Евгений Мисюрин - Пенсионер

— Может, это ты? — спросил в ответ я. — Или я тебе нужен не для того, чтобы грабить дилижансы?

Мэри мгновенно стала серьёзной и, внимательно глядя мне в глаза, раздельно произнесла:

— И в кого ты такой умный?

— Папа был следователь.

— В КГБ?

— Почти. Военная прокуратура.

— Гена, ты умеешь готовить? — внезапно сменила тему Мэри.

— Всякий одинокий мужчина рано или поздно учится готовить. А почему ты спрашиваешь? По дому бродят четверо неприкаянных девушек. Пусть готовят.

— Трое. Жанна смоталась куда-то ещё с утра. Но я хочу, чтобы готовил именно ты. Мясо. Сочное и на углях. Правильно его приготовить может только мужчина.

— Где мы его возьмём? Или ты предлагаешь мне пойти в джунгли на охоту?

— Не волнуйся, уже сходили.

— ???

— Джеку Акумбе сегодня принесли антилопу и красноголовку. Он только что звонил, предлагал свежее мясо. Ты что предпочитаешь?

— А красноголовка это кто?

— Это змея.

— Такая, метров трёх? Черная с красной головой?

— Метров она бывает до десяти, а в остальном верно.

— Она вкусная, мне понравилось.

— Где ты уже успел её попробовать?

— В горах. На углях жарил.

Мэри аж запрыгала на месте.

— Вот и отлично. Будет у нас сегодня на ужин жареная на углях красноголовка. Иди, милый, на пилораму за дровами. А, ты же не знаешь! Обойдёшь представительство и прямиком на северо-запад, в промзону.

За дровами со мной увязалась Фарида. Она всю дорогу щебетала, сначала о том, что с детства приучена собирать дрова, носила «вооот такенные, Геночка, правда-правда!» охапки и поэтому в тягость не будет. Потом долго рассказывала, как скучно ей было дома, а со мной очень интересно, и со мной она совсем-совсем никого не боится «потому что мой падишах — самый сильный». В общем, мы сами на заметили, как пришли.

На вопрос об обрезках, негр в оранжевой каске только махнул рукой — мол, собирайте. Мы и собрали так, что обратно шли перегруженные и было не до разговоров.

Первое, что я увидел во дворе — были рыжие кудри нашей Жанны.

— Ты где была?

— Гена, я из Солнцегорска. Я же должна сообщить родственникам и друзьям, что жива. Ходила отправить письма.

— Подожди, почта находится в представительстве Ордена…

— Гена, орденская почта может доставить мои письма только в Новую Одессу. Больше в ПРА представительств нигде нет. Я оставила письма в Фиссе. Туда приходят караваны с одеждой и тканями, это надёжнее, хоть и дольше. Приедешь на Родину, сам всё увидишь.

И она, развернувшись на пятке, зашагала к дому. И только сейчас я заметил, что она переоделась в длинные, широкие брюки и лёгкую рубашку. Я пожал плечами и занялся мангалом.

Ровно в десять мы впятером входили в магазин Курта. Хозяин нас уже ждал. Сегодня он был опрятен и абсолютно трезв. Он подошел, крепко пожал мою руку и сказал:

— Спасибо, Гена. Я вчера долго думал. Вот у тебя бандиты убили любимую девушку, и ты не замкнулся в себе, не спрятался в бутылке. Ты продолжаешь жить. Без злобы, без депрессии. Мне бы, старому дураку, поучиться у тебя, а я на тебя всех собак спустил. Прости.

— Всё нормально, Курт, — я не стал разочаровывать старика и говорить, что Карлыгаш не была моей любимой девушкой. — Покажешь стрельбище?

— Пошли. У тебя в машине найдётся место для старого Курта?

Пока мы ехали на стрельбище, старик совсем пришёл в себя. Надо сказать, этому сильно поспособствовали мои девчонки. Они просто засыпали его вопросами, так что к концу поездки он повеселел, раскраснелся и даже, кажется, помолодел.

На стрельбище Курт принял самое непосредственное участие в обучении девушек. Он принёс тренировочные патроны, о которых я напрочь позабыл, шустро бегал от места к месту, показывая девчонкам как лежать, ставить руки и так далее. Старался как можно больше с ними общаться, что положительно сказывалось на его состоянии. Вскоре он уже называл девушек по именам, а ко мне обращался не иначе, как «кумпель», что я для себя перевёл как «приятель» и «собутыльник» одновременно.

В общем, стрельбище пошло на пользу всем. Я отстрелял Беретту, настроил под себя трофейный Фал с дорогущим голографическим прицелом. Девочки улучшили навык обращения с оружием и тоже в итоге получили каждая свою, индивидуально настроенную, винтовку. Ну, а Курт избавился от депрессии, начал улыбаться и ни на шаг не отходил от девушек.

— Гена, майн кумпель, обещай, что пока вы здесь, мы будем ездить на стрельбище каждый день. Тем более, тебе самому не мешало бы улучшить навык работы со штурмовым оружием. Ты в снайперах служил?

Я кивнул.

— Вот! — Курт многозначительно поднял вверх палец. — Завтра я приведу ван Рюйтера. Этот бур преподаст вам урок практической стрельбы.

— И ещё. Гена, когда пойдёшь к Сэму менять пробитую фару, — он махнул рукой в сторону хамви, — попроси его закрасить это художество.

— Какое? — не сразу понял я.

— У тебя на капоте. Здесь этот логотип мало, кому известен, но мой тебе совет, убери. Иначе, могут быть проблемы. Видишь эти буквы?

Я посмотрел на герб на капоте. Кленовый лист, перекрещенный мечами. Поверху буквы: M.M.C.

— Что это?

— Maple Military Company. Но, несмотря на название, фирма не военная. Специализируется в основном на охране важных персон и секретных объектов. В нашей глуши их нет, а вот в крупных городах легко узнают эту машину. И, как и я, догадаются, что ты её не купил.

Я задумчиво кивнул. Выходит, чёрную форму надо тоже лишить опознавательных знаков. Заодно становится понятно безалаберное поведение покойных штурмовиков — это охранники, а не воины, хоть и экипированы до зубов.

Вечера проходили по уже накатанной схеме — Мэри приносила мясо, я его жарил… К чести сказать, таких пьянок, как в первый день мы больше не устраивали. Просто располагались вокруг бассейна, пили вишнёвку, которая оказалась вовсе даже не вишнёвой, а приготовленной из какого-то местного плода, вишню напоминающего очень отдалённо. И, конечно же, разговаривали. Обо всём и каждый о своём.

А ночью меня разбудила Жанна. Безжалостно выдернув меня из-под бока Фариды, она вытащила меня за руку во двор и сунула под нос чашку с кофе.

— На, выпей. Нам надо поговорить.

Только сейчас я заметил, что Жанна полностью одета. На ней были коричневые шорты в стиле Лары Крофт и короткий чёрный топик, неудержимо распираемый её третьим номером. На широком кожаном ремне висела кобура с Глоком.

Я сделал глоток кофе и, окончательно проснувшись, вопросительно посмотрел на Жанну.