Владислав Выставной - Кремль 2222. ВДНХ

Главарь «химиков» проследил взгляд семинариста, чуть кивнул:

– Верно мыслишь. Жертвенник и Благостник соединены в единое целое. Через тотем. Точнее, это две стороны Химии. Как Инь и Ян. Благость невозможна без жертвы. И наоборот.

– Благость? – недоуменно повторил Книжник.

– Я говорил, что Благость тотема безмерна? – с неожиданным надрывом произнес Хрипатый. – Мы приносим Химии жертву – и она не остается в долгу.

Хрипатый опустился на колени перед ванной и растопырил ладони над мерцающей жижей. Поглядел на Книжника странным взглядом, полным мольбы:

– Чего бы ты пожелал у тотема?

Книжник растерянно моргнул:

– Я? Не знаю. Ничего, наверное…

Хрипатый продолжал таращиться на него с тем же щенячьим выражением на лице. Парень пожал плечами.

– Ну, пожрать бы чего-нибудь. Хотя…

Книжник уже понял, к чему дело идет. Не хватало только, чтобы его заставили нахлебаться этой зловонной жижи, выдавая ее за манну небесную – кто их разберет, этих фанатиков. Он попытался остановить Хрипатого, но тот уже не слушал его: замер на секунду с закрытыми глазами – и погрузил закатанные по локоть руки в мутную массу. Книжнику показалось, что та забурлила немного сильнее, и Хрипатый потянул руки обратно. Но не пустые, в них было что-то вроде пакета из пластиковой пленки – трудно разобрать под слоем стекающей и капающей жижи.

– Держи! – Хрипатый сунул пакет ему в руки.

Книжник с отвращением повертел в руках теплый скользкий предмет. Лицо его вдруг вытянулось от удивления. Он различил полузабытую армейскую символику и вспомнил: такой предмет доводилось видеть у торгующих Маркитантов.

Армейский сухпаек. Все, что нужно, чтобы не умереть с голоду, да еще и полакомиться снедью, секреты приготовления которой сгинули в пекле Последней Войны.

С сомнением поглядев на Хрипатого, Книжник надорвал зеленую пластиковую оболочку, переливающуюся радужными полосами, как плащи местных обитателей. Внутри оказалась сухая и чистая картонная коробка, содержимое которой было сродни сундуку с сокровищами. Консервы, галеты, пакетики с совершенно незнакомыми, но очевидно съедобными вещами.

– Это какой-то фокус? – неуверенно спросил Книжник.

– Это Благость, – ровно ответил Хрипатый. – Емкость не содержит ничего, кроме благодатной субстанции. Но Химия способна сотворить все, что есть в твоей памяти. Или почти все. Что бы ты хотел, чтобы я извлек оттуда?

– Оружие… – само вырвалось изо рта.

Книжник продолжал изумленно пялиться на содержимое коробки, с трудом сдерживая желание вгрызться зубами в еду. От брезгливости не осталось и следа.

– Оружие, – с уважением кивнул Хрипатый.

Вновь погрузил руки в жижу. На этот раз бурление было активнее и длилось дольше. В воздухе появился ядовитый запах, какой бывает во время электросварки. Когда Хрипатый вынул руки из странного чана, в них был знакомый радужный ствол, вроде тех, с которыми встречали гостей обитатели базы.

– Получай, – Хрипатый вытряхнул из ствола остатки жижи. Передернул затвор. – Помповый дробовик «Рысь», как его запомнил один из наших. Он у тотема лучше всего получается.

Книжник выронил сухпаек и принял у Хрипатого оружие, ощутив тяжесть все еще горячего металла. Как будто оружие только что вынули «приготовленным» из печки. Дробовик был хорош – смущала только радужная поверхность металла и пластика. Трудно даже представить, что за процессы происходили в этой «ванне», куда Хрипатый безо всякого сомнения совал свои руки с корявыми, как будто переломанными пальцами.

– А можно, я попрошу?.. – Книжник осторожно положил оружие на мраморный пол.

Подался вперед, остановился с сомнением.

– Что, уверовал-таки в силу Химии? – Хрипатый оскалился желтыми зубами.

Молча кивнув, чтобы не вдаваться в подробности, семинарист встал на колени перед чаном, заняв место тихо поднявшегося Хрипатого. Поколебавшись секунду, окунул руки в жижу.

И едва не закричал от боли: казалось, он сунул руки в расплавленный металл. Сжав зубы, заставил себя оставить руки в этом адском кипятке. И сосредоточился на желании.

Желание было одно. Другого и быть не могло – ведь ради него он и отправился в путь.

«Спасти Зигфрида!» – мысленно проговорил Книжник. Умом он понимал, что все это глупо. Какое дело безликому тотему до его проблем? На что он рассчитывал – что вытащит друга прямо из жижи за космы, как Хрипатый вытащил оттуда сухой паек?

«Спасти Зигфрида! – мантрой било в голове. Бредовость ситуации становилась все отчетливее. – Как его спасти? Что делать? Чем ты мне можешь помочь, раскаленная жижа?!»

В мозгу помутилось, стало дурно, он потерял счет времени, когда ладони ощутили что-то весомое. Уже не чувствуя ничего, кроме боли, он вытащил руки из мучительного месива.

И сразу все прошло.

– Ни хрена себе! – прозвучал словно бы в тумане голос Хрипатого. – Это еще что за штука?

Книжник, наконец, сфокусировал взгляд на том, что вытащили руки из этого химического ада.

На ладонях лежал длинный клинок в ножнах. Не просто клинок, а тот, что невозможно перепутать ни с каким другим клинком в мире.

Меч Зигфрида.

– Не может быть… – пробормотал Книжник. – Я же совсем не думал о нем.

– Тотем всегда дарует то, что действительно тебе нужно, – наставительно пояснил Хрипатый. – Он не может воскресить мертвого – но даст утешение, не может сделать тебя неуязвимым – но даст бронежилет. Ты же пришел на Ристалище? Тотем понял тебя – и одарил оружием. Это хороший знак: значит, у тебя есть шансы. По крайней мере – умереть достойно.

Книжник молча кивнул. Хрипатый ничего не знал о Зигфриде, а, стало быть, его интерпретация «Благости» тотема могла быть некорректной. А означать такой «дар» мог, к примеру, безнадежность затеи. Все ведь знают, что по обычаю вестов меч вонзается в могилу падшего в бою воина. Может, в его руках – надгробие падшего веста?

Рука машинально потянула меч за рукоять. Сверкнул металл. Соприкоснувшись с воздухом, сталь, закаленная в Поле Смерти, должна раскалиться, обдавая жаром. Ничего подобного не произошло. Просто сталь – добротная, сверкающая, но обыкновенная.

Это не меч Зигфрида. Это копия. Призрак. А значит, где-то есть настоящее оружие веста. И его хозяин.

Живой Зигфрид.

Такая логика звучала сомнительно, но отчего-то придала Книжнику надежды. А меч… В этом мире меч всегда пригодится.

– Вот ты и принял Благость тотема, – произнес за спиной Хрипатый. – Теперь ты должник.

Книжник вздрогнул:

– Чей?

Ответа не последовало. Но и без того ясно: он сам загнал себя в ловушку. И теперь должен каким-то образом расплатиться с алчным тотемом. Проклятье – как всегда его подвело любопытство! Не стоило совать руки в проклятую жижу. Как бы теперь не отправиться в начало пищевой цепочки – во всеядный чан жертвенника…