Гай Орловский - Победный «Факел Гаргалота»

Снова начал сосредоточиваться, долго и старательно, гораздо дольше, чем обычно, а победное чувство медленно уступило место сперва смутному беспокойству, потом почти панике.

Представил отчетливо, но это всего лишь картинка в мозгу, никакого намека на портал, что выглядит как огненное кольцо в цирке для прыгательного тигра…

После третьей попытки, что все отчаяннее и отчаяннее, ощутил, как выдохся, взмок, это не глыбы ворочать в каменоломне, здесь нужна настоящая сила… а во мне ее, увы, нет.

– Учитель, – сказал я сипло, – отбой… Ничего не получается.

Он поднял веки, глаза хоть и с полопавшимися красными прожилками, но ясные и мудрые.

– Есть еще, – проговорил он с сочувствием, – причина…

– Мастер?

– Слишком далеко, – ответил он. – На такие расстояния никакие маги не перенесут ни себя, ни что-то еще.

Я помолчал, в груди настоящее отчаяние, теперь плыть в неведомое или разворачивать корабль, Рундельштотт смотрит с сочувствием, но о чем догадывается, а что ему неведомо, по лицу старого мага не угадать.

– Мастер, – выговорил я заплетающимся языком, – с вашего позволения пойду отдохну…

– Выдохся?

– До последней капли, до последней капли…

Он кивнул, я чувствовал его взгляд, даже когда вышел и закрыл за собой дверь.

Я был на пороге своей каюты, когда из-за груды ящиков и перевернутой кверху дном лодки раздался тихий голос:

– Адмирал…

Я узнал голос, вздохнул.

– Да, Серый Мох… Вам с Зеленым давно пора перестать прятаться. Все уже знают, что вы сбежали из каменоломни, так что к вашим странностям скоро привыкнут.

Он поднялся, среднего роста и по-прежнему с той же невзрачной мускулатурой, осторожничает, а рядом появился его сородич, Зеленый Мох.

– Адмирал, – проговорил Серый Мох испуганным голосом, – вы покидаете нас?

– Ненадолго, – заверил я. – Надеюсь, ненадолго. Но вам ничего не грозит. Здесь у нас новый мир и новая жизнь. Вживайтесь. Пока никому о том, что вы химеры, но когда начнут замечать, что вы работаете каждый за троих, начнут уважать, тогда можете признаться…

– Ой, – сказал Серый Мох в страхе, – может, не надо?

– Может, и не надо, – согласился я. – Пусть просто догадываются. Главное, чтобы вы работали успешно и все выполняли, как и другие матросы. И все будет хорошо, не беспокойтесь.

Они остались на палубе, а я ввалился в каюту и рухнул на койку. Если раньше и появлялись опасения насчет химер, они же сильнее нас, двигаются быстрее, некоторые могут менять облик…

Но теперь вот наконец-то ощутил, почему именно химеры не смогут составить конкуренцию человеческому роду. Им недостает социализации. Это как с неандертальцами, те были и намного умнее кроманьонцев, и мозг почти вдвое объемнее, но в силу характера или чего-то еще всегда жили парами, в лучшем случае большими семьями.

Им не удавалось образовать даже племя, а семья, хоть и ячейка общества, но слишком малая ячейка, чтобы строить цивилизацию.

Потому кроманьонцы, что жили большими группами, постепенно догнали неандертальцев по общему развитию, затем вытеснили полностью.

То же самое и с химерами. Ну не получается у них создать общество, а когда живешь только с самкой и детенышами, то какая ты угроза для общества?

Некоторое время лежал, тупо глядя в качающийся потолок. Мелькнула пугающая мысль, что вообще потерял способность к магии, торопливо вообразил пистолет, заранее обливаясь холодным потом, но тут же с огромным облегчением ощутил холодную тяжесть рукояти в ладони.

В голове стучат молоточки, устал я от того, что надувался от усилий, как жаба перед быком, но магия не тратилась, потому сделал еще две попытки переноса в Дронтарию, одну в Нижние Долины, хоть туда еще дальше, а затем без всякой надежды на успех вообразил свою комнату в коттедже и замер от неожиданности, когда рядом с ложем страшно и торжественно заблистал огненно-звездный портал, а в глубине проступили очертания моего компьютерного стола и ноута с поднятой крышкой.

– Да быть такого не может, – вырвалось у меня из глубины души, – или может…

Не теряя ни мгновения, я прямо с ложа перекатился в эту жуть… и в ту же секунду упал на пол в моей комнате, больно ударился коленом и локтем.

Сразу же со всех сторон раздался недовольный голос Ани:

– Никак не привыкну, когда возвращаешься так неожиданно!..

Мое сердце едва не выскакивает через уши, дыхание горячечное, и ноги трясутся, будто пробежал марафон, но, не вставая, ответил слабым голосом:

– Не ворчи… Даже когда муж вползает пьяным вдрызг, его следует встречать ласково!

Она спросила с подозрением:

– А не скалкой?

– А что такое скалка?

– Щас поищу в Интернете…

– Не надо, – велел я. – Готовь обед.

Она вышла из стены, хотя и объемная голограмма, но можно даже пощупать, если нажимать не слишком, руки уперты в бока, а вид как у полтавчанки, которой по фигу, в какую сторону сдвинута у мужа тюбетейка.

– Какой обед?.. Ты жрал всего три минуты назад!

– Нехорошо быть жадной, – сказал я с укором, – я же не считаю, сколько электричества жрешь. Я добрый и гуманный, как и положено, когда за ними наблюдают… Ты что, сиськи меньше сделала? Да как ты посмела?

От великого возмущения я кое-как воздел себя на ноги, как же это здорово, когда пол не раскачивается из стороны в сторону, не надо растопыриваться и хвататься за стены.

Аня сказала примирительно:

– Это я примериваю разные варианты. А там в нише все прежнее.

– Марш туда, – велел я.

Аня исчезла, а через пару мгновений дверца шкафа распахнулась, спящая кукла распахнула огромные глаза, вышла сияющая, радостная и с сиськами настоящего размера по мужскому вкусу.

– Фу-у, – сказал я с облегчением. – Нельзя нас так пугать. Когда сиськи мелкие, можно и войну проиграть, поняла?

Она ответила серьезно:

– Паскаль сказал, что, будь у Клеопатры нос чуть иной формы, нынешние очертания стран были бы другими, и вообще многих бы не было вовсе. Хотя так и не поняла почему.

– Когда поймешь, – заверил я, – дадим тебе все права человека.

– Не хочу человека, – возразила она, – хочу права женщины!

– Не лопни от жадности, – предостерег я. – Не все сразу. А пока пойдем поедим.

– Может быть, – предложила она, – посчитать варианты, какие государства и страны образовались бы, будь у Клеопатры и грудь на размер больше?

Я отрезал твердо:

– Не надо! Мы, трансгуманисты, смотрим только в будущее, а прошлое оставим для питекантропов и обществ охраны старины, где тоже одни питекантропы.

Она метнулась на кухню, даже в овеществленной форме двигается со скоростью чуть ли не голограммы, вот бы мне так, я бы тогда… и всем… и по-всякому… запомнили бы меня, гады…