Евгений Щепетнов - Здесь слезам не верят

– Если я окажусь в тюрьме, меня убьют, – тихо и убежденно ответил незнакомец своим бархатным голосом. – Мне нельзя сдаваться. Но я не хочу вас убивать. Что мне делать? Что нам делать?

– Юр, да никто тебя не преследует, ну что ты придумываешь?! – бодро начал Кирсанов и тут же прикусил язык, так это все звучало глупо, напыщенно и «по-отцовски». Откуда он знает, в самом деле, преследует кто-то парня или нет? Может, и правда забрался в подземелье, спасаясь от какой-нибудь шпаны? Хмм… только шпана-то в тюрьме ФСБ точно не достанет. А вот если кое-кто покруче шпаны… но это все фантазии безумца!

– Юр! – снова подала голос женщина. – А может, я сдамся? А ты уйдешь? А потом ты меня вытащишь! Я знаю – вытащишь, не бросишь! Или дождешься. Ну, правда, не убивать же их всех?

– Не убивать же нас всех? – неожиданно для себя хохотнул майор. – Юр, сдавайся уж ты, а? Всем будет легче! И мы живы, и ты – накормлен, напоен, а потом и домой, к мамочке!

– У меня нет мамочки, – голос незнакомца вдруг стал слегка печальным. – Она умерла во время чумы. И отец тоже.

– Какой такой чумы? – поразился Кирсанов. – Да чумы нет уже лет… лет… триста? Четыреста? Ты чего, парень? Чумка – есть. Собаки болеют. А чуму давно уже искоренили! Какая там чума?!

– Не знаю, – незнакомец слегка помотал головой. – Я не помню. Кое-что помню, а кое-что нет. Скажи, а это правда, то, что помурыжат неделю и отпустят?

– Да, чистая правда! – слегка покривил душой майор, с облегчением отмечая, что дело сдвинулось с мертвой точки. – Неделю, не больше!

Он врал. После того как парень ему угрожал, неделей здесь уже не ограничишься. Допрашивать будут с пристрастием, раскопают всю подноготную до седьмого колена, вывернут наизнанку, в том числе и с применением химии. Сейчас с подземельями все очень строго, очень. Оно и понятно – террористы уже всех достали! Не зря у него полная свобода действий в отношении нарушителей. Пусть спасибо скажут, что автоматические пулеметы не поставили, все-таки гуманная власть не хочет мочить всех подряд!

– Я сейчас поговорю с моей женщиной, а ты стой на месте, хорошо? Мы поговорим и решим.

– Давай, давай! Решай! – совсем уж воспрял духом майор Кирсанов, которому вообще-то и не хотелось лить кровь этого парня. Пусть даже он безумец со светящимися глазами.

Хмм… и правда, а что у него с глазами? Да нечего голову ломать – эксперты разберутся. Яйцеголовые за то и зарплату получают, и кабы не побольше, чем у него, ветерана!

Майор смотрел на то, как парень подходит к девушке, что-то шепчет ей, и у него вдруг снова проснулась интуиция – что-то не то. Зачем она сказала, что хочет остаться, чтобы парень шел один? Сразу на это внимания не обратил, а теперь… теперь все стало выглядеть в ином свете – оставит девчонку и предпримет попытку к бегству. Точно. Конечно, никуда он не убежит, заслон не пройдет, а вот насчет оросить пыльное дно тоннеля своей кровью – это запросто. Ну дурак же, дурак, а? Ну почему молодые такие глупые? Почему они никогда не слушают старших?!

– Приготовились… – майор сказал это едва слышно, но чуткий микрофон рации, вделанный в кислородную маску, передал все в эфир четко, без искажений. – Не даем уйти. По возможности – брать живым!

И тут же добавил громко, для нарушителя:

– Парень, не дури! Сдавайтесь вместе, уйти тебе все равно не дадут!

– Она остается, – бесстрастно сказал парень, выпрямляясь во весь рост. – Она устала и хочет есть. Помоги ей… как тебя звать?

– Майор Кирсанов, – не думая, бросил командир группы и тут же спохватился: – Как это – остается? И ты остаешься! Мы так не договаривались!

– Помоги ей, майор Кирсанов, – повторил незнакомец, потом наклонился и поцеловал девушку в губы. Та вздохнула, лицо ее скривилось, будто она удерживалась от плача, затем резко отвернулась к стене, похлопав своего спутника по плечу.

И парень снова исчез! На том месте, где он стоял, осталось лишь облачко пыли, а затем… раздались выстрелы.

Как бы ни был быстр Охотник, расстояние до сидевших наготове бойцов достаточно велико, чтобы вовремя заметить приближающуюся опасность. И кроме того, это были лучшие из лучших, обученные, подготовленные, тренированные мужчины, готовые к любым внештатным ситуациям. Настоящие волкодавы, каждый из которых стоил десятка обычных бойцов.

Капитан Соломин увидел светящуюся фигуру и прежде, чем успел что-то осознать, выстрелил, выцеливая грудь противника. Это произошло совершенно неосознанно, на уровне подкорки – атака – реакция!

А реакция может быть только одна – очередь из автомата, выстрел из пистолета или удар ножом. И только так. Иначе – смерть!

Он попал. Он просто не мог не попасть. Оружие давно стало частью его организма, когда стреляешь, не видя мушки, прицела, на одной интуиции, указывая стволом в сторону цели будто пальцем руки и попадая всегда, как попадает ребенок в своего воображаемого врага.

Бах! И супостат повержен.

Бах! И лежат враги, прошитые воображаемой сверхпулей.

Капитан видел, как из спины парня буквально выплеснулись фонтанчики крови, пули прошили его навылет, но он продолжал мчаться, как олимпийский бегун, и через секунду необходимость в автомате отпала – нельзя стрелять, когда противник находится между тобой и другими членами группы. Да и какой смысл стрелять, если беглец сам влез в центр ловушки, состоящей из четырех здоровенных, тренированных бойцов, привыкших получать и возвращать удары, каждый из которых может перебить кость у неподготовленного противника? А сзади бегут еще пятеро бойцов, сорвавшиеся с места сразу же, как прекратилась стрельба. До них всего метров сто – сто пятьдесят, и если они не пробегут это расстояние секунд за двадцать, капитан очень удивится. В общем, шансов у парня никаких.

Эта мысль мелькнула в голове капитана Соломина перед тем, как он полетел в стену тоннеля и врезался в нее, хрустнув костями. Уже после того, как все закончилось, когда он вышел на поверхность, шатаясь, выблевывая содержимое желудка, выяснилось – сломаны три ребра, сотрясение мозга, трещина в ключице. Врач, который его осматривал, сказал, что такие травмы бывают при дорожно-транспортных происшествиях, а конкретно – у пешеходов, после наезда на них автомобиля, движущегося со скоростью около ста километров в час.

Беглец врезался в группу спецназовцев, как шар врезается в строй кеглей, стоящих на дорожке кегельбана. За капитаном полетел прочь лейтенант Сидорчук, позывной которого был «Слон». Стодвадцатикилограммовый тяжеловес, который казался толстым, как бочка, а на самом деле состоял из одного лишь мяса, ни капли лишнего жира на могучих, природой данных стальных мышцах.

Так бывает. Кто-то рождается худосочным задохликом и лишь потом, годами тренировок, превращает себя в нечто похожее на нормального человека.