Дмитрий Манасыпов - Питерская Зона. Запас удачи

Из темноты, шаркая и хрустя суставами, бормоча под нос, к нам двигался местный. Самый обычный местный. Ну, как обычный?

Как раз местные доказывали всем своим видом факт несоответствия заявленного и имеющегося. Речь о мутантах. Гуманоидных. Красных, Белых, прочих. Одинаковые, как из пробирки, те совершенно не похожи на местных. Хотя местных не так и много. Оно и не странно. Большая часть виденных сталкерами местных – явно бывшие бомжи, клошары и люмпены. А не просто попавшие под Прорыв жители. Слишком специфичны одежда, обувь, мелочи. Хотя сейчас это не играло никакой роли.

Роль играл местный, все увереннее идущий к нам, бормочущий что-то под нос, вислой сливой стекающий вниз на стеклянно-прозрачной маске лица. А за стеной, ших да ших, к первой мурене, уже столкнувшей прямо мне на голову осколочек стекла, прибавлялись остальные. Вакса, задрожав всем телом, почти врос в пыль на полу.

Местный, в обрывках кожаной куртки, огромных и держащихся на веревке вокруг шеи джинсах, дошаркал до нас. На свою беду. И на нашу тоже. Мурена атаковала, на краткий миг застыв надо мной. Сердце гулко ухнуло куда-то в район скольки-то там перстной кишки, несколько раз екнуло и подпрыгнуло назад.

Чешуйки, мелко дрожащие на сжимающихся кольцах мускулов, шелестели еле слышно. Чуть громче, брызнув в стороны прозрачными каплями, раскрылся цветок на рыле мурены. Мясисто чавкнув, несколько лепестков разошлись в стороны, отогнулись к туловищу, блеснув частоколом острых кривых зубчиков и отдельно торчащих клыков на каждом лепестке. Пол, где слюна пробила пыль, зашипел, едко завоняв остатками покрытия. И мурена атаковала. Мелькнула, вытягиваясь и вцепившись своей раззявленной плотоядной ромашкой в местного.

Вакса заорал, вскочил, выпустив в страшилище одну длинную очередь.

Баркас, выкатив глаза, наклонился, явно переворачиваясь в сторону окна.

За стеной, разом затихнув, на мгновение замерло все. И тут же, перекрывая крик Ваксы треском выламываемой рамы, грохотом ударов по стене и звоном выбиваемых стекол, коридор перестал быть пустым.

– Беги туда… откуда он пришел. – Баркас, пригнувшись, лупил короткими по трем муренам, оказавшимся у него за спиной и тянущимся к нему. Выбитые стекла двух окон пока мешали, тяжелые живые щупальца сами распарывали себя на острых клыках, торчащих из дерева. – Беги, прикрывай меня, как отодвинешься!

Легко сказать, беги. Но я попробовал. А вот Ваксе оказалось уже не помочь. Следом за первой, разорвавшей местного пополам, к нам в гости сунулись разом две ее подруги. И хотя одна, продырявленная густо и обильно, сейчас еле дергалась, оставшихся на Ваксу хватило.

Вакса выл и орал, невидимый в сжимающихся кольцах огромных зубастых бревен. Наружу торчал только ствол его «Половца» и подошва левого ботинка. Покойся с миром, бродяга… когда вся боль закончится.

Я почти успел. Почти, правда, не считается. Вытянувшись и разом став тоньше, мурена достала, поддев под колено, нащупав и вцепившись в берц. Голова гулко стукнула по косяку двери, и меня потянуло назад. К воплям, стрельбе прорывающегося Баркаса и обильной сочной едальне, брызгающей во все стороны кровью.

Да уж… Ворота, представляющие собой огромную стальную плиту, ползли по роликам. Поскрипывали, не сгоняя привычных ворон, гудели от напряжения. Не своего, ясное дело. Напрягался Амеба. Существо, что мне, если уж честно, жаль. Такого и врагу не пожелаешь.

Он огромный. И дело не только в торсе когда-то раскачанного, а теперь изрядно поплывшего мужика. Дело в его нижней части. Беда, накрывшая Белых мутантов, его зацепила самым краешком. Но этот краешек, вытянутый, вздувшийся, сочащийся слизью и похожий на самостоятельно передвигающийся кусок расплавленной жвачки, был огромным и страшным. Весь перевитый поверху сине-багровыми сосудами, влажно жамкающий при движении… та еще красота.

Мара застыла, глядя на него. Стояла и смотрела.

– Не пялься, – тихо посоветовал ей я, – они этого не любят.

– Они?

– Их тут достаточно. И все разные. Эй, Бор, мы заходим!

Я помахал турели, за щитами которой Бор скрывался полностью. Да, их здесь достаточно. Самое то, чтобы заработать с непривычки пару бессонных ночей. А как еще? Зона порой безжалостна.

Местные бывают разные. Большая часть смахивает на зомби, только порой безвредных. Никакого интеллекта, никаких остатков человеческого облика, не считая тряпья, бывшего когда-то одеждой. А есть Копатыч и его банда. Сборище странных созданий, живущих здесь почти по-людски. Если не считать их самих и самой жизни.

Копатыч держал Привал жестко. У него на территории не забалуешь. Старый хрыч сам крут, но справедлив, чего не скажешь про некоторых из его… людей. Или, скорее, собратьев. По несчастью.

Отдых, горячая, пусть и не всегда, вода, пожрать относительно нормально и не сухого, ну, в общем, так, по мелочи. И подзатариться необходимым, если чего не хватает. Нам вот немного не хватало патронов. И здесь мне очень желательно восполнить дефицит. Тем более что у меня есть «хрусталик». Если, конечно, он тут в ходу и в цене.

Какая-то бывшая база, вот что это такое этот самый Привал. Огороженное высокой стеной место, что практически и не пряталось. А чего им прятаться? Они, по всем правилам и законам, здесь живут. Прописка питерская, документы почти у всех. Приобретенные уродства? Да я вас умоляю…

И, вдумываясь в это странное существование колонии местных изменившихся, давненько пришел к мысли. Такой незамысловатой. О сотрудничестве с какими-то важными структурами на Большой земле. А как еще объяснить странные вещи? Типа тех же макарон, что здесь всегда в достатке. Или пива? Ну, не сталкеры же с собой таскают в рюкзаках, право слово. И не из близлежащей «Ленты» притащили. У всего есть срок годности, в конце концов. Это только в плохих книжках или фильмах про зомби, например, продукты не портятся чуть ли не десятилетиями. И уж что говорить про консервы. А в Привале их очень много. Про ботулизм слыхали? Вот-вот, местные не дураки. От такой заразы помирать никому не хочется.

– Хэт, кто с тобой? – Бор высунул свою сморщенную мордашку, когда мы проходили мимо. – Никак баба?

– Кому и баба, – повернулась к нему Мара, – а кому и законная супруга. Вопросы есть?

– Ух ты ж… – вполне себе натурально крякнул Бор. – Какие уж тут вопросы, красавица. Ну, че, поздравляю, бродяга.

– Спасибо.

Амеба, что-то ворча под нос, закатывал ворота обратно. Мара уже не косилась. Видно, гроздья наростов на лице Бора ее тоже впечатлили. А я говорил, что здесь достаточно всякого, говорил.