Алексей Калугин - Блуждающий разум

В медицинском отсеке Геннадий уже все подготовил к тому, чтобы зашить руку. На столе была расстелена стерильная салфетка. Рядом лежали перевязочные материалы, ножницы и шовный материал в стерильных одноразовых пакетах. Артур сел за стол и положил руку на салфетку.

Светлана уже настолько оправилась, что начала прибираться в фургоне. Но, когда она бросала взгляд на труп у задней двери, ее все же передернуло.

– Вы уверены, что они не вернутся? – с опаской спросила она.

– Они получили то, что им было нужно, – ответил Артур.

Пока Геннадий занимался обработкой его раны, Артур рассуждал вслух:

– Прежде всего нам нужно избавиться от трупов. Затем привести здесь все в порядок, убрать следы борьбы. После этого – добраться до ближайшей ремонтной мастерской и заменить стекла. С разбитым лобовым стеклом мы далеко не уедем.

Геннадий иглой указал на дыру в потолке.

– Ее мы сами заделаем, – сказал Артур. – Не стоит лишний раз привлекать к себе внимание. Стекло могли хулиганы разбить, а вот дыра в крыше – это уже серьезно.

– Может, стоит позвонить Димону? – предложил Геннадий.

– Звонить полагается только в экстренных случаях, – возразил Артур.

– А сейчас какой?

Артур прикусил губу. Не от боли, а потому что и сам не знал, как лучше поступить: попытаться самим разрулить ситуацию или вызвать подмогу?

Снаружи послышался звук мотора приближающейся машины. Поравнявшись с фургоном, машина остановилась.

Артур, Геннадий и Света, не сговариваясь, затаили дыхание. По всей видимости, кто‑то из проезжающих мимо остановился, чтобы предложить им свою помощь. Встречаются среди автолюбителей такие энтузиасты. Их хлебом не корми, дай только чужой машине под капот забраться. Ну, или просто дать какой‑нибудь бесценный совет. Тем более что медицинский фургон не вызывает у людей опасений. Если, конечно, это не психиатрическая перевозка. Однако, ежели этот доброхот увидит трупы в залитой кровью машине, вряд ли удастся его убедить в том, что это несчастный случай.

Хлопнула дверца машины – добрый самаритянин вышел, чтобы внимательно осмотреть фургон и оценить повреждения. Интересно, куда он едет среди ночи? По работе или по личным делам? Да как бы там ни было, его что, дома не ждут?

Раздался стук в заднюю дверь.

– Эй! Есть тут кто живой?

Голос громкий, уверенный. Мужской, разумеется. Женщина остановилась бы ночью на безлюдной дороге только в том случае, если бы у нее самой машина сломалась.

Все трое молча переглянулись: что отвечать?

Снова стук в дверь. На этот раз более настойчивый и требовательный.

– Так, короче, это полиция! И у вас труп на переднем сиденье!

Артур скривился, как от зубной боли. Точно! Они же оставили труп в кабине!

Не говоря ни слова, Геннадий поднялся, подошел к задней дверце и открыл ее. На дороге стояли двое полицейских с направленными на него автоматами. Вид у Геннадия и в самом деле был не самый лучший – весь халат в крови.

– Однако, – медленно протянул один полицейский.

– У них там еще один труп, – добавил другой, тот самый, которому Геннадий всучил фантик от шоколадки вместо десятитысячной. Полицейский многообещающе улыбнулся и, вроде как без связи со всем происходящим, произнес: – Есть все‑таки бог на свете!

– Что тут у вас происходит? – спросил первый. – Ритуальные жертвоприношения?

– У нас передвижной донорский пункт, – не очень удачно приступил к объяснению Геннадий.

– Ар‑ригинальные у вас методы работы, – нарочито грассируя, произнес первый полицейский.

– На нас напали! – наконец‑то перешла к сути дела Светлана. – Мне шею прокусили!

– А мне руку разорвали, – показал наполовину зашитую кисть Артур.

– Бомжами воняет, – повел носом первый полицейский. – Вы их что же, подвезти решили?

– Они на ходу забрались на крышу машины и вынудили нас остановиться, разбив лобовое стекло.

– И что же им было нужно?

Геннадий поднял с пола рваный гемакон, из которого сочилась кровь.

– Кровь?

– Они унесли почти весь наш запас.

Полицейские обменялись многозначительными взглядами.

– Вызовем ловчих? – спросил негромко один.

– Вот еще! – ответил другой. – Без них разберемся!

Артур незаметно перевел дух. Появление ловчих значительно усложнило бы ситуацию. Да какое там усложнило – фактически сделало бы ее критической. У ловчих задача одна – доставлять всех задержанных в пансионаты, чтобы там уже с ними разбирались специалисты. А специалисты быстро поймут, что и мертвые, и живые – альтеры. А попавший в пансионат альтер навсегда там и останется. Это уж вне всяких сомнений. Так что, с любой точки зрения, куда лучше иметь дело с полицией.

– А ты, фельдшер, мне еще ответишь лично! – погрозил пальцем Геннадию обманутый им полицейский.

– За что? – вскинув брови, изобразил оклеветанную невинность Геннадий.

– А вот за что! – Полицейский вытащил из кармана фантик от шоколадки. – Это что, по‑твоему?

– Десять тысяч, – уверенно заявил Геннадий.

И – точно! Полицейский глазам отказывался верить! Он снова держал в руке десятитысячную купюру!

– Что это? – спросил он у напарника.

– Совсем сбрендил? – с тоской посмотрел на него тот.

– Нет, ты мне скажи, что у меня в руке?

– Десятка. Если тебе не нужно, я могу забрать.

Полицейский ехидно усмехнулся и, довольный, хотя и несколько озадаченный, спрятал вновь обретенную купюру в карман.

Димон ворвался в дом Соломона так, будто собирался сообщить, что крыша у дома охвачена огнем и нужно как можно скорее выбираться на улицу. На беду, Соломон был дома не один. Он только‑только усадил за чай с малиновым вареньем двух дам отнюдь не студенческого возраста, занимающихся преподаванием базовых предметов в младших классах поселковой школы. Дамы как раз и пришли, чтобы обсудить с Соломоном ряд имеющихся у них вопросов относительно воспитания подрастающего поколения, ответить на которые, по их мнению, мог лишь он один. А заодно принесли к чаю овсяное печенье домашней выпечки. При взгляде на эту идиллию на лице Димона появилось выражение мучительной безысходности, какое бывает только у пациента, ожидающего приема у стоматолога.

– В чем дело, Дмитрий? – строго посмотрел на него Соломон.

– Дело чрезвычайной важности, – решительно, но все же уклончиво ответил Димон.

– Настолько, что?.. – медленно начал Соломон.

– Именно, – не дослушав, подтвердил Димон.

Не любивший никакой чрезвычайщины, Соломон недовольно шевельнул губами.

– Мария Федоровна, Галина Исааковна. – Соломон покаянно опустил голову. – Я безумно извиняюсь, но нам, видимо, придется перенести наш разговор. Если Дмитрий, – жест рукой в сторону Димона, – говорит, что дело не терпит отлагательств, значит, так оно и есть.