Евгений Мисюрин - Пенсионер

— Гена, я иду смотреть Джозеф.

— Полковника? Он в больнице.

— Же се. Я знаю. Я взяла медикамон, может, смогу чем-то помочь.

Я ничего не понял и просто пожал плечами. В больницу, так в больницу. Голова шла кругом и мне было не до того.

К обеду я достаточно пришёл в себя, чтобы сообразить, что в чёрном камуфляже выгляжу на улице несколько неестественно. Лимпо был спокойным, патриархальным городком, сильно напоминающим американский юг времён Тома Сойера, каким я знал его из фильмов. Поэтому прежде всего я решил зайти в магазин FISSA, рассчитаться за девочек и прикупить себе что-нибудь. В карманах лежали трофейные семьдесят тысяч и два чека — на тридцать от LIMPO FELLER BANK и на двадцать от ордена. Однако, выгодное это дело — робингудствовать на дорогах.

Мелинда, хозяйка Фиссы, огорчила меня дважды. Во-первых, оказалось, что девочки вчера накупили нарядов аж на двадцать одну тысячу сто четыре экю. И товара на такую сумму в долг она отпустила лишь потому, что уже знала и о премии от банка и о выплате за ликвидированную банду. А во-вторых, оказалось, что магазин специализируется на женской одежде и я могу прикупить себе здесь только шляпу. И то, если не буду очень привередлив к фасону. Так что я расплатился за девочек, отдал наличные из трофейной кассы, всё же вроде как общие деньги, и отправился искать магазин мужской одежды.

Прежде всего я заглянул в гостиницу забрать наши вещи, резонно полагая, что мы, всем семейством, можем считать себя поселившимися на территории Ордена. Пока Мэри что-то от меня надо, не выгонит. А в том, что ей я зачем-то нужен кроме постели, я не сомневался. Уж слишком она стремительно действует. В гостинице я сдал так и не использованные номера, сгрузил в Ниву оружейные сумки, забрал мыльно-рыльное и… пошёл пешком. Не хотелось ехать в такую жару.

Магазин оказался тут же, в двух шагах. Вот в чём прелесть маленьких городков — всё под боком. Выбирал я недолго, и вскоре вышел в широких джинсовых шортах ниже колен, клетчатой рубашке и широкополой шляпе для защиты от солнца. На пояс я повесил трофейный «Пустынный орёл» в фасонистой кобуре, только ремень сменил. Уж больно примечательная у него была пряжка. Глянув на себя в зеркало, я тут же снял с полки клетчатый платок и повязал его на шею. Ну прямо ганфайтер из вестерна.

Я решил найти оружейный магазин и попробовать сбыть излишки оружия.

Курт Майер оказался стариком с какими-то потухшими глазами. Я сначала даже не поверил, что он и есть владелец магазина. Я вывалил на прилавок содержимое оружейной сумки, на что Курт, внимательно посмотрев мне в глаза, спросил:

— Пиво будешь? — от него изрядно несло алкоголем.

Я кивнул.

— Русский?

Я снова кивнул.

— Вот с русских всё и началось. Сначала у нас в Лимпо появился этот русский — Юрий, а потом у самых близких мне людей начались проблемы. А потом они умерли, — он огромным глотком отпил полбанки пива. И снова посмотрел на меня. — Что ты хочешь?

— У меня оказалось оружие, которое мне совершенно ни к чему. Я хотел бы предложить его вам. Восемь Глоков и пяток Беретт. И помятый пулемёт на запчасти.

— Ты тот русский, что спас нашего черножопого полковника. Мне звонил ван Рюйтер. Заберу всё за две тысячи и проваливай.

— Мистер Майер…

— Не называй меня мистером, — старик оживился, щёки порозовели, глаза заблестели, — уж лучше просто Курт. Хотя, не понимаю, о чём мы с тобой можем говорить.

— Ни о чём, Курт. Я просто не знаю, что вас так гнетёт.

— Что гнетёт? Этот Прозоровский сжил со свету моих друзей! С тех пор, как он тут появился, у Руди начались сплошные нервы. А он был не молод, мы почти ровесники.

Курт махнул рукой и допил пиво.

— Мой дед погиб на войне с Германией, Курт. Но я из-за этого не стал ненавидеть всех подряд немцев, — глухо сказал я.

— Я не воевал с русскими!

— А я не убивал вашего друга.

— Как тебя зовут?

— Гена.

— Выпьешь?

— Не сегодня, Курт. У меня ещё много дел. А вот завтра, если вы…

— Ты!

— …если ты не против, мы разопьём бутылочку. Тем более, мне нужно узнать, где я могу отстрелять свои пушки и потренировать девчонок.

— Каких девчонок?

— Я везу домой пятерых… уже четверых девушек. Одну во вчерашней стычке убили бандиты.

— Прости, Гена. Я был несправедливо груб с тобой, — глаза старика заслезились, видимо, он был изрядно пьян.

— Оставь, Курт. Нельзя же жить только своим горем. Так долго не протянешь.

— Зайди завтра, отведу тебя на стрельбище, — он достал из-под прилавка следующую банку.

По пути «домой», в представительство Ордена, мне вдруг очень захотелось пива. Последствия похмельного синдрома, подумал я и пошёл искать общепит.

Бар я сначала услышал, и только потом увидел. Это был открытый павильон, обшитый бамбуком. Все столики, и внутри, и снаружи, были заняты мужчинами разных оттенков кожи в одинаковых рабочих комбинезонах на голое тело. А возле входа лежала пирамида ярко-оранжевых строительных касок. Похоже, обедала одна бригада — парни друг друга знали, добродушно переговаривались, и время от времени передавали один другому специи. Ну понятно, обеденный перерыв у лесорубов.

А прямо перед баром, в кругу азартно хлопающих работяг, улыбалась Анжи. Перед ней на земле стояло толстенное полено. В руках у Анжи был блестящий топор на длинной, не меньше метра, ручке. Внезапно она махнула, и деревяшка со звоном раскололась пополам. Стоящие вокруг громко захлопали, к девушке полетела бутылка пива, которую она ловко поймала одной рукой.

Я подошёл и удивлённо посмотрел сначала на топор, потом на Анжи.

— Гена, ты удивлён?

Я кивнул.

— Я из Сан-Бруно, Гена. И у меня там, — она неопределённо махнула рукой, — остались два брата. Они тоже рубят дерево, — Анжи поставила бутылку на землю, сноровисто перехватила топор двумя руками и ловко отколола от полена четверть.

Ко мне подошёл фиолетово-чёрный мужчина, судя по возрасту, старший в этой группе. В руке он держал за горлышки две бутылки.

— Мистер Гена Стринг?

Я молча кивнул.

— Я Михаэль Окочукво, бригадир этих обормотов. Спасибо за брата, за Джозефа, — он протянул мне бутылку.

— Не за что, — ответил я и с удовольствием глотнул. Как же я хотел пива!

Урча, Хамви въехал во двор представительства и пристроился за уже стоящей там Нивой. Я спрыгнул на землю и тут же попался в цепкие руки выходившей из служебного помещения Мэри.

— Клайд, где твоя Бонни? — спросила она и рассмеялась. Мне нравилось смотреть как она смеётся — широко, заливисто. На щеках при этом появляются ямочки, а глаз вообще становится не видно.