Антон Демченко - Хольмградские истории: Человек для особых поручений. Самозванец по особому поручению. Беглец от особых поручений (сборник)

В общем, прошло добрых десять минут, прежде чем до меня полностью дошел смысл записки, переданной Бьорном Орсоном ни свет ни заря. Хорошо еще, портовый чиновник не пошел на крайность и не стал писать свое послание на свеоне. Будить Ладу, ради прочтения его эпистола, я бы точно не стал.

Окончательно проснувшись и разобравшись в завитушках стремительного почерка Орсона, я тяжко вздохнул и принялся одеваться. Утро все-таки началось, и оно… отвратительно.

– Ты куда, Витушка? – Сонный голос Лады остановил меня уже на пороге.

– Дела, милая. Дела. – Я обернулся и извинительно пожал плечами. – Наш новый знакомый прислал записку, зачем-то я ему понадобился.

– Но ведь еще даже не рассвело? – бросив взгляд на иллюминатор, проговорила Лада.

– Знаю. Как ты помнишь, у господина Орсона сегодня ночная вахта. Не знаю, что там произошло, но очевидно, что-то важное. Иначе бы Бьорн не стал тревожить нас столь рано.

– Ладно, иди, только… – Лада на миг замялась, и я, понимающе кивнув, на миг распахнул полу пиджака, так что стала заметна сбруя «барринса».

– Я обязательно предупрежу охранителей. Более того, я собираюсь пригласить с собой Тишилу.

– Мальчишка. – Вздохнула она. – Ладно, можешь идти, но обещай мне…

– Я буду предельно осторожен, милая, – заверил я Ладу и уже собрался было шагнуть за порог.

– Хм. Ты ничего не забыл, любимый? – Тон супруги стал почти угрожающим, и я, демонстративно хлопнув себя по лбу, подошел к изголовью кровати и склонился над ней. Руки жены обвились вокруг моей шеи. Спустя минуту Лада оттолкнула меня от себя и, облизнув припухшие губы, тихо вздохнула. – Вот теперь иди. Слышишь? Уходи немедленно, а то я за себя не ручаюсь.

– Уже ушел, – хрипло ответил я и действительно постарался как можно скорее убраться из комнаты. Потому как еще полминуты пребывания рядом с Ладой, и в нашей каюте не найдется ни одного контролирующего себя человека. М-да.

На ходу поправляя костюм, я дошел до каюты Бережного. Постучал.

– Тихомир Храбрович, поднимайся. Нас ждут в портовом управлении, – проговорил я, едва заспанный Бережной отворил дверь.

Тишила кивнул и, посторонившись, пропустил меня в свою берлогу. А сам, не теряя времени, прихватил с вешалки одежду и отправился в ванную комнату.

– Что так срочно, Виталий Родионыч? – спросил Бережной, заглушая голосом шум текущей воды.

– Орсон прислал записку с мальчишкой-посыльным. Торопил, – коротко ответил я, рассматривая развешанную по переборкам коллекцию белого оружия Тишилы.

– Ясно. – Шум воды стих, и Бережной вышел из ванной уже одетым и даже чисто выбритым. На автомате я провел рукой по собственной щеке. И этот жест не укрылся от Тишилы.

– То не сложно, Виталий Родионыч. Заговор-то простенький. – Понимающе хмыкнул Бережной. И через минуту я уже довольно поглаживал лишенный щетины подбородок. И как я раньше не додумался о существовании подобного заговора?! Да уж, это вам не опасная бритва, общение с которой ежедневно доставляет мне десяток неприятных минут. А тут раз и все. Красота!

– Так, все же. Что случилось, Виталий Родионыч, с чего такая срочность? – отвлек меня Тишила.

– Капитана преследовавшей «Варяг» лоханки помнишь? – Вздохнул я. Бережной кивнул. – Преставился, грешный. Аккурат с полчаса назад, прямо в камере портовой полиции. Сердце. Так-то.

На этот раз в управлении полиции порта было куда как многолюдно. Мы попытались было поймать кого-нибудь из пробегающих мимо чиновников с целью выспросить, где находится Орсон, но… очевидно, находясь на работе, сотрудники управления следовали принципу помощника капитана порта, и даже шли дальше. Они не только не понимали русского языка, но и вообще делали вид, что нас не видят и не слышат. Впрочем, «свеон» Тихомира они также игнорировали.

Переглянувшись с моим спутником, мы одновременно пожали плечами и, не сговариваясь, шагнули в сторону лестницы. Придется искать господина Орсона самим.

На втором этаже количество суетящихся чиновников разных ведомств увеличилось примерно вдвое. Заглядывать во все помещения подряд мы не стали и, ориентируясь по тому, откуда вылетают самые напуга… в смысле встревоженные «владельцы столов», направились к большим двойным дверям, из-за которых доносился приглушенный гул голосов.

– Герр Старицки, герр Бережной… – Помощник капитана порта, заметив нас в дверях, жестом заставил замолчать что-то докладывавшего ему секретаря и даже не поленился подняться нам навстречу. Окружающие резко замолчали, а один, судя по богатому золотому шитью, генерал, даже прищурился эдак… профессионально. – Сожалею, что пришлось беспокоить вас в столь раннье время, но дело не терпит отлагатьельства. Знакомьтесь, шеф полицейского управльения Борнхольма, генерал Стормунд. Генерал…

Тут Орсон протарахтел что-то на свеоне, очевидно представляя нас с Тишилой, поскольку в тексте пару раз мелькнули наши фамилии, и шеф борнхольмской полиции немного смягчил взор. И даже каблуками щелкнул, с обязательным наклонением головы. Так называемый кавалергардский поклон.

– Рад знакомству, генерал Стормунд. – Вернув поклон полицейскому начальнику, я бросил вопросительный взгляд в сторону Орсона.

– Да, боюс, временьи на дружескую беседу у нас ньет. – Понимающе кивнул помощник капитана порта. – Обстоятельства таковы… впрочьем, пройдемтье. Сами увидитье.

Не знаю, чего ожидали от нас, но оказавшись в полицейском холодильнике, и Орсон и генерал Стормунд с помощниками наблюдали за нашей реакцией на вид трупа с таким вниманием, словно ждали, что кто-нибудь из нас тут же обольется слезами и признается в жестоком убийстве контрабандиста.

А в том, что это убийство, сомнений у меня не было.

– Ну что, герр Старицки? – нарушил тишину Орсон.

– Увольте вашего патологоанатома. – Пожал я плечами.

– Извинитье? – Брови портового служащего полезли вверх. – Я, кажется, вас не очьен поньял.

– А что тут непонятного? Убили грешного, а патологоанатом дал неверное заключение.

– Вобче-то, я хотьел спросить, знаком ли вам сей господин… – протянул Орсон. – Провестьи опознание, если позволите, но… а с чего вы взьяли, что этот человьек был убьит?

Вместо ответа, я ухватил руку трупа за предплечье и развернул ее так, чтобы стоящим в паре метре от нас свеям были видны характерные синяки на запястьях.

– На другой руке точно так же, – прокомментировал я. – Его держали, чтобы не вырывался… А убили…

Я внимательно осмотрел предплечье, затем другое… А потом склонился над головой контрабандиста. Повернув ее так, чтобы свет мощной лампы, висящей над прозекторским столом, хорошенько осветил шею и, углядев предмет поисков, я торжествующе щелкнул пальцами.