Мари Лу - Общество Розы

– Инквизиция! Надо сматываться!

Мы все одновременно смотрим на горизонт. Оттуда на нас надвигается целый флот балир.

Маджиано удается бросить гневный взгляд на меня и Люченту.

– Я абсолютно уверен, никто из нас их не любит. – Он тяжело дышит и вытирает рот.

Лючента не знает, на что решиться. Я тоже направляю взгляд на верхние ряды арены. Можно перерезать Микелю горло прямо сейчас, и в Обществе Кинжала станет на одного человека меньше. Это было бы так просто.

Но приближается инквизиция, и Маджиано ранен. У нас нет времени на борьбу друг с другом и с инквизиторами.

Я издаю звук, выражающий досаду и отвращение, отпускаю Микеля и толкаю его вперед. Он спотыкается о ступеньку и едва не падает, но Лючента успевает подхватить его, воспользовавшись порывом ветра. Когда она бросается к Микелю, я спешу к Маджиано. Вместе с Виолеттой нам удается поднять его на ноги. Он качается, глаза закатываются, но парень заставляет себя двигаться.

– Ядовитый, думаю, – выдавливает из себя он. – Этот маленький ублюдок.

– Мы выведем тебя отсюда, – отвечаю я.

Сержио кружит на своей балире. Члены Общества Кинжала снова повернулись ко мне спиной, и мы уходим с арены. Тонкая связь между Энцо и мной тяготит мою грудь.

Под прикрытием пустынного скалистого берега Кенеттры несколько бельданских кораблей качаются на волнах. Заря наступила ветреная и хмурая, на горизонте еще видны следы вчерашнего шторма.

На борту, под верхней палубой, вокруг Маэвы и Раффаэле собрались члены Общества Кинжала. Обычно напористая, королева сегодня подавлена, она утопает в подушках и делает нетерпеливые знаки братьям, чтоб отошли от нее. В отдалении от всех сидит Тристан, он смотрит на свою изможденную сестру без всякого выражения, как будто и не видит. Но всякий раз, как она морщится, он нервно вздрагивает, готовый броситься на ее защиту и не способный ничем помочь.

Глаза Маэвы прикованы к Раффаэле: он только что проснулся. Кожа у него бледная, руки продолжают дрожать. Микель выжимает над тазиком намоченное в теплой воде полотенце, и Джемма осторожно кладет его на лоб Раффаэле. Она гладит его по руке и спрашивает:

– Что ты помнишь?

Раффаэле сначала ничего не отвечает. Переводит взгляд на Люченту, которая сидит рядом с Маэвой и скрежещет зубами, пока слуга перевязывает ее сломанное запястье. Кажется, мыслями Раффаэле далеко отсюда.

– Аделина, – наконец произносит он. – Она сильно прибавила в умении создавать иллюзии прикосновения. – Голос его стихает. – В жизни не чувствовал такой боли.

Микель стоит с каменным лицом. Он выкручивает еще одно полотенце и давит и давит, пока костяшки его пальцев не вспухают до такой степени, что кожа на них грозит лопнуть.

– Я удивлен, что она не убила тебя, – бормочет он.

– Она оставила меня в живых, – говорит Раффаэле, не отводя взгляда от запястья Люченты. – Хотела показать, что мы теперь равны.

Маэва прищуривается:

– Так вот какова Белая Волчица, предавшая тебя. Ты сказал мне, что она покинула страну вместе с сестрой. Почему она здесь? Что пытается доказать, привязав Энцо к себе?

Раффаэле продолжает смотреть на запястье Люченты.

– Ей нужен трон. – Голос у него спокойный и отстраненный. – Амбиции ее заметно возросли по сравнению с тем, какой я ее помню. В груди у нее буря, которую напитывают ядом другие ее устремления. Она отомстит или умрет.

– Кажется, ее отношения с сестрой тоже укрепились, – добавляет Джемма. – До сих пор никому не удавалось так запросто выкачать из меня силу. Виолетта быстро учится.

Лео, сидящий спиной к стене и смазывающий мазью рваную рану на руке, поднимает глаза:

– Не говоря уже об этом их шуте Маджиано.

– Хорошо, что ты успел остановить его, пока он не сымитировал тебя, – тихо говорит Лючента.

Маэва хватает кружку и швыряет о стену. Джемма подскакивает. Посудина едва не попадает в иллюминатор, ударяется о деревянную стенку и с лязгом падает на пол.

– Связь между Аделиной и Энцо слабая, – рявкает она, – но прирастет быстро, как виноградная лоза. Она научится контролировать его, и тогда на ее стороне окажется еще один грозный союзник. И это помимо ее сестры и других из Элиты.

Маэва делает глубокий вдох, чтобы успокоиться, закрывает глаза. Лихорадка, вызванная усилиями по возвращению Энцо, дает о себе знать, и Маэву пробивает нервная дрожь. Когда она вытащила душу Энцо из океана смерти в мир живых, то почувствовала, что из его груди сочится мрак, который способен замарать все вокруг. Энцо уже не просто юный член Элиты. Он – нечто совершенно другое. Большее.

Лючента ругается себе под нос, пока слуга накладывает шину на ее сломанное запястье.

– Какой странный перелом, – качает головой слуга. – Кость как будто сломана изнутри.

– Нам нужно сейчас же отправиться на розыски Аделины, – резким тоном говорит Лючента Маэве. – Надо было гнаться за ней, а не убегать, поджав хвосты.

– Есть ли какой-нибудь способ разорвать связь Энцо с ней? – спрашивает Микель.

Маэва хмуро глядит на Люченту, затем качает головой. Бусинки в ее волосах стукаются одна о другую.

– Аделина теперь единственная связь Энцо с миром живых. Если мы обрубим эту ниточку, он тут же умрет, и второй раз вернуть его будет невозможно. – Она останавливается и смотрит на Тристана. – Но тут есть небольшая разница, – говорит Маэва, понизив голос. – Он из Элиты. Я могу контролировать Тристана, как мне вздумается: он был обычным мальчиком с энергией простого человека, которая не может соперничать с моей. Но Энцо – из Элиты. Сила, которой он обладал, теперь возросла вдесятеро. – Она кивает Раффаэле. – Аделина может попробовать контролировать Энцо… но он так силен, что и сам может взять контроль над Аделиной.

Раффаэле наконец отрывает взгляд от запястья Люченты и смотрит на Маэву.

– Ты хочешь, чтобы Энцо обратил свою силу против Аделины? – спрашивает он все с тем же спокойствием.

– Для нас это единственный способ вернуть его на нашу сторону, – кивает она. – Я слышала, как дрогнул у нее голос, когда она его увидела. Аделина влюблена в принца…

– Что ты утаила от нас о своем брате? – вдруг прерывает ее Раффаэле.

Под внешним спокойствием обнаруживается подавленный гнев. Такого Маэва от Раффаэле ни разу не слышала. Она удивленно моргает.

– Что ты имеешь в виду? – спрашивает она, прищурившись.

Раффаэле кивает на Тристана, который смотрит в иллюминатор все с тем же бездушным лицом.

– С тех пор как ты вернула его, он уже не прежний, разве нет? – спрашивает Раффаэле, и голос его при этом становится грубым. – Я должен был сразу догадаться, как только почувствовал его энергию. Он не живой – это всего лишь тень того, каким он был прежде, и Нижний мир будет постепенно заявлять на него свои права, пока от него не останется одна оболочка.