Комбат Найтов - Гнилое дерево [Litres]

Днем «Гудзоны» использовались преимущественно на нашей стороне фронта для корректировки огня артиллерии и обнаружения колонн противника. Ночью, при обнаружении колонн, они могли вызвать огонь и откорректировать его. Но в основном летали глубже в тыл противника и производили аэрофотосъемку там. К сожалению, на этом участке фронта у немцев было довольно много ночных истребителей, а в начале весны сорок второго появились и радиолокаторы на них. Так что весной, после потери двух «Гудзонов», от дальних рейдов пришлось отказаться. К счастью, их быстро заменили, и сбиты были самолеты-разведчики, а не корректировщики. После этих потерь все ночные полеты проходили в пределах радиуса действия локатора Осовца, который помогал «Гудзонам» уклоняться от противника. В дальнейшем, пришли самолеты с радарами, которые на них начали устанавливать еще в сороковом году.

Малыши «тридцать восьмые» тоже много работали, и там были потери, потому что вооружены они были слабенько: один ДА защищал верхнюю заднюю полусферу, снизу самолет был беззащитен. Правда, летали они «низехонько-низехонько», но без прикрытия, так как скорость у него предельно маленькая. В случае атаки они активно уклонялись, переходя на бреющий полет, и вызывали истребителей с ближайших аэродромов. Атаковать их было сложно, только внезапная атака могла принести успех. Сложность их использования для корректировки заключалась в том, что из-за маленькой высоты и неровного полета замерить дистанцию было сложно. Поэтому времени на пристрелку уходило больше, так как дистанция определялась с точностью «два лаптя на карте». Тем не менее, большинство стрельб артиллерии корпуса были обеспечены корректурой. Стрельба по площадям была сведена к минимуму.

Снарядного голода не было, в районе Белостокского выступа работали на полную мощность два снаряжательных завода-поезда, по инициативе как военных, того же самого Владислава, так и гражданских властей на всех заводах и заводиках было организовано производство всего необходимого для армии, в том числе и снарядное производство. Это давало возможность людям получить рабочие пайки, деньги – их ведь никто не отменял. Организовывались производственные кооперативы, порой довольно мощные. Те предприятия, которые находились близко от линии фронта, демонтировались и вывозились дальше от мест боев и опять-таки получали свой план, снабжение и производили необходимую продукцию. В феврале сорок второго автомат ППС-42 был официально принят на вооружение, и его производство из опытного стало серийным. Кроме Осовца, его производство началось в Белостоке на машиностроительном заводе и в Лике в механических мастерских.

После боев под Августовом, Штерн решил, что гвардейцы отлично действуют в лесах, и сосредоточил корпус на Гольдапском направлении. Целью была все та же железная дорога из Кенигсберга в Ленинград. У Пшеросля немцы остановили продвижение наших войск. Они оборудовали мощную оборонительную линию, используя насыпь рокадной узкоколейки под стационарные доты. По самой узкоколейке бегали бронированные площадки с 88-миллиметровыми орудиями и пара небольших бронепоездов.

Для борьбы с ними и обстрелов Гольдапа корпусу придали 180-миллиметровую 12-ю железнодорожную морскую батарею из 1-го отдельного тяжелого дивизиона и три отдельных бронепоезда (7-й, 8-й и 30-й). До этого моряки-балтийцы действовали на другом СЗ фронте. Батарея имела три морских орудия Б-1-П длиной пятьдесят семь калибров в башнях МК-1-180 с дальностью стрельбы тридцать семь километров. Орудия были новыми, лейнированными. Бронепоезда были вооружены башенными 130-миллиметровыми пушками Б-7 и Б-13. Тридцатый бронепоезд имел четыре двухорудийные башни Б-2-ЛМ. Все бронепоезда имели мощную ПВО с двухи четырехствольными 37-миллиметровыми пушками и большим количеством зенитных пулеметов. В общем, весьма солидное усиление и без того мощного артиллерийского кулака корпуса.

Получив задачу, Владислав усилил разведку в направлении Слепой речки. Немцы так называли реку Красную, как она называется теперь. Участок был новый. Пришлось искать через тестя знатоков Роминштейнского и Хейденовского лесов. Местность складчатая, насыпь высокая, множество бетонных и каменных виадуков, и немцы зарыли туда большое количество стандартных тяжелых и легких дотов. Оборона была очень насыщенной. Но ее глубина, по сравнению с другими участками, была меньше. Сейчас от этих мест осталась только насыпь и виадуки. Рельсы давно сняты, о былых постройках говорят только старые фундаменты, как на Карельском перешейке. В сорок втором здесь хутор на хуторе сидел и фольварком погонял, но лес был частным, и, кроме нескольких егерей, там никто не жил. Но отправленные туда группы разведчиков не вернулись. Не все так просто в этих лесах. Не зря речку переименовали. Через лес шло множество дорог, выложенных брусчаткой. Некоторые мосты могли выдержать и танки. В общем, судя по всему, лес полон войск и сюрпризов. Немцы – хорошие ученики, обжегшись в Августовских лесах, они готовятся.

Расположившись в старом польском доте «Правый лаз», Владислав рассматривал немецкие укрепления из бронеколпака наверху дота. Замаскировано здорово! Метров триста сплошных проволочных заграждений. Даже берега болот затянуты проволокой. Значки, видимо обозначавшие минные поля. Снег еще не сошел, лежит ноздреватый, звонкий и ломкий. Железная дорога идет вдоль опушки леса, как бы очерчивая ее. В некоторых местах дорога скрыта кустами. Деревушка Аддерсфельд. Перед ней несколько метров каменных и бетонных надолбов. Длинный ряд уходит вправо и влево. А вот и доты! Здесь явно «амбарные ворота» прячутся.

– Четырнадцатый! Ориентир два, влево десять, глубже семь, дымовой.

Выстрела даже и не слышно. Справа от дота падает снаряд, выпуская оранжевый дым. Передав поправку, Владислав переводит огонь на фугасный. Вторая батарея мажет по доту, еще раз поправка, беглый, три снаряда. Они срывают маскировку с дота.

– Четырнадцатый! Бетонобойным. Один!

– Влево ноль-ноль-два, дальше ноль-нольодин, беглым три!

Владислав видит, как первые два снаряда просто отскакивают от тысячного бетона. Крепко строят!

– Батарея, залпом, беглым, три.

Перешли на поражение. После второго залпа Влад дал отбой. Дот пробит, он не тяжелый, а стандартный, но обошлось это в двадцать три снаряда 152 миллиметра. Причем здесь есть возможность точно определять поправки, вокруг сплошной бетон толщиной полтора метра. А бронеколпак почти полуметровый и округлый. Плюс перископ и дальномер, этот, правда, работает очень плохо, похоже сорвана резьба.

Устроил маленький разнос командиру дота из 92-го ОПАБа. Стоит пунцовый. Шесть месяцев стоят здесь, а дальномер в ремонт не сдали. С картами полный бардак, обстрелянный дот на карте не обозначен. Чем занимается расчет, не понятно.