Андрей Силенгинский - Курьер

Подумав немного, я покачал головой. Нет, само собой, я так не думал.

— В Тоннеле нет правильных путей. — наставительно сказал незнакомец. — В нем вообще нет никаких путей, пока ты их не проложишь вот здесь, — он постучал себя согнутым пальцем по макушке.

После чего продолжил уходить и уже почти полностью скрылся в тумане, когда я его окликнул.

— Подожди! Раз уж ты такой эксперт, может, ответишь на пару вопросов? Ну, в качестве аванса, вдруг тебе все же придется обращаться ко мне с просьбой.

— Какие вопросы? — донеслось из тумана.

У меня дыхание перехватило. Если честно, не надеялся я на его отклик, думал, так и растворится молча в тумане. А теперь вот... вопросы-то я заранее не готовил.

— Что такое Белый шар? — выкрикнул я громче, чем это было необходимо.

Я не мог видеть лица незнакомца, фигура-то его едва угадывалась в толще тумана. Но каким-то образом почувствовал, что он грустно улыбается.

— Хотел бы я сам знать...

— Ладно... тогда зачем он?

Вздох был достаточно громким, чтобы я его услышал.

— Этот вопрос получше. Но, старина, ты меня с кем-то путаешь. Причем, даже не знаю, с кем. Если найдешь ответ на этот вопрос, расскажи мне, я буду благодарен. Нет больше вопросов? Так я пойду, ладно?

Ну, что-то же он должен мне рассказать! Раз уж остановился, откликнулся... Я быстро прокрутил в голове целую мешанину загадок Белого шара и остановился на тех, которые начали всерьез занимать меня в последние дни.

— Кто из людей становится магом? И почему маги не становятся курьерами?

По-моему, тот, от кого я ждал ответа, не счел мои вопросы достойными продолжения беседы. Я совсем потерял его из виду, а голос донесся совсем уже издалека.

— Это один и тот же вопрос. Задай его своим работодателям, они ответят... если захотят.

Открыв глаза в кабинете Якова Вениаминовича, я был немало удивлен. Прежде всего, присутствием самого хозяина кабинета. Он занял привычное рабочее место, переселив Роберта к Борису на диванчик в углу, и с очень серьезным беспокойством смотрел на меня. Вот эта обеспокоенность меня удивила во вторую очередь, ибо присутствовала она и на лицах остальных. Роберт был бледен. Борис сидел, закусив губу. Когда я покрутил головой, разминая затекшие мышцы шеи, он с шумом выдохнул.

— Яков Вениаминович, здравствуйте. — сказал я. — Вы пораньше сегодня пришли?

Роберт улыбнулся уголками губ, а Борис издал нервный смешок.

— Нет, Вадик, — Яков Вениаминович покачал головой. — Я пришел вовремя.

— Но... — ничего не понимал и не знал, что сказать.

На помощь мне пришел Борис.

— Ты почти полтора часа торчал в своем Тоннеле.

Ну ничего себе! Я уверен был, что не больше получаса. Понятное дело, на то он и Тоннель, чтобы разные штуки со временем выкидывать, но не в таком же размере. И чаще всего это несет, если можно так сказать, противоположный вектор. Рубишься в Тоннеле минут двадцать, как тебе кажется, а на самом деле всего пять прошло... Я мысленно начал пытаться «распределить» эти полтора часа на свои похождения в мире тумана и висячих плит —ничего не получалось. Никак сова на глобус не натягивалась.

Ладно! Я тряхнул головой.

— Заклинание я принес. Говорить?

Обращался я исключительно к Роберту. Условный рефлекс, если хотите. Он меня отправлял в Тоннель, он и клиент. И неважно, что случай особый, что ни о каком гонораре речи не шло, и что, вообще, это заклинание по большому счету именно мне и нужно.

То, что кроме меня, вышедшего из Тоннеля, и мага-клиента присутствует еще кто-то, вообще вызывало подсознательное отторжение. Чувствовалась какая-то неправильность.

Не знаю, ощущал ли нечто подобное Роберт. Маг-то он черный...

— Говорите, конечно, Вадим, — сказал Роберт.

Желание клиента... Я произнес звуки, которые так и просились сорваться с губ. Требовалось даже вполне осмысленное усилие, чтобы не дать им этого сделать сразу.

Естественно, я тут же ждал заклинание-ластик. Но Роберт медлил. Он, по-моему, тоже слегка растерялся. С одной стороны, есть строгое правило, оно и писаное, и неписаное. С другой — случай-то особый. Повисшую неловкую паузу нарушил Яков Вениаминович.

— Ты, Роберт, сотри-ка нам с Вадиком и Борей это заклинание, сотри. Так правильней будет, я считаю. Вы со мной согласны, Боря?

Мирский яростно закивал. Наверное, не потому, что придерживался того же мнения, а просто не мог даже подумать о том, чтобы спорить со старым магом. Собственного мнения у него, скорее всего, пока просто не было.

— Вы, Вадик?

— Стирайте, на что оно мне? — я махнул рукой.

Немного помедлив (видимо, оценивая справедливость такого решения), Роберт трижды пошевелил губами. Что поделать, ластик — заклинание индивидуально направленное, как, в общем-то, и множество других. Когда Роберт обращался ко мне, я испытал знакомые ощущения звенящей пустоты на том месте, где только что было нечто. Для меня-то знакомые, любопытно, что сейчас ощущают Борис и Яков Вениаминович.

Невольные терзания Бориса можно было прочесть на его лице — он чуть заметно сжимал и разжимал губы и сводил брови к переносице. Старый маг выглядел поспокойней.

— Вот и отлично, — сказал он. — Я себя, могу честно признаться, без этого заклинания буду чувствовать спокойнее. А за тебя, Роберт, я очень волнуюсь. Очень, — повторил он после паузы.

Я догадался, что какой-то разговор, возможно, весьма напряженный, имел место быть между отцом и сыном за время моего путешествия по Тоннелю.

— Папа, перестаньте уже, — Роберт слегка поморщился. Впрочем, сумел избежать пренебрежительности и в голосе, и в мимике. Просто вежливая просьба любящего сына чрезмерно опекающему его отцу.

Только насчет чрезмерности я не вполне уверен. Меня тоже ситуация волновала весьма заметно. То есть, по большому-то счету я радоваться должен был — меня ведь сейчас ка-а-ак защитят могучим заклинанием от всего на свете! Ну, в плане магии, по крайней мере. Этому я, собственно, и радовался. Но вместе с тем понимал, что залезли мы в такие сферы, в кои лезть простым смертным не следует. Стали обладателями заклинания настолько мощного и глобального, что представить себе сложно.

Мне в голову вдруг молнией ударила мысль... Я вцепился в нее всеми силами, потому что чувствовал — еще немного и я ее упущу, она проскользнет между пальцев, оставив после себя только свербящий след в сознании.

— Роберт, — быстро сказал я. — то заклинание... ладно, та фраза, что я только что принес — она длинная?

Да, я не помнил даже этого. И сейчас предпринимал бессмысленные попытки вспомнить хоть какие-то подробности произнесения мной этой фразы — продолжительность, артикуляцию... Понимал всю тщетность, но ничего не мог с собой поделать.

Роберт прервал мои терзания довольно скоро.