же момент изображение с гисрадара сменилось беспорядочным мерцанием.

— Что происходит? — спросил Уилсон.

«Интерференция, — доложил Оскар. — Ядерные взрывы каким-то образом вызывают импульсы экзотической энергии. Они сбивают наш гисрадар».

— Это и есть функция превращения энергии, которую мы не получили, — сказал Танде. — Прямое преобразование в экзотическое состояние. Наташа?