Рус Агишев - Зеленый фронт (СИ)

К людям вышел какой-то невысокий лысоватый человек и начал что-то зачитывать с листка бумаги.

— О чем он говорит? — спросил заинтересовавшийся профессор.

— Совершенную банальность, — бросил в ответ майор, внимательно следя за толпой. — За совершенное на немецких солдат нападение… подлежат … заложники… Это ни так интересно. А вот дальше…

Он получал просто иезуитское наслаждение, наблюдая за реакцией толпы на выкрикиваемые фамилии, приговоренных к смертной казни.

— Смотрите-смотрите, профессор, как это мило! — ухмыльнулся Вилли, демонстрируя идеальный оскал. — Верная супруга рыдает на груди у приговоренного мужа! Прелестно! Просто прелестно!

У деревянного помоста стоял плотный мужчина, повиснув на котором рыдала молодая женщина. С ее головы сбился темный платок, освобождая иссиня черные волосы.

— А этот? — палец лениво ткнулся во второго. — Как держится? Ему через пару минут в петлю, а он выглядит молодцом. Признаться, даже я не уверен, смог бы держаться с таким же мужеством… А вы, профессор? Насколько я знаю, с учетом всех ваших заслуг перед большевиками, вам тоже может предоставиться такой шанс?!

— Знаете, господин майор, — пропустил мимо ушей последнюю фразу Шпаннер. — Есть достаточно достоверные научные изыскания, которые доказывают, что славянские народы по своей сути не так далеко отошли от животного состояния. Может быть именно этим и объясняется такое их поведение…

Продолжавшую рыдать женщину тем временем оттаскивали двое немцев, с трудом оторвавшие ее от мужа.

— Очень может быть, — задумчиво проговорил майор, пристально наблюдая за вторым приговоренным. — Говорите, почти животные? Очень может быть! Я бы с превеликим удовольствием почитал такую монографию… Капрал, что это за старик? Нет! Вон тот! Да! Второй!

Уже через несколько минут ему все доложили.

— Рудольф, вы разрешите так вас называть, — не дождавшись ответа Вилли продолжил. — Это бывший управляющий сельскохозяйственной артелью, его еще называют, если не ошибаюсь, «колхоз». Ему 61 год. Как следует из доноса убежденный противник Германии… Шпаннер, а как вы посмотрите на то, чтобы придать этому представлению немного динамизма? А? Капрал, объявите, что тот кто согласиться привести приговор в исполнение, будет освобожден от наказания! Каков ход?

Взмыленный переводчик, ежеминутно протиравший вспотевшую лысину, объявлял новость громко, но при этом немного заикался.

— Вот сейчас мы и проверим, насколько далеко они ушли от животных, — с улыбкой произнес офицер в строну Шпаннера. — Уверен, сейчас они сцепятся друг с другом…

По-видимому, невиданное зрелище захватило и профессора. Он подслеповато щурил глаза, пытаясь не упустить ни единого акты драмы. Лицо раскраснелось.

— Какие экземпляры! — в восхищении бормотал он. — Какой чудесный материал пропадает! Мне так этого не хватало!

Люди у эшафота стояли неподвижно словно статуи. Солдаты ждали, ждали люди, ждало и Верховное командование.

— Ну! Кто-нибудь?! — не мог устоять на месте майор. — Капрал, объявите, что даю 100 рейхсмарок этому человеку! Опять никого?! Ладно! Будем расстреливать по одному человеку из толпы, если этот человек не появиться!

Услышавшие перевод люди на секунду замерли и сразу же попытались разбежаться! Воздух прорезали очереди! Одна за другой! Люди вновь отхлынули от краев площади и сгрудились в одну кучу.

— Похоже, профессор вы правы, это ублюдки гораздо ближе к животным чем к человеку! — заметил майор, прижимая к носу надушенный шейный платок. — Они даже смердят как-то по особому… Думаю, пора заканчивать этот цирк!

— Господин майор, подождите! — Шпаннер как-то странно посмотрел на офицера. — Не кажется ли вам, что это очень расточительно…, — перехватив непонимающий взгляд, тот поспешил объясниться. — Ну, уничтожать такой великолепный материал для научных изысканий. Мне бы пригодились пару таких экземпляров для опытов.

«В чем-то конечно этот самовлюбленный болван прав, — подумал Вилли, не торопясь с ответом. — Нам вполне может понадобиться расходный материал и не факт, что потом может оказаться поблизости что-то подходящее. С другой стороны, этим варварам нужно показать, что с нами шутить нельзя! Надо сразу показать, кто здесь хозяин… И пролитая кровь при этом может оказаться очень хорошим аргументом».

— Дорогой Рудольф, — майор смахнул с плеча профессора невидимую пылинку. — Я понимаю, что ваши изыскания крайне важны для Рейха, но и вы поймите меня. Если раба хотя бы изредка не наказывать, то он перестанет вас слушаться! Эта экзекуция должна стать показательной, иначе мы можем посеять неверие в нашу силу… Вы понимаете меня, профессор? Для ваших опытов в самое ближайшее время мы найдем все необходимое…

Увидев поданный знак, капрал скомандовал и приговоренных повели к месту казни… Они шли в полной тишине. Раздавалось лишь шарканье ботинок и сапог по брусчатке. На это мгновение, пока они поднимались по деревянной лестнице, смолкли даже разговоры среди солдат.

— Товарищи, — закричал вдруг, поднимавшийся последним. — Товарищи, не верьте им! Красная Армия раздавит эту гниль! — от толчка в спину он потерял равновесие и слетел с импровизированного эшафота. — Железным катком она раздавит…, — раздосадованный солдат пустил в ход приклад карабина, отчего парень с хрипом согнулся.

Пока его поднимали, остальным уже накинули петли на шеи.

— Ну вот и все, — пробормотал майор, в мыслях вновь возвращаясь к поиску ответов на мучающие его вопросы. — Нужно прочесать весь этот гнилой угол и вернуть все, что эти выродки у меня унесли! Профессор, там уже нет ничего интересного! Через несколько секунд на веревках будут мотаться труппы, — майор решил рассказать профессору обо всех странностях, сопровождавших его задание последние недели. — В эти чертовы дни я видел много очень странного и крайне непонятного! И чтобы со всем этим разобраться я нуждаюсь в вашей помощи…

Шпаннер, едва успел открыть рот, как угол комендатуры — довольно крепкого кирпичного дома еще дореволюционной постройки, покрылся трещинами и на глазах стал разваливаться. Казалось, его что-то распирало изнутри… То тут то там длинные кирпичные ошметки вырывались из кладки и падали на землю. Извилистые трещины с хрустом рвали кирпичное полотно, и наконец, угол полностью рассыпался.

— О, черт! — заревел, покрытый с ног до головы побелкой, майор. — Капрал! Что здесь такое твориться?

Толпа заволновалась. Головы, покрытые кепками, картузам, цветастыми платками, нервно задергались по сторонам. Капрал, зажимая рукой висевшее на ошметках кожи ухо, бестолково метался между солдатами.

— Господин майор, господин майор, — почти оглохшего Вилли кто-то сильно дергал за рукав кителя. — Где ваши солдаты? Куда они делись? Что это такое? — наконец, он встретился глазами с побелевшим словно снег лицом профессора. — Это … Это …