Михаил Михеев - Наследница

Король, да и все остальные вместе с ним, вернулись в столицу и занялись обычными, повседневными делами. Для них случившееся стало не более чем эпизодом. Ну, решили вопрос, защитили члена клана, сами размялись заодно. А что погиб кто-то, так уж тут ничего не поделаешь, война, даже такая маленькая, без жертв не бывает. Тем более, для них Алисия – никто. Так, малозначащая фигура, пешка, которых на любой шахматной доске больше всех. И упоминания не стоит.

Киру, правда, они прихватили с собой. Наследница короны вампирского клана, а по совместительству теперь еще и наследница клана темных эльфов и претендентка на их престол – это уже фигура, которую можно использовать в каких-то комбинациях. Последние же при любом королевском дворе крутить наловчились давным-давно. В общем, обычное дело, да девушка и сама была не против. Хорошо понимала, что в нынешнем статусе выжить сможет только прислонившись к кому-то очень сильному, и король Аллен Третий в этом качестве подходил идеально.

Кстати, и на Орден, а заодно и на хозяйство Аллатана-Хряка, король тоже наложил свою загребущую лапу. Там, надо сказать, этому только рады были. В свободном плавании, особенно когда верховные иерархи поубивали друг друга, ой как не сладко, а под рукой такого короля с голоду точно не умрешь. А что вкалывать да шкурой рисковать заставить может – так народ собрался бывалый, тертый, и на что шли – все знали. В общем, за них стоило лишь порадоваться.

Вот так, все при делах, и только он, Торн, снова сбежал и заперся в своем доме в лесу. Даже в столицу возвращаться не стал, просто использовал данный матерью амулет, а потом послал ей весточку. И не испытывал он при этом никаких угрызений совести или стыда за малодушие. Кому как, а перед ним то и дело, с завидной регулярностью вставали карминно-красный, окровавленный снег, с трудом выдолбленная в камне плато неглубокая могила, каменная насыпь над ней и дикий камень с выжженными магическим огнем словами. Кто как, а он в погоне за химерой вновь потерял больше, чем мог себе позволить, и осознание этого факта навевало еще большую тоску.

Вот такие расклады, и он в них – главный неудачник. А неудачникам самое место где-нибудь на отшибе. Сидеть и не высовываться, подбадривая себя мыслью, что никому ты не нужен, а значит, и опасаться чего-либо нет смысла. Живи… Даже если иногда очень не хочется.

А ветер за окном понемногу крепчал. До метели дело не дойдет, конечно, но снежинки, еще недавно тихо опускающиеся с небес, теперь кружились в каком-то странном танце. И еще ощутимо темнело – вечер постепенно вступал в свои права. Торн вздохнул и не спеша поднялся на ноги. Спать пора. Рановато, конечно, но – что еще делать? Читать не хотелось, пить – тоже, а просто сидел и смотрел он уже не первый вечер.

Стук в дверь прервал его размышления. Стучали знатно, похоже, кулаком. Торн поморщился. Опять крестьян принесло. И, похоже, с чем-то серьезным, если они проломились даже через рыхлый снег, который с трудом держит сани и не выдерживает лошадей. Впрочем, их проблемы. Он не работает. И не собирается. Пускай там, в их деревне, хоть…

Сформулировать, что именно «хоть», он не успел, потому что стук повторился с удвоенным энтузиазмом. А вот это уже начинало злить. Неужто непонятно: раз не открывают – значит, вам здесь не рады, идите прочь подобру-поздорову. Так нет же, барабанят и барабанят. Торн раздраженно щелкнул зубами – дурацкая привычка, унаследованная от Зверя – и встал. Сейчас кто-то полетит выше облаков.

Дверь открылась, как обычно, без звука. Невысокая фигура шагнула назад и, не удержавшись на обледенелых ступенях, неловко взмахнув руками, грохнулась вниз, в рыхлый снег. Торн мрачно посмотрел на нее сверху, не сделав ни единой попытки помочь ей встать.

– Зачем пришла?

Получилось грубо, но, откровенно говоря, ему было все равно. Кира – а это была именно она – неловко села, путаясь в тяжелой шубе из какого-то неопознанного Торном сразу темно-серебристого меха. Посмотрела на него снизу вверх.

– Может, хоть в дом пригласишь?

– А зачем?

– Ну… вроде как не чужие.

– Ты так думаешь? – странно, но злость куда-то прошла, и происходящее стало немного забавлять Торна. – Ну что же, заходи.

Ждать ее он не стал. Просто протопал в гостиную и плюхнулся в кресло. Боковым зрением было хорошо видно, как Кира зашла, с трудом освободилась от шубы и сапог, удобных, но почти не защищающих от мороза, и закрыла, наконец, дверь. Подошла к камину, протянула к нему озябшие руки.

– Не выгонишь?

– Хотелось бы, но сегодня – нет. Не настолько уж я мерзавец, чтобы гнать тебя на ночь глядя. Все же вы, вампиры, очень плохо переносите мороз.

Действительно, досталось Кире здорово. Судя по цвету кожи, небольшое обморожение она уже заработала. Впрочем, неважно, с регенерацией у нее все в порядке, проверял в свое время.

Подошла кошка. Молча потерлась о ногу хозяина, потом обнюхала Киру и повторила процедуру уже с ней. Как минимум, враждебности не чувствует, и на том спасибо. Кира удивленно посмотрела на нее, потом осторожно протянула руку и почесала за ухом. Кошка зажмурилась от удовольствия и замурлыкала.

– Покормишь?

– Бери да ешь. Наверняка не забыла еще, где что лежит.

– Послушай, почему ты меня так… ненавидишь?

Торн посмотрел в лицо Кире, вздохнул:

– Ненавидел бы – прикопал бы у забора.

– Думаешь, я виновата в том, что произошло? – Кира иногда могла вцепиться, как клещ. – Да что я сделала-то?

– Ничего. Абсолютно. У меня нет к тебе претензий.

– Тогда в чем дело?

– В том, что не стоит напоминать мне о прошлом. Оставь меня и дай спокойно переварить его.

– Ты дурак, да? – взорвалась вдруг Кира. – Переваривать будешь. Сколько в прошлый раз переваривал? Год? Два? Больше? Ты о матери подумал?

– Что ты знаешь о матерях? – ощерился Торн.

– Ничего. Зато я знаю, как без них плохо. Потому что матери у меня не было. Она переживает, ты в курсе?

– С матерью мы разберемся сами. Тебе-то что надо? Чтобы я вернулся? Не дождетесь. Хватит с меня.

– Дурак. Какой же ты дурак. Никто тебя одного и не оставит, не надейся.

– Угу. И что, кто-то здесь со мной поселиться попробует? Да я ему башку оторву.

– И мне?

– А ты здесь причем?

– Притом, что остаюсь я. И нечего на меня так смотреть. Для меня это, может, тоже шанс не влезать в чужие дрязги и не напяливать чужих корон…

Где-то далеко, в огромном, мрачноватом издали, но притом весьма уютном на проверку замке трое мужчин, столько же женщин и два дракона наблюдали за медленно набирающим обороты скандалом. Магический кристалл, над которым клубилось туманное облако транслирующего портала, мерцал, словно раздраженный светлячок гигантских размеров. Наконец один из наблюдателей, тот, который маг, усмехнулся: