Рус Агишев - Зеленый фронт (СИ)

— Не забыли Пенза, не забыли! — ответил, наконец, Мареев, подняв с земли валявшийся лом и прыгая в наметившийся окоп. — Не выросла еще такая забывалка, чтобы нас забыли! Что смотрим, архаровцы?! — гаркнул он в сторону встрепенувшихся бойцов. — На немца тоже будем смотреть воловьими глазами, как на бабу?! А!? Копаем, братцы, копаем! Так копаем, чтобы пар от нас шел, чтобы брызги летели!

Разогнувшиеся спины, вновь согнулись и кирки с лопатами снова застучали и заскребли по замерзшей земле.

— Товарищ лейтенант, товарищ лейтенант, — Алексей со вздохом вскочил на выступавший бруствер и посмотрел в сторону редколесья, от куда раздавался крик вестового. — Тут до вас пришли… К комдиву, срочно! — запыхавшийся Филипчук, неизменный уже на протяжении месяца ординарец комдива, не переставал кричать. — Из санбата десятка три человек к вам определили… Вот! — не добегая до него, он остановился и махнул рукой. — Быстрее, а то разберут!

Охнув, Мареев перемахнул через окоп и рванул в сторону леса. До командного пункта он добежал за какие-то несколько минут и как оказалось, правильно сделал, что поспешил. Возле землянки комдива, едва заметной на фоне стоявших рядом высоких сосен, громко спорили два его соседа — ротный-2 и ротный-3. Первый, кряжистый и плотный мужик с исконно русской фамилией — Петров, что-то яростно втолковывал второму, Загидуллову, чернявому татарину.

— Что ты мне тычишь своими бумажками? — буквально ревел Петров, тряся рукой перед носом второго ротного. — И у меня не цельная рота. Вот! Сорок семь человек! А у тебя сколько? — его короткие, очень похожие на снаряды от сорокопятки, пальцы тыкали куда-то в сторону расположения третей роты. — если бы у меня столько было в наличии…, — вдруг, он увидел Мареева, который с каменным выражением лица вышагивал в сторону командного пункта. — Стоять! Не пущу! А ты то куда?! — его квадратная фигура с растопыренными руками встала на пути лейтенанта. — Тебе-то, Лексей, эти убогие зачем нужны? Трое хромых, пара слепых да глухой в придачу! Куда?!

В нескольких метрах от них, переминаясь с ноги на ногу стояло то самое пополнение, о котором «ломали копья» командиры. Тридцать семь человек, едва подштопанные в медсанбате и выпущенные обратно в бой, стояли в ожидании распределения. На многих из них блестели свежие марлевые бинты… Кто-то жевал, прихваченную с кухни горбушку хлеба.

— А, ну молчать! — рявкнул на разошедшегося ротного подошедший комдив. — Развели мне тут базар словно спекулянтки! — Полковник Бобров, пригладив непокорные седые волосы, смотрел сквозь командиров на бойцов. — Дожил, — с горечью пробормотал он, пробегая глазами по людям. — Командир дивизии лично распределяет три десятка бойцов по ротам… Так! — грозно протянул он, переводя взгляд на вытянувшихся в струнку командиров. — Весь личный состав, все… сколько вас там, все тридцать семь человек, направляются в первую роту! Лейтенант Мареев! — тот подскочил к нему. — Разведка докладывает, что немцы перебрасывают два моторизованых батальона в стороны Каховки… Считай, прямо к тебе на задний двор, братец! Короче принимай, пополнение! Остальные, в расположение своих подразделений, бегом … марш!

— Они хоть оружие держать смогут? — угрюмо спросил Алексей, стоявшего рядом санинструктора, который и возглавлял весь этот табор. — Поди всех стоячих выскребли из санбата…

Тот, кашлянув в огромную варежку, буркнул:

— Ничего, товарищ лейтенант, смогут. Не смотрите, что в бинтах. Почитай, почти все сами вызвались… А тот, вообще, вон еще вчерась удрать на позиции хотел, — пожилой боец кивнул в сторону невысокого больного в потрепанном со множеством дыр ватнике. — Еле удержали.

— Хорошо. Давай, иди отец, назад, — лейтенант сделал два шага вперед и внимательно посмотрел на бойцов. — Товарищи бойцы, скажу сразу, спокойной жизни вам не обещаю. Наша первая рота находится на острие обороны дивизии и именно по нам придется первый удар врага. Стоять придется насмерть!

— Так и нас, товарищ лейтенант, не пальцем делали, — выкрикнул из строя тот самый боец, на которого указывал санинструктор. — Чай не первый день воюем… Не струхнем.

— Боец, два шага вперед! — повысил голос Мареев. — Доложить по форме!

Тот сразу же подобрался. Несколько движений руками и дырявый ватник словно по волшебству приобрел более или менее опрятный вид, а сама фигура стала подтянутой.

— Глованко Илья Степанович, старшина пограничной заставы №….особого района, — энергичным голосом произнес боец.

— Пограничник, значит…, — слова сами собой вырвались у лейтенанта. — Добро! Вот и принимай взвод… У нас старшина как раз и не было. Команду и в расположение.

Уже позже, когда закончились земляные работы и пополнение разбрелось по землянкам, Голованко стал вспоминать события прошедших дней, котрые сейчас казались совершенно далекими и туманными…

«— … Давай, забирайся внутрь! — старался перекричать гул самолетного двигателя летчик. — Есть приказ!

Дрожа словно от нетерпения, самолет раскачивался на месте. Летчик практически высунулся из небольшого окошка, сверкая большими круглыми очками.

— Товарищ старшина, у меня приказ — вас вывезти в первую очередь! Здесь должна остаться только небольшая группа… Вы слышите?! — движок оглушающе ревел. — Скорее, уже светает!».

В землянке было тепло, что особенно чувствовалось после тридцатиградусного мороза на улице. Самодельная печурка еле слышно потрескивала сгоравшими досками от снарядного ящика, скудно освещая тесное помещение. Старшина поправил скорчившийся вещмешок и вновь провалился в полусон…

«… Говорю, что теперь с нами будет? — Голованко наклонился к высокому майору, который и курировал эвакуацию партизанского отряда, а точнее тех, кто был приобщен к Тайне. — А, товарищ майор?!

Тот, пытавшийся все время полета уснуть в продуваемом всеми ветрами салоне самолета, недовольно прокричал:

— Вас приказано доставить в Москву, в наркоман внутренних дел. Там и решат, что с вами делать».

Илья перестал ворочаться и открыл глаза. Огненные блики плясали по перекатам землянки, завешанным чьей-то плащ-палаткой от просыпавшейся сверху земли. Он бегали от одного выступа к другому, временами сливаясь во что-то совершенно причудливое и странное.

«— Слушай, старшина, — так и не уснувший майор снова наклонился к нему. — Как там немец, лютует? — по его вопросу было не ясно, знает ли командир или нет правду.

— Да уж не сахар, — бросил в ответ Голованко. — Товарищ майор…

В этот самый момент их мощно тряхнуло и самолет задрожал от попаданий зенитных снарядов, а его борт, только что казавшийся надежной и несокрушимой стеной, украсился рваными отверстиями.