Беркем Атоми - Мародер

Заспанный до китайских глаз Сережик принес кофе и затормозил – ставить было некуда, а метнуться за табуреткой спросонья ломало. Эта борьба настолько явно проступила на его отлежанной какой-то рубчатой тканью моське, что Кирюха не выдержал и подтолкнул, едва удерживаясь от смеха:

– Неси, неси, подержим пока…

Сомнамбула принес табурет, поставил и, не приходя в сознание, исчез.

– Во чудо, бля. Смотри, спит на ходу, как еще в двери попадает! А мы с тобой типа дурачки, да?

– Вольфыч, мы с тобой вроде как умники. Как бы ты стал сам себя разводить? Поставь себя на его место. Он приходит с задачей – подписать кого-нибудь на это дело. Нужны ему только хозяева, с ними проще – договариваешься с одним человеком, а он пригоняет сколько нужно. Хозяева считают себя круче поросячьего хвоста, ведь они мало того что живы, они еще и жить дают. И самое смешное, что это правда.

– Почему смешно?

– Ну, как… Здесь-то не смешно, а в общем… Ну, вот я, к примеру. Сам знаешь, как я жил. И в результате я считаю себя охеренно продуманным, мало того, я убедился, что всех остальных порву, как газету, просто не время еще.

– Э, ты загнался уже. «Порву», «как газету»…

– Не тупи, а?

– Ладно, ладно. Уж больно натурально сказанул, сам бы послушал. Как газету, ишь, рвалка узкоглазая…

– Бля, Жирик, дай сказать, а?! Хули ты с мысли сбиваешь…

– Ладно, давай. Газетчик. Хотя че ты мне жуешь? Я понял, че ты тут сказать пытаешься, – мол, мы тут первыми парнями на деревне привыкли и от этого красней морковки себе ничего представить не можем. По мелочи нам лажать смысла нет, а наебалово по крупняку нас, великих и ужасных местечковых авторитетов – нам и в голову не поместится. Так?

– Самое оно. Нас просто надо наебывать, максимально просто.

– При расчете?

– Ни хера. При расчете валить надо, а не наебывать. Главная наебка – это вообще заставить нас впрячься. О! Только что дошло, прикинь! Знаешь, че ему надо? Он нам всю эту лажу прогнал только для того, чтобы получить туда проход! А там нас валят, и его люди спокойно делают свои дела! Логично?

– Слушай, вроде не вижу неувязок… И по нам ему кто-то информацию дал уже, чуешь? За мной – народу куча, я могу двадцать человек поднять; ты из-за своих взрывных заморочек понадобился. Только что именно он делать там собрался… А так – логично. Во падла, а?! В десны, сука, целуется с человеком, а сам его под молотки отправляет. С-с-сука… «Понятия», блядь, «людские отношения»…

– Че, загонял он тебе насчет всех этих криминальных традиций?

– А то… И плетет-то как по-писаному, хуй где против скажешь, сидишь и умиляешься: ай да Жора! Вот кто знает, как людям жить-то надо!

– Волчара он, вот и весь хер до копейки. Знаешь, Кирюх, я за ихней «людской поняткой» такую хрень заметил: понятка эта правильная вся из себя, без шуток, правильная. Только придумана она для того, чтоб обменять свой базар на твое сало. Хотя сама и правильная.

– Это как так? И сало отмести – и правильная?

– Да вот так. Я, думаешь, знаю? Диалектика, бля. Слушай, Кирюх, мысля пришла. Можешь человека отправить, чтоб он до Веникова слетал?

– На хера?

– У этих, что пришли на неделе, есть фура гражданская и еще одна машинешка чудная, не военная, не гражданская, из себя вся сложновыебанная. Надо с них эмблемки срисовать, только точно. И все слова записать, какие есть. Пошли человека, только не тупорылого.

– Ты нормально скажи, че надумал-то?

Ахмет вытащил из кармана трубку с кисетом и задумался.

– Киря, я тебе че щас скажу – ты не смейся, но мне так кажется. Вот кажется. Никаких доказательств нет и не будет.

– Ладно, не плачь, все равно буду смеяться.

– Короче, я вот думаю себе – кто и для чего может захотеть попасть на химзавод, и притом достаточно крут, чтоб подписать того же Жорика. Чуешь, тут стопудово хозяйками воняет? Причем хозяйками из частной конторы. У нас тут все года армейские стоят, так?

– Ну.

– А почему? Думал об этом?

– Да как-то не надо было. Нет, не думал. Кстати, а почему, интересно… Всю эту атомную херь вывезли первым же годом, так? В самом деле, чего они тут столько лет армейских держат…

– Вот и я о том. Ты ж не в городе родился и на заводе не работал?

– Сам же знаешь – я только после третьей Чечни сюда.

– Ну, короче, слушай. Вывезли продукцию – и то не всю, а с гулькин хрен, то, что ебнуть может и чем станции топят. Почему так думаю? А все вывезти невозможно, Кирюх, поверь на слово. Там столько говна лежит, что обосрать хватит весь шарик на тридцать три раза. Чернобыль покажется курортом, баль-не-о-ло-гическим. И хозяйское командование не может этого не понимать, вот и держит тут армейских. А частнику сюда ой как хочется, есть тут и такое говно, что дороже и золота, и алмазов…

– Ахмет, короче давай, не разжевывай.

– В общем, сдается мне, что какие-то о-о-очень сурьезные частники хотят подрезать у армии контроль за спецзоной. Для этого нужно, чтоб военные обосрались, – типа охранять толком не могут, то да се, бардак и воровство. И Жорика подтянули, чтоб он здесь кого-нибудь подписал устроить показательное событие. Точнее, он нас пролечивает, чтобы мы полезли туда, – и по-тихому ему не обязательно, я это допер. Слишком уж он на этот момент упирал, пересолил мальца. Ты заметил, нет?

– Не, погоди. Доведи до конца – пролечил, полезли – что дальше?

– Полезли, залезли. Я бы нас на его месте тут же и положил – смотри, как удобно: начальник гарнизона уже в дерьме – на охраняемый объект проникли грязные аборигены. Вот их трупы, вот трупы хозяек – хуй отмажешься.

– Точно. Дохлая хозяйка армейская у них считается охуенным косяком, это за частников никто не спросит. Косяк и командира гарнизона, и его непосредственного начальства, – согласился Кирюха.

– Но это не главное. Чтобы генералы повелись отдать подряд на охрану частнику, нужно, чтоб произошло что-нибудь посурьезней. Например, хороший выброс радиоактивного говна. Прикинь, какие убытки! Миллионы! За такие бабки любому генералу очко порвут. А сделать его просто – если знать места, там одной четырехсотой шашкой можно такой Чернобыль захерачить, что под генералами враз кресла зашатаются.

Осетин пригласил позавтракать. Хозяева поднялись, Кирюха тут же свистнул кому-то – мол, нового татарчонка ко мне; сели хлебать пшенку. Явился вызванный пацан – тот самый вчерашний Урал, молча встал у стола. Кирюха, обжигаясь горячей пшенкой, поставил задачу:

– Идешь в Вениково. Находишь старшего рыбаков, зему твоего. Доводишь, что я велел обеспечить тебе возможность срисовать эмблемы и надписи с двух фур, он знает каких. Полностью подчиняешься старшему, пока работаешь – выполняешь все его распоряжения. Срисовать надо все, все рисунки, все надписи, все абсолютно. Срок – завтрашнее утро, выходишь немедленно. Отправляйся готовиться, как будешь готов, спустишься в оружейку и заберешь для рыбака оплату – начвор будет в курсе. Сейчас его ко мне, сам – готовиться. Чтоб через пятнадцать минут ты уже вышел. Повтори.