Владимир Сухинин - Пешка

— Может оружие какое дадите, а то мы камнями отбиваемся, или руну боевую, а мы вам дорогу вниз покажем и расскажем как от исчадий отбиваться.

Гномы тут уже месяц, выжили и приспособились. Знают дорогу и повадки тварей, размышлял я почему не помочь им.

— Хорошо, я дам вам арбалеты дзирдов, два, — сказал я, прихватил на всякий случай, — дам руны, тоже две, огненные. И пять боевых кирок, другого оружия нет, — ответил я. А вы разберите стену, чтобы быки могли пройти. Все сделаем заулыбался в бороду главарь. Чувствовалось что он не непререкаемый авторитет.

— Только разбирать будем позже, сейчас идти опасно. Исчадия когда снаружи день спят, а ночью выходят на охоту. Надо подождать утра и тогда пойдем. — сообщил он.

— Ну хорошо, подождем утра, — я не стал оспаривать мнение опытного гнома.

— Располагаемся на ночлег, — обернулся я к своим. Вместе снами остались гномы. А мне пришлось выделить им пайки, и они их сожрали в один момент, вместе с бумагой в которую были завернуты сухари.

Выставив часового мы улеглись спать. Рядом со мной пристроилась Чернушка, повозилась без всякого смущения и сказала: — я им не верю.

— Почему? — мне было интересно на чем она основывает свое недоверие, у меня просто гудела интуиция, что здесь какой-то спрятан подвох без ясного понимания угрозы.

— Не верю и все. — Отрезала она. — Я не буду спать. Видно в пошлой жизни гресса была решительной и прямой, за что и поплатилась ссылкой на границу.

— Как знаешь, — зевнул я, очень захотелось спать. Я еще позевал и отрубился.

Мне снилась бабушка, он пекла мои любимые пироги и приговаривала, ешь внучек и расти большим и крепким. Я протянул руку за пирожком, но тут бабушка рассердилась и ударила по рукам, ты их не мыл. Иди мой. Потом ешь. Я сходил счастливый, от того что снова с бабушкой, помыл руки и снова потянулся за пирожком. Но бабушка всплеснула руками и закричала на меня: — да проснись ты наконец! — и стала бить меня по лицу полотенцем. От неожиданности я дернулся и подался назад и точно проснулся.

Проснулся я от того, что меня хлестала по щекам миниатюрная девушка. Она била меня, трясла за грудь и в страхе кричала: — проснись Ирридар, да проснись же! Беда! Вас сейчас сожрут!

— Кто сожрет? — я попытался остановить ее руки и окончательно проснулся. Рядом со мной раздавалось довольное чавканье. Я приподнял голову и увидел десяток чудовищ, напоминающих ящериц в костяных пластинах они сидели по кругу и ели что-то черное, довольно урча. Я мгновенно перешел в боевой режим. Пошла оценка обстановки.

— Все спят как убитые и гресса тоже.

— Твари разорвали и доедали Пятницу, голова которого валялась посередине.

— Нас всех усыпили. Усыпили так ловко, что я ни чего не заметил и если бы не Шиза, то мы все отправились прямиком в желудок этих тварей. Гномов нигде видно не было. Куда они подевались? Не ужели удрали, или привели этих рептилоидов сюда?

Шиза! Она уже не ребенок, а девушка, я вспомнил образ девушки бьющий меня по щекам, вот и снова свиделись, как она и говорила, во сне. Я оглядел замерших людоедов, выхватил меч и поочередно срубил головы каждому, потом вернулся в нормальное состояние.

Я не до конца понимал механизм действия имплантатов восприятия. Расширенное восприятие позволяло мне иметь расслоенное сознание, Ускоренное восприятие переводило меня в боевой режим, еще я называл его выход на ускорение и оказывался в пространстве с другим течением времени. Я жил и двигался как обычно, но мир вокруг меня замирал, как будто жизнь остановила свой неумолимый бег и само время замедлилось в сотни раз. И только резкое падение запасов энергии говорило о том что мир не уснул, а сел неспешно обедать, пожирая энероны.

Я осмотрелся, все спали погруженные в сновидения, навеянные магическим дурманом, а тела монстров возвращались в свой первоначальный вид — пропавших гномов.

— Делааа! — протянул я, рассматривая происходящие метаморфозы. Кто же это или что же? Мне было о чем подумать. Теперь понятно почему сюда никто не ходил. Местные знали об опасности подстерегавшей неосторожных беглецов. Я зашел за стену, осветив пространство большим светляком и увидел повсюду валявшиеся обглоданные кости и черепа. И чего было раньше сюда не заглянуть? Спросил я сам себя.

— Спасибо девочка, ты в очередной раз спасла всех нас, — поблагодарил я Шизу. Может ты знаешь как им удалось нас одурманить?

— Их запах, у них есть железы выделяющие запах, он не вреден и не воспринимается как угроза, действует медленно. Жертва ни чего не ощущает и спокойно засыпает. Не просыпается даже когда ее едят, видя приятные сновидения. Думаю это одна из разновидности исчадий. Предполагаю что это не монстры из преисподни, а сами гномы претерпевшие изменения и ставшие такими. Там внизу есть что-то что их меняет. Не зря от туда ушли дворфы. Будь вдвое осторожен. Там друзей и нейтралов быть не может. — сообщила она.

— Как долго будет длиться их сон? Как думаешь?

Пока выделяется запах они будут спать, если запах исчезнет вместе с ним исчезнет воздействие на спящих.

Я подошел к телам исчадий и стал их перетаскивать за стену. Потом сел ждать, когда мои спутники проснуться.

Вот он и решился. Алеш стоял перед ничем не примечательным входом в пещеру. У подножия горы заросший кустами чернел зев. Здесь начинался путь скрава и только пройдя подземный лабиринт, можно было выйти из этого замкнутого мира, куда закинул его предатель Жаркоб.

Позади него стояли девочка снежная эльфарка и старуха. Она уговорила Прокса взять ее с собой. — Я не буду обузой, — сказала она, все таки я дриада, хоть и проклятая. Надоело жрать человеческую мертвечину. А сдохнуть я не боюсь, зато девочку если надо прикрою. Он поглядел на белоснежку. Перед отбытием он внедрил ей жаргонит. Девочка стояла спокойно, держа за руку старуху. Алеш последний раз окинул взглядом округу. Высоко над горой курился дым из преисподни, куда он должен был войти. Провожатых не было. Только чахлые деревья шевелили сероватой листвой под порывами ветра, словно гнали его — "ну что встал, иди уже". И он шагнул, взяв крепко за руки девочку и старуху.

Они прошли два шага и обернулись, выхода не было. За их спинами была стена земли, но вперед вела узкая дорожка, как будто натоптанная редкими прохожими, на стенах светился лишайник, разгоняя сумрак подземелья.

— Идем медленно, — сказал Алеш, — по моей команде все замирают. Я иду первым, за мной Аврелия, последней идешь ты, — сказал Прокс и посмотрел на старуху. Он так и не узнал ее имени, для всех и для него она была просто старуха, вредная и сварливая.

Прокс развернулся, несколько раз глубоко вздохнул, отбросил все сомнения и пошел в перед. Путь был извилистый, тропинка петляла в поворотах, то налево то на право, но пейзаж не широкого прохода не менялся, все та же каменистая дорожка закрученная замысловато, устремлялась вглубь, одинаковые стены обвешанные светящимся лишайником и никаких врагов, неожиданностей и преград. Они шли уже шесть часов, то спускаясь вниз, то преодолевая подъемы и отдыхали каждые два часа. На очередном привале к нему подошла старуха.