Александр Бауров - Нойоны. Черный дождь

Ещё миг и время его истекло – двери открылись, блестящий гладкий пол отразил аляповатые, скрытые тенью очертания. Ни одного звука. Её ноги будто не касались земли. Мади взял себя в руки, закрыл шкафчик-бар и, обойдя стол, вежливо поклонился.

– Я приветствую великую магиню! Что привело вас в мое скромное прибежище?

– Оставьте вашу так называемую любезность и такт. Меня не волнует, как вы ко мне обращаетесь. Вы советник по внешним делам и потому, я полагаю, печетесь об интересах своей страны!

Ведьма подошла ближе, она не ожидала, что у собеседника окажутся браслеты молчания. Да ещё и изготовленные Вокиалом, о чем гласила руническая надпись. Это было неожиданно. Она полагала, консулы будут держать третью пару при себе, но теперь не было времени надевать маску. Она явилась перед Мади такой, какой он ожидал её увидеть – могучей и жестокой волшебницей.

Видомина подошла к столу.

– Сядете? – осипшим вдруг голосом спросил Мади.

– Да, вы сядете! – Ведьма магией придвинула ему стул. От такой чести Локхед не мог отказаться, ноги стали как ватные. Он сел, сознание не мутилось. Видомина так и не рылась в его голове. Неужели они все же работают? – дивился советник, мельком глянув на свои руки. На спине выступил пот.

– Не бойтесь, я не хочу причинить вам вреда! Вы должны позаботиться об интересах своей страны. Мне тоже нравится Таталия, и я хочу вам помочь.

Какой там страх, Мади пропотел от шока. Они никакие не боги, они так же ошибаются, как и все. Сейчас у него внутри все пело, хотелось вскочить и броситься прыгать, бегать по комнате, как ребенку, подхватить на руки эту жутковатую женщину и закружить. Он еле сдержался, чтобы не выдать нахлынувшего восторга.

– И что я должен сделать? – Мади заискивающе посмотрел на неё, будто не замечая уродства лица ведьмы. Голубоватая аура одежды, кроваво-багровые волокна пульсировали в нескольких дюймах от него. Было не страшно, а скорее смешно. Локхед больше не боялся её.

– Понимаете, Мадивьяр, мы думаем поделиться накопленными у нас знаниями со странами, принявшими наши условия. Теми, чьи лидеры взяли шары веры на острове Красном. Хотим дать то, что опережает ваше развитие на сотни, тысячи лет. Но не все сразу, кто-то может вырваться вперед, попытаться подчинить соседей своей воле. Мы, как вы знаете, не любим вмешиваться во внутренние дела других стран.

– Да, я понимаю, вернее, почти, э-э… полностью…

– Я считаю, – пропустила его потуги что-то сказать Видомина, – что Таталия более других достойна первой получить плоды от нашего взаимодействия. Ведь вы первые наши открытые союзники, были ими и шестьсот лет назад во вторую войну стихий и сейчас.

Прямо перед Мади появилась стопка бумаги, белой с небольшим желтоватым отливом. Такую бумагу изготавливали только в подземных минойских городах, и стоила она целое состояние.

– Что писать?

– Обращение консулов к императору. Так ведь у вас, по-таталийски, принято называть верховного владыку? Если в течение недели ваши записи попадут к нам, вы опередите сторонников Хорда. Знаете – есть те, кто считает, что султан Муссват куда более благоразумный правитель.

– Я понимаю и благодарю вас! Но что писать? Ранее я получал от Дракиса лишь самые общие представления…

– Я вам помогу, – улыбалась амальгановыми зубами Видомина.

Она продиктовала ему несколько листов текста. Мади дважды пытался задать вопросы, и дважды его игнорировали. В конце ведьма даже резко осадила таталийца, заметив, что посещение Темным Владыкой строящихся объектов обязательный пункт ! Если этого не произойдет, о вас забудут. Это огромная честь!

– Я понимаю, но идет война, кто знает, как развернутся события?

– Он знает! Вам стоит беспокоиться лишь о своем доме! – сурово бросила чародейка.

– Я все-таки не понимаю одного, – Мади встал и, все ещё сутулясь в присутствии ведьмы, перебирал листы, – у нас бывали Торнтон, Ритц Дракис, вы. Все представляются посланниками Темного круга, но кто из них более могущественный, кто кому подчиняется?! Нам самим просто страшно как-то случайно нарушить субординацию. Это, конечно, не про вас, но все же…

– Много слов! – повернулась к нему спиной Видомина и прошла в центр зала, будто рассматривая его стены. Последний раз за пределами Пепельного хребта она была почти сто лет назад и заметила, что люди стали строить, рисовать гораздо лучше.

– Я не представляю Темный круг. Я и есть Темный круг, – резко обернулась она. – Торнтон слуга, Ритц и Дракис моргулы – по сути те же слуги, только более высокого ранга. Для меня Дракис никто, а для вас верный моргул императора. Вы должны склонить голову перед ним, если хотите заслужить благосклонность. Так же, как он склоняется передо мной. Я уже осмотрела город и выбрала эти места, – имелось в виду описанное Мади несколько минут назад строительство, – это лучшее, что возможно здесь сделать. У вас вообще красивый город, может быть, он войдет в историю. У вас есть чувство прекрасного…

Ведьма вдруг резко воздела руку, и Мади даже зажмурился. Голубовато-белая молния ударила в пол из-под самого потолка, с треском выбив на мраморном квадрате плиты рисунок.

– И вы! Вы мне нравитесь, Мади… – Видомина повернулась и, пройдя сквозь открывшиеся сами собой двери, исчезла.

Донесся гул голосов, храп лошадей, лязг стальных доспехов и шипение василиска. Через несколько минут все стихло. А Мадивьяр так и стоял около стола, прислонившись к стене и глядя на место, где с гладкой мраморной плиты поднимался белесый дымок. Потом он бережно переложил бумаги, написанные под диктовку нойона, и подошел ближе. В почти идеально ровном круге, окаймленном восемнадцатью короткими лучами, находился символ «N».

Отмеченные печатью тьмы горели заживо, – вспомнились ему строки эрафийского Священного писания. Советник пошел прочь из своего кабинета. Стражи нигде не было. В зале секретарей-писарей также было пусто. Взяв со стола графин с водой, Мади налил бокал и выпил. Налил ещё и вылил себе на голову. В столь странном для высокого сановника виде, чуть пошатываясь, будто после хмельного застолья, он вышел в коридор. По пути встретился напуганный до полусмерти слуга, потом гвардейцы, будто отходящие от глубокого наваждения. Им достался суровый выговор за то, что его, хозяина местной дипломатии – заранее не предупредили о том, что к зданию подъезжает нойонская процессия.

Будто в прострации Мади бесцельно брел по коридору, уже забыв, зачем вышел из кабинета, побросав на столе важнейшие тайные документы. Его бросало то в жар, то в холод. Ему показалось, что он понимает, знает, как она думает. А думает она так же, как все остальные. Просто за непроницаемой аурой страха это сложно заметить. Они такие же люди, как мы! Жизнь в течение сотен лет лишь увеличила их опыт и запасы магии, но логика осталась прежней.