Тим Леббон - Чужой: Нашествие

– А как же декомпрессия? – спросила Палант.

– Мы ищем место, где взрывозащитные двери располагаются близко друг к другу. Там мы сделаем наш собственный шлюз. Ну, это если воздух из корабля вышел не полностью. Тогда двинемся дальше.

«Если воздух вышел полностью, все опасности взрывом вынесло в космос», – подумала Палант.

Неплохая мысль, но что-то ей подсказывало, что это не так. Не может же им настолько везти.

Пока Палант с МакИлвином цеплялись за корпус, морпехи старались проникнуть внутрь «Купер-Джордана». Дыра в его борту обнажила несколько палуб, но металлические переборки сплавились между собой, а застывший после чудовищного нагревания металл плохо поддавался обработке лазерными лучами с неустойчивой температурой. Найти вход оказалось трудной задачей.

Немного успокоившись – если это можно было назвать спокойствием – Палант позволила себе обернуться и окинуть пройденное расстояние. «Пикси» с его обтекаемыми формами и плавными изгибами выглядел очень красивым. Казалось даже странным, что такое красивое и изящное судно предназначено для войны. В противоположность ему исключительно функциональный корабль Файнса выглядел уродливым, хотя был создан для мирного исследования космоса.

Сколько человек погибло при атаке на это судно? Некоторые корабли Файнса перевозили десятки тысяч, а это значило, что большинство из них выжило. Такие числа просто не укладывались в голове у Палант. Хэлли явно ошибалась, когда утверждала, что это уже не люди. Даже если у них внутри находятся эмбрионы ксеноморфов, они все еще живут, спят и видят сны. Уничтожить их – это по-прежнему значит убить.

– Там, мы внутри, – сообщила Хэлли. – Двигайтесь к нам.

Подобравшись к проему, Палант увидела, как Бествик со Шпренкелем залетают в темный извивающийся коридор. Они нашли взрывоустойчивые двери без значительных повреждений. Сенсоры зафиксировали за ними атмосферу. Все собрались во взорвавшемся отсеке, активировав ботинки с электромагнитами и фонарики, чтобы освещать темноту. Хайк взломал панель управления дверями, приказал всем отойти в стороны и распахнул створки.

Из дверей с бешеной силой вырвалась струя воздуха, застывавшего в вакууме мелкими частичками пара, которые разлетались по космосу и блестели в свете звезд. Вслед за морпехами Палант прошла внутрь, и Хайк закрыл за ними створки. Хватаясь за вырванную из стены трубу, Хайк прошел десять ярдов по коридору, считая с пяти до нуля, а затем открыл вторые двери.

Внутрь ворвался воздух, а с ним и звук. Бествик быстро проанализировала показания сенсоров и подтвердила, что атмосфера пригодна для дыхания. Все тут же сорвали с лиц маски. Палант сделала глубокий вдох.

– Твою мать! – воскликнул Шпренкель.

– Сейчас меня вырвет, – сдавленно пробормотал Хайк.

– Спокойней, ребята, – сказала Хэлли. – Ничего нового для себя мы тут не унюхаем. Мы знаем, как пахнет смерть.

Желудок Палант запросился наружу. Ей и в самом деле доводилось чуять похожую вонь, но не совсем такую, как эта. Она работала с трупами и привыкла к запаху разложения в лаборатории. После нападения на базу «Роща Любви», когда они с выжившими долго скрывались в полуразрушенном ангаре, их постоянно сопровождал запах смерти.

Но этот был гораздо хуже. Густой, тяжелый смрад с мясным привкусом, который, казалось, можно было ощутить языком на вкус и потрогать рукой в наполненном им воздухе.

– Что-то мне совсем не хочется смотреть на источник этого запаха, – сказала она, и, хотя все ее услышали, никто ничего не произнес в ответ.

Они двинулись дальше по коридору с изогнутыми и потрескавшимися от взрыва стенами, пока не добрались до тяжелой двери, ведущей дальше вглубь корабля.

– Откроем ее, – предложил Хайк.

Он взломал систему управления, створки раздвинулись до половины и застряли. Моторы несколько секунд повыли, а потом затихли.

МакИлвина вырвало. Бествик наклонилась, опираясь рукой о стену. Палант зажала рукой нос и рот, пытаясь подавить в себе тошноту, но не справилась с организмом, и ее тоже вывернуло. Иза закрыла глаза, предпочитая сосредоточиться на кисловатой жидкости, чем на невозможно мерзкой вони. Их рвота, отскочив от пола и собравшись в шарики, запачкала костюмы. Отвратительно, но ничего не поделаешь.

Палант приказала костюму включить маску, чтобы подышать кислородом, но вмешалась Хэлли.

– Мы привыкнем к вони. А кислород еще может понадобиться.

На ее лице выступили капельки пота, глаза покрылись стеклянной пленкой.

– Двигаемся дальше. Активируйте датчики передвижения и сенсоры жизненных форм.

Палант дотронулась до плеча МакИлвина, сжала его и немного задержала позади Хэлли. Она не хотела смотреть на то, что находилось за дверью, и нисколько не горела желанием узнавать, что послужило источником такой невыносимой вони.

Но на самом деле она уже знала.

Судя по реакции «Дьявольских Псов», никто из них еще не видел такого количества трупов в одном месте. Даже Хэлли шагнула в сторону, чтобы прислониться к стене. Немного постояв, она вернулась к группе сгрудившихся у двери. Перед ними предстало зрелище, достойное ада.

Трюм был огромным, но общего света их фонарей хватало, чтобы осветить его почти полностью. Палант подумала, что лучше бы они не были такими мощными. Во время атаки через трюм пронесся огненный вихрь, плавя и скручивая все на своем пути, в том числе и людей. Криокапсулы взорвались от жара, закаленное стекло разлетелось на кусочки, расплавилось и снова застыло в странных формах. Люди внутри превратились в головешки – по большей части обугленные кости с остатками сгоревшего мяса или просто угли. Оставалось только надеяться, что, когда сюда добрался огненный ад, они спали или уже были мертвы, но Палант не была в этом уверена.

Температура была настолько огромной, что она расплавила металл и пластик, а не только стекло и плоть, и все эти вещества в отсутствие гравитации слились в причудливые куски, парившие по всему огромному помещению. Те, что находились у дверей, казались влажными, но ведь со времени атаки прошло какое-то время. Теперь трупы и части тел остыли, и уцелевшие от огня участки покрывали пятна гнили.

Прямо перед входом о пол в замедленном движении ударилась и отскочила чья-то голова – по всей видимости, женская, хотя все волосы на ней сгорели, а глаза лопнули; обожженные губы застыли в подобии дьявольской беззубой ухмылки. Сквозь лопнувшую кожу проглядывали кости черепа.

– Никаких следов активности ксеноморфов, – прошептал Шпренкель.

Весь трюм представлял собой огромный мавзолей, и никто из живых не хотел тревожить его покой громкими словами.

– Сенсоры движения здесь бесполезны, – сказала Бествик.