Александр Плетнёв - Одинокий рейд

Особист продолжал:

– Побочно ещё насобиралась масса разношёрстной и второстепенной информации, которая при правильном подходе, анализе и внедрении могла бы принести неплохие деньги, – и добавил: – Стране.

Терентьев подметил эту паузу и с вопросом вскинул брови.

– Например, тенденции автомобильной моды и дизайна, а музыки в смартфонах столько, что интенсивно зава́ливать Запад можно лет десять, черпая на авторских правах кучу валюты.

«О! Дитя развитого капитализма. Помечтай. Там Советский Союз, а мы хорошо, если будем птичками в золотой клетке или останемся служить на нашей “коробочке”. Или этот честолюбивый и предприимчивый поганец собрался на Запад свалить? – Терентьев было потеплел к особисту, оценив его работу, а тут снова подозрительно прищурился. – Да вроде непохоже. По ощущениям и логике не сходится. Но подобные мыслишки наверняка бродили, как одна из альтернатив. Или нет? Нет! – всё же решил для себя Терентьев. – Иначе бы этот цэрэушник по-другому смотрелся и смотрел бы после беседы с нашим “молодым да ранним” офицером особого отдела. Видимо, их всё же чему-то учат в их академиях».

На цэрэушника Терентьев взглянул почти мельком, даже вопросов не стал задавать. Джеймсбонд американской выпечки несомненно был хитрой бестией, судя по брошенному на Терентьева взгляду с тщательно скрываемым интересом. Но в целом изображал подавленность, был слегка помят, но то могли и морпехи при задержании. А вот на особиста зыркал весьма колюче и поёживаясь.

– Как тебе американец?

– Умный. Очень!

«Коротко и основательно. Молодец. Оценочка в точку!»

– Ты его прессанул?

– Не особо, – и словно доверительный порыв: – Да всё он понимает – один дубасит, другой ладошкой поглаживает. Злой – добрый. А ещё он-то по-русски шпарит, но наверняка язык не родной, потому каждое слово контролирует… сложно его на интонациях поймать.

– В таком случае надо его помурыжить, – Терентьев снова пожалел, что прежнего особиста перевели на другой корабль. «Теперь мне и этим заниматься. А я сейчас совершенно не готов, поспать бы пару часиков. А ведь цэрэушник может и не знать, до каких крайностей пойдут морячки флота США и какой эскорт, включая субмарины, придан “Тараве”».

– У тебя в подчинении сколько людей?

– Двое.

– Надо допросить… агента ЦРУ пока без конкретики, а вот морячков среди пленных… Я пришлю в помощь ещё пару толковых офицеров, они и обозначат задачу.

«Не дали нормально! – Терентьев машинально взглянул на часы. – Всего час десять поспал! Ревуна тревоги не услышал, и то хорошо».

– Иди, сейчас буду, – крикнул мнущемуся за дверью вестовому, быстро стал собираться.

На ГКП его ждали, не без нетерпения. Вахтенный и штурман тут же сдвинулись, уступив ему место у карты. Тут же – оператор-гидроакустик из экипажа Харебова торопливо отставил чашку кофе, доставая свой планшет. В сторонке стоял особист, который тоже явно намеревался что-то доложить, но увидев жест «погоди», уступил технарям.

– Говори, – обратился к вертолётчику Терентьев, безошибочно определив, кто принёс новости.

– Вот тут, – тот ткнул пальцем в карту, – наш борт сразу снарядили, озадачив на максимальную дистанцию. Но Харебов повёл ещё дальше, рассчитывая возвращаться на экономных полторы тысячах [77]. Отмахали почти четыреста пятьдесят, зависли, антенну опустили – контакт практически сразу. Повисели, срисовали скорость, курс и назад.

– Вот, – встрял штурман, прочертив на карте линии. – «Нимрод», естественно, скинул им наш курс. Идут нам на пересечку. На полном ходу, иначе бортовая ГАС их так далеко бы не словила.

– А вы? – Терентьев снова взглянул на летуна.

– Да не хотели светиться на радарах. Сразу бы стало понятно, что засекли их ПЛ. Потому сначала километров семьдесят шли низко и лишь потом подскочили. Но горючки хватило.

Терентьев кивнул, одобряя, и снова к штурману:

– Что ещё?

– Акустический контакт с другими субмаринами не установлен. А вот здесь, здесь и здесь – работа РЛС.

– Весьма растянуто. «Тарава» с эскортом?

– Скорей всего.

Терентьев отыскал взглядом особиста. Подозвал.

– Удалось что-нибудь узнать?

– Есть кое-что. Один из матросов (их группу перебросили в Рио-Гранде самолётом из Норфолка) проговорился, что универсальный «Тарава» ещё в середине апреля вышел из Сан-Диего в сопровождении двух эсминцев.

– Ты его спрашивал конкретно? Откуда он знает про «Тараву»?

– Косвенно, – ответил на первый вопрос особист и пояснил: – Ненавязчиво обсуждали перспективы аргентинцев и помощь США бриттам. А знает, потому что у него кто-то там из фэмили служит торпедистом на эсминце типа «Спрюэнс» – один из эскорта «Таравы».

– В смысле из фэмили? Из семьи, родственник?

– Да не поймёшь. Мормоны какие-то. Секта. Они там типа братья все.

– Мармоны, мармоны… – вспоминал Терентьев, – они же вроде пацифисты? Ну да ладно. Пока всё сходится. А субмарина могла и по пути присоединиться. А почему так скептически?

– Цэрэушника особо за язык никто не тянул, а он сам подтвердил примерное количество сил американцев в данном секторе. Настораживает. Слишком просто.

– Н-н-да! Действительно, слишком просто, и есть угроза, что субмарина не одна!

– А эсминцы УРО что, не реальная угроза?

– Когда в бой вступают надводные корабли, в открытую – это уже война. А торпеда из-под воды… чья, кто? Поди разберись и докажи. А погоди, погоди… – Терентьев вдруг встрепенулся, снова обращаясь к карте, кладя ладонь на оконечность южного материка.

– А мы пройдём там, где лодке ой как будет неуютно из-за малых глубин и подводного течения [78]. А? Ветер сейчас не особо… пройдём мы эту дробиловку довольно быстро.

– Береговая охрана Аргентины, Чили… – высказал сомнение штурман, – аргентинцы наверняка вообще сейчас на взводе.

– Я бы не отказался задать Гальтиери пару неприятных вопросов, но поступим по-другому. Командуй поворот. – Терентьев даже заулыбался, подсчитывая что-то в уме, непроизвольно загибая пальцы. – И прикажите привести аргентинца, капитана де навио. [79]

Аргентинца не было долго, целых полчаса. Крейсер за это время, набрав «полный практический», по-прежнему зигзагируя, успел намотать пятнадцать миль.

– Идём прямиком на Ушуайя, – злорадно ухмылялся штурман, – если аргентинские разведчики просекут, ох и передрейфят там. Подумают, что мы им за подлость отплатить идём.

– «Нимрод» уж точно срисовал, – заметил вахтенный офицер, глянув на монитор РЛС, – у них рефлекс там, что ли – как что-то любопытное видят, так эшелон меняют.

Терентьев дул на чай и чуть не поперхнулся, когда появился аргентинец с сопровождением. Капитан де навио выглядел взъерошенным, на правой скуле у него наливалось багровое пятно.