Евгений Щепетнов - Здесь слезам не верят

– Немножко. Стой! Тихо! Не двигайся!

– Что?! Что там?!

– Ни звука! Тут кто-то есть… в соседнем тоннеле.

Охотник присел на корточки, сжавшись в комок, как зародыш в чреве матери, и, сосредоточившись, раскинул вокруг сеть нитей-щупалец.

Пространство тут же откликнулось информацией, которая потоком устремилась в мозг колдуна.

Где-то слева пробегала крысиная стая – грызуны бежали, будто спасались от смерти, попискивая на ходу. От них исходила волна страха, и Охотник на миг задумался – от кого же они могут так спасаться? Выдвинул щупала дальше, пытаясь понять причину паники, и тут же наткнулся на два странных объекта – небольшие, ростом, размерами они походили на пятилетних детей. Но что делать детям в подземелье, на глубине нескольких десятков метров под «нулем» поверхности? Объекты исчезли, будто растворившись в стене, и Охотник выбросил их из головы. Они не мешали и не помогали в пути, а потому были бесполезны.

За то время, что Охотник и его спутница шли в подземелье, они спустились на глубину не меньше пятидесяти метров, а может, и глубже – дважды пришлось лезть по ржавым перекладинам круглых колодцев, да и горизонтальные тоннели шли под уклоном – старые, отделанные кирпичом – вместо бетонных, как в самом начале похода.

Беглецы шли уже несколько часов, сколько точно – ни Охотник, ни Анька определить не могли. Здесь, в темноте, время текло совсем по-иному. Может, пять часов. Может, двадцать.

Несколько раз останавливались на отдых, когда попадался сухой тоннель, унизанный кабелями и трубами, потом долго шли по канализационным ходам, сгибаясь, чтобы не чертить головой потолок. Затем снова производственные тоннели – кабели, трубы, двери, за которыми не было ничего, кроме пустых или заполненных мусором небольших комнат.

Вот и сейчас, поднявшись по ржавым скобам колодца метров двадцать, они снова вышли в сухой тоннель, и в нем явственно ощущался небольшой ток воздуха, хотя этого, скорее всего, быть не могло – подземелье находилось на большой глубине. Здесь не могло быть прямого выхода на поверхность. А раз не было прямого выхода, значит, этот самый ток воздуха что-то создавало. Что? Вентиляционная установка, само собой. И вот этот самый поток воздуха ощутил Охотник, насторожившийся как зверь от запаха извечного своего врага. И для лесного зверя, и для Охотника главным врагом был человек.

Их было десятеро. Пятеро – позади, там, откуда пришли беглецы, и пятеро впереди, перекрывая отход из тоннеля. Как они их обнаружили – неизвестно. Может, просто случайность, а может… если знать, куда ведут тоннели – знать досконально – да еще и смотреть на экран, на который выводится информация о происходящем в тоннелях, найти достаточно несложно.

Датчики движения были установлены по всем тоннелям, в которых имелись кабели связи. Только глупец мог думать, что спецслужбы не озаботятся установкой контрольных датчиков там, где от этого зависит жизнь города, а то и всей страны. Если бы каждый мог войти в тоннели и добраться по ним до центра столицы – результат был бы весьма плачевным.

Человек может пронести на себе несколько десятков килограммов мощной взрывчатки. А если это десять человек? Двадцать? А если они сделали еще и несколько рейсов?

Кроме того, на кабели связи можно поставить шпионские приборы, которые легко считают информацию – пусть и не совсем уж такую тайную, но… если таких приборов десятки, стоят они на разных кабелях, перехватывая разговоры чиновников и военных – из всей этой разрозненной информации умный человек может почерпнуть столько всего, что шпион времен Второй мировой от зависти искусал бы свои шифроблокноты. Прогресс не стоит на месте…

Когда на пульт дежурного пришел сигнал о нахождении в контролируемом объекте двух неизвестных людей, как и полагается по инструкции, офицер наблюдения передал информацию вышестоящему начальству, а когда сверху пришел недвусмысленный приказ о захвате объектов, на место тут же выдвинулась оперативная группа «тоннельщиков» – специально подготовленные для работы под землей бойцы, отобранные из числа спецназовцев несколько лет назад. У каждого из них имелся опыт реальных боевых действий, все были экипированы соответственно условиям «работы» и могли без особых для себя проблем находиться под землей днями и неделями.

Основной задачей тоннельщиков была охрана подземной Москвы, предотвращение терактов, что и делали они – успешно, жестко, эффективно – в отличие от своих коллег в мягкой, сладко пахнущей гнилью разложения старой Европе. Никакие диггеры, никакие любопытные бомжи не могли и шагу сделать по тоннелям столицы без того, чтобы им не наподдали сапогом по тощему заду.

Обыватель, начитавшийся сказок о диггерах, которые свободно бродят по тоннелям в поисках библиотеки Ивана Грозного, был бы удивлен, узнав, что ни один диггер не может безнаказанно спуститься в подземелья и ходить под Москвой, как по веселым арбатским переулкам. Большинство тоннелей были перекрыты решетками, все промышленные тоннели оборудованы датчиками, а в особо опасных местах – видеокамерами и излучателями инфразвука, отпугивающего даже крыс.

Кончилась эпоха диггерства, и в новой эпохе не было места вольностям, угрожающим жизни и здоровью граждан России. Порядок – наверху, выше «ноля», и внизу – до самой мантии Земли – государство, укрепленное железной рукой президента, не допускало никаких послаблений – в том числе и для безумцев, которым нравилось бродить по смердящим тоннелям ради порции адреналина и призрачного тумана древних сокровищ. Мир подземелий был навсегда закрыт для тех, кто не имел на то соответствующих полномочий.

Это не означало, что никто не пытался забраться в душные канализационные колодцы и пройти по технологическим тоннелям – нет, дураков хватало во все времена! Но они могли сделать это только один раз, редко – два, до тех пор, пока не оказывались в допросной комнате ФСБ, где их сутками напролет расспрашивали о том, кто их послал под землю.

С какой целью? С кем связаны? Что несли с собой? Кто завербовал их в террористическую организацию? Знают ли они, какой срок грозит за террористическую деятельность?

И еще много, очень много вопросов в тематике, не оставляющей сомнений в том, что жизнь допрашиваемого сломана, и, скорее всего, он так и сгинет где-нибудь на лесоповале, на одной из очень северных, трудно обживаемых территорий.

В конце концов, все завершалось административным штрафом и подпиской о неразглашении, но память о пережитом ужасе быстро выбивала из романтичных голов желание вновь спуститься под обновленную, сияющую новыми тротуарами Москву. Реальность, как это часто и бывает, отличалась от того, что пишут авторы приключенческих романов, как и небо отличается от земли.