Андрей Круз - Короткое лето

— А по времени это когда происходило?

— В декабре, к католическому Рождеству дело шло, — уверенно ответил старик. — А год не назову, они все в кучу смешались. Спроси, когда Семера с Цехом воевала, тебе подскажут.

— Спасибо, дядя Миша! — произнес я без особого, впрочем, воодушевления и поднялся на ноги. — Если что — я к вам.

— Буду рад, Слава. Заходи, буду рад.

Я вернулся в зал, улыбнулся девушке-консультанту, кивнул охраннику и вышел на улицу. Оттянул на крыльце рукав, посмотрел на часы и тяжело вздохнул. Сорок минут одиннадцатого, пора домой ехать. Иван уже исстрадался весь, наверное. Девки в бане давно, а он как дурак у стойки застрял.

Мне и самому протирать в баре штаны в выходной день нисколько не хотелось, но тут уж ничего не попишешь. Обещал.

Отперев дверцу, я забрался за руль, завел двигатель и медленно сдал задом на проезжую часть. Глянул в зеркало заднего вида и развернулся через трамвайные пути, благо они из асфальта в этом месте торчали не так уж и сильно. Потрясло, конечно, зато срезал.

На перекрестке я повернул направо, преспокойно доехал до особняка и загнал УАЗ на задний двор. Унес коробку с домашними колбасками на кухню и немедленно наткнулся на возмущенный взгляд помощника, который чуть ли не пританцовывал за стойкой от нетерпения.

— Дядя Слава! — постучал пальцами Иван по запястью. — У меня выходной!

— Не оставлять же еду в машине!

— Иди, Ваня, иди! — отпустила парня тетя Маша. — Я сама все принесу.

— Да не надо, — смутился парень. — Мне несложно.

В баре оказалось занято два стола, да еще шумная компания расположилась на улице, поэтому оставлять заведение без присмотра не хотелось.

— Тетя Маша! — позвал я кухарку, убирая коробочки с ювелирными украшениями под прилавок к графину с самогоном, пневматической винтовке и жезлу «свинцовых ос». — Мне бы на пару минут к соседям заскочить!

— Идите, Слава! Покараулю.

Не желая идти наугад, я набрал номер оружейного магазина, но накладок не случилось — Николай Гордеев оказался на месте.

Вот и замечательно: и таблетки при себе дольше необходимого держать не придется, и карабин новый оценю. Все же нравится мне сорок пятый калибр. Оптимален для городской застройки в наших условиях. Пуля тяжелая, отдача низкая. И магазины нормальные. А на морозе закоченевшими пальцами «левер» не слишком удобно перезаряжать.

В «Большой Охоте» пришлось задержаться, и когда я, весь нагруженный покупками, вернулся к задней двери бара, там меня уже караулил недовольный Иван. Но стоило только ему увидеть карабин, как он сделал стойку почище охотничьей собаки на вальдшнепа.

— А чего это вы такое тащите, дядя Слава? — поинтересовался он. — А можно глянуть?

— Цыц! Руки убери!

— Дядь Слав!

— Иди, тебя девчонки давно заждались. Никуда ружжо не убежит.

— Да мне интересно просто!

— Потом посмотришь.

— А старый карабин оставите или продадите?

— Оставлю.

— Зачем вам два?

Я обреченно вздохнул и попросил помощника:

— Вань, иди в баню, а?

— Как-то грубо прозвучало, — заржал Иван. — На стрельбище с собой возьмете?

— Возьму. Если подойдет, подумаю — может, «левер» на тебя переоформим.

— А чего не подойдет? Вон он насколько короче. В самый раз для вас. А мне длинный…

— Иди, говорю, отсюда!

Иван убежал в баню, а я поднялся на второй этаж и убрал карабин в шкаф. Защита на нем чисто символическая, но простого вора Санина сигнализация отпугнет, а непростым оружие малоинтересно. Вот алмазы их точно заинтересовали бы.

Алмазы — да…

Я прокрутил эту мысль в голове, спустился в бар и сменил за стойкой тетю Машу. Один из столиков к этому времени уже освободился, а шумной компании на стол только что выставили полный кувшин, поэтому я спокойно уселся на табурет и развернул газету.

Почти сразу в бар зашли три коллеги Ирины, с которыми мы время от времени сталкивались в госпитале, но надолго не задержались — просто забронировали столик на вечер и отправились дальше. Я вынес на улицу новый кувшин и только вернулся за стойку, как зашли два молодых парня. Они сели внутри и принялись выспрашивать подробности технологического процесса; я попусту молоть языком не стал и налил на пробу светлого. Ребят пиво устроило, заказали по кружке и попросили принести меню.

Заказ приняла тетя Маша, а я соорудил бутерброд, но прежде чем успел налить из термоса чаю, на улице послышались крики. Нехорошие такие крики — испуганные.

Не теряя времени, я схватил лежавшую под прилавком телескопическую дубинку и бросился на выход. Компания, которой только что выносил пиво, разбежалась от стола, сидеть остался только бородатый мужик, бледный словно смерть. И с еще более бледными глазами. С бельмами? Нет, вовсе нет…

Мужик с хрустом откусил кусок бокала, а когда приятель попытался отвести в сторону его руку, бесноватый плюнул стеклянным крошевом вперемешку с кровью и ударил собутыльника острым краем. Кожаную куртку стакан не прорезал, но доброхот с матом отпрыгнул назад.

Бесноватый вскочил на ноги, резким движением откинул в сторону пластиковый стол, на дощатый настил полетела посуда. Посетители без всякой паники отступили от него подальше. Оружие было у многих, да только пускать его в ход против знакомого никому не хотелось. Ну, по крайне мере, пока он не вцепится в горло…

Резким движением я разложил телескопическую дубинку, и пальцы легонько стиснуло управляющее заклинание, но пробитая голова клиента едва ли могла послужить хорошей рекламой бару, поэтому ударные чары пришлось сбросить на самый минимум.

Белые-белые глаза остановились на мне, по коже пробежал холодок. Никакой метафоры — на миг и в самом деле прихватил озноб. А потом бесноватый ринулся в атаку, я шагнул вбок и врезал ему по колену. Отбитая нога подломилась, мужик завалился на бок, получил дубинкой по затылку и уткнулся лицом в настил.

— Полотенце! — крикнул я, наваливаясь на бесноватого и заламывая ему руки за спину. — Ноги фиксируйте! Быстрее!

Кто-то бросился на помощь, а тетя Маша вынесла из бара полотенце, и я стянул им запястья бесноватого. Тот очнулся, зарычал, задергался и едва не сбросил меня со спины, но общими усилиями его удалось удержать на месте.

— Звоните в СЭС! — потребовал я. — Быстрее!

— Нельзя! — прохрипел прижимавший ноги бесноватого к настилу толстяк. — Они его в спецприемник «Черного квадрата» отвезут!

— Варианты?

— В Патруль надо звонить! Пусть пришлют машину, на базе изолятор!

— Патруль здесь при чем?

— Мы из Патруля! — пояснил толстяк. — Мы ночью в Форт вернулись. Вот и отмечали…

— Телефон на стойке!

Один из патрульных убежал в бар, и уже минут через пять на парковку заехала серая «буханка» с красной полосой на борту. Медик вколол бесноватому успокоительное, крепкие санитары переложили его на носилки, зафиксировали брезентовыми ремнями и погрузили в машину.