Ольга Швецова - Метро 2033: Демон-хранитель

– Я хотел бы включить в состав Привратников нашего медика. И думаю, что возражений не будет. Знакомый со всем бункером в силу своей профессии, он лучше других осведомлен обо всех проблемах населения.

– Абсолютно согласен. – Грицких кивнул, одобряя предложение.

– И командира сталкеров Серякова.

– А основание? Чтобы облегчить ему задачу ходить за ворота самому, не уведомляя никого из Привратников?

– Основанием послужит то, что мы ожидаем караван из Бауманского Альянса… И мне, как ответственному за боевую матчасть, хорошо известно, что именно они нам привезут. Ожидаются военные действия?

– Пока не планируем вроде, – неопределенно отмахнулся Юрий Борисович.

– И я не уточняю пока, оборонительные они или наступательные, – продолжил Лапин, будто не замечая этих слов. – Но в Совете необходим человек, который разбирается в военных вопросах.

– А двадцать лет нам было достаточно одного меня… Доверие уменьшилось или что? – Главный Привратник тоже решил, что прямой путь самый удобный, и не тратил времени на намеки.

– Двадцать лет мы жили в своем замкнутом мире, ни с кем не контактируя, кроме наших соседей. Ссорились и мирились, но лишь в своем кругу. Кто знает, что теперь ожидает бункер? Ваше решение об охране с особыми полномочиями полезно, но недостаточно. А уж если выразить мои сомнения точнее: нам необходим не только теоретик, но и практик с боевым опытом.

Хлопов поднял руку, поддерживая решение. И потому что был с ним согласен, и чтобы прекратить этот нарождающийся конфликт.

Фомин в помощники пока не годился, но заглянул в комнату, когда, по его расчетам, Главному пора было уже проснуться и приняться за дела.

– Здравствуйте, Юрий Борисович.

– И вам здравствуйте, Илья, – Грицких посмотрел на часы. – Утренняя смена заступила?

– По расписанию.

– Мне нравится, что у вас все происходит хотя бы вовремя…

Точность – неплохое качество, решил Привратник, остальное приложится со временем и опытом. Но докладывать обстановку Фомин пока не умел, да и не знал, какие именно новости интересны начальству. Пришлось выяснять самому. И первая же новость его не обрадовала: командир сталкеров ушел куда-то еще до рассвета. О цели выхода, как обычно, никому не сподобился рассказать, а спросить охрана не решилась. И Лапин им не дал полюбопытствовать. Юрий Борисович постоял у гермы в раздумьях и решил, что отсутствием Серякова можно и воспользоваться.

– Наташенька, мне нужно поговорить с Никишаевым.

– Доктор не разрешил никого пускать к нему. Никого, Юрий Борисович, и если вы думаете, что на Привратниках бактерии не живут, то ошибаетесь.

Медсестра раздраженно искала что-то на нижней полке шкафа, не глядя на него.

– Я обещаю два раза вымыть руки и даже ноги, если потребуется, но дело срочное и не терпит отлагательств. – Дело действительно не терпело, потому что командир мог вернуться очень быстро. А Фролов – еще быстрее, и мимо него не пробиться в палату даже Главному. – Наташа, здесь ведь не операционная, да и Дмитрий не инфекционный больной, чтобы к нему входить было опасно.

Слава богу, до этого доктор не додумался! Тогда надежно изолировал бы Никишаева ото всех контактов с внешним миром. А Наталья действительно не видела причин не пустить человека к выздоравливающему больному.

– Накиньте халат, чтобы после вас заново не протирать мебель. И недолго, пожалуйста, у него серьезный ожог, повысилась температура, хоть это и нормально в процессе заживления.

– Я ненадолго.

Никишаев побелел как наволочка и мгновенно покрылся такими же пятнами, только не синими, а красными.

– Вот пришел посмотреть, как ты тут.

– А Михаил Сергеевич… – Дмитрий умолк.

– Что Михаил Сергеевич? Сказать тебе, где доктор, он тебе понадобился? Или Михаил обещал, что я в эту дверь не войду?! Тут я Главный Привратник, а не он, пока еще… Хватит из меня идиота делать, здесь нет Серякова, только ты и я, поэтому мне нужна правда. Если трудно начать, то я помогу.

– Не надо! – Глаза парня покраснели, по щекам пролегли мокрые дорожки. Никишаеву действительно было плохо. До сих пор дела шли так благополучно, о нем заботились, Наталья Дмитриевна принесла ужин и накормила супом, как мама, да и мама тоже заходила вечером. Только что поменяли повязку, свежая мазь на чистой салфетке успокоила жжение в боку. И вдруг… Снова мерещился дьявольский огонь в глазах и черные тени в складках этого старого лица, от резкого движения порез отозвался острой болью. До слез.

– Что ты на меня смотришь, как будто это я тебе ребра прижигал каленым железом? Я этого не делал. И пока не собираюсь повторять, если ты мне сам назовешь имя. – Дмитрий хотел спрятаться под одеялом, но Привратник дернул его к себе, без труда преодолев слабое сопротивление больного и испуганного парня. – У нас только один человек был на такое способен, кроме меня.

Еле слышное «Лёха», больше похожее на выдох, все-таки дошло до ушей Главного.

– Ясно. Не было там никаких лесных призраков, зато был Колмогоров.

– Они тоже были. Как-то договорились с Лёхой, нас вместе с Игорем Яковлевичем туда…

– Туда… Игорь Яковлевич оттуда без единой царапины вышел, значит, и с ним Колмогоров договорился? А потом передал тебя командиру, чтобы домой отвел? – Молчаливый кивок. – Да что же вы такие недоделанные?! Я тебе давал поручение убрать его, а твой же объект обратно до бункера на себе тащит?! И ты думал, что всё обойдется и никто за это не спросит?

Никишаев ни о чем не думал. Только о том, что действительно обошлось, что он остался жив, командир тоже не пострадал и даже по морде своему несостоявшемуся убийце не врезал. Сломанная челюсть заживала бы дольше, чем рана, нанесенная ножом Алексея. Но он действительно решил, что всё закончилось! От боли и обиды на собственную глупость, на не оправдавшееся обещание командира и Фролова неудержимо текли слезы. Грицких брезгливо отшвырнул край одеяла.

– Выздоравливай.

Бывший сталкер отвернулся и спрятал мокрое лицо в подушку. Детство закончилось, а взрослая жизнь и взрослые испытания свалились слишком быстро и ударили слишком сильно. Он это понимал, и даже хлопочущая около него Наталья Дмитриевна не могла ничем помочь, парень продолжал вздрагивать и всхлипывать, страх немного отпустил, но боль не проходила. Болел уже не бок, а что-то глубоко внутри, где раньше ничего не ощущалось. Но раньше он никого так не подводил!

– Дим, всё хорошо будет, всё пройдет. Тебе же Михаил Сергеевич говорил. Пару дней еще полежать только.

А он хотел остаться в этой палате навсегда. Или лучше вовсе тут не появляться, пусть бы Алексей довел до конца то, что начал. Стыдно было настолько, что умереть легче. Через пару дней ничего уже не спасет от Главного Привратника, и даже командир Серяков, которого он сейчас предал, не защитит.