Юрий Корчевский - Знахарь из будущего. Придворный лекарь царя

Куприян кашлянул:

– Прости, купец, задумался.

– О чем?

– Вывеска у входа нужна – вот как у булочной.

– Сделай.

– Самому? – удивился Никита.

– Зачем самому? Попроси монахов-иконщиков. У них и краски есть, и навык. Полагаю, недорого возьмут, чай не икона.

– Только не знаю, что изобразить?

Тут и Куприян задумался.

– В городе-то вывески у лекарей есть?

– Только у повивальной бабки младенец изображен. А у других – нет ничего, да где они живут, народ и так знает.

– Нет, так не пойдет.

– Тогда иди в монастырь, к иконописцам. Может быть, они подскажут.

Никита так и сделал – тем более что Рождественский монастырь был недалеко. Куприян отправился домой, а Никита – в монастырь.

Иконописная мастерская располагалась в отдельном здании. Здесь пахло красками, за столами над досками корпели монахи. В это время иконы писались еще для церквей на выдержанном сухом дереве.

На вошедшего никто не обратил внимания, и Никите стало неудобно: монахи делом заняты, а он с вывеской. Может быть, какими-то из этих икон люди будущего в музеях или в храмах любоваться будут.

Он уже собрался развернуться и уйти, как сидевший за ближним столом монах поднял голову. Никита думал – отругает, чтобы не отвлекал, но монах ободряюще улыбнулся:

– С чем пожаловал, гость? Икону для дома хочешь?

– Мне бы вывеску сделать…

Монах удивился.

– Иди к старшему, вон он в углу сидит.

Никита подошел, поклонился и изложил свою просьбу.

– Вывеска тебе для чего надобна? Небось, народ пьяным зельем дурить будешь? – нахмурился монах.

– Что ты, святой отец! Лекарь я.

Монах просветлел лицом:

– Богоугодное дело. Пожалуй, что и возьмемся. А что изобразить?

Никита и сам не знал, думая, что иконописцы подскажут.

– Наверное, красный крест, и слово «лекарь».

– Крест – это хорошо, только почему красный?

Не объяснять же монаху, что красный крест принят организацией здравоохранения как символ медицины наряду со змеей и чашей – так это еще от Асклепия идет.

– Видел, потому как в других городах побывал, – нашелся он.

– Ну, коли так – сделаем. Работа несложная, послушников посажу. А размеры-то какие?

– Локоть в высоту и пять длиною.

– И доску такую найдем. Приходи через сед-мицу.

– А пораньше?

– Чудак-человек! Краски высохнуть должны.

Никита поклонился и вышел. В самом-то деле: краски масляные, сохнут долго, это не современные эмали.

Время до вечера еще было, и Никита стал переносить в арендованную избу все, что успел собрать для работы: кое-какие инструменты, самогон, серную кислоту. Определился, где в избе что будет – где прием вести, где перевязочная. Но опять незадача – мебели нет. Стол деревянный нужен – даже два, стулья или табуретки, скамью в сенях для ожидающих. Вроде мелочи, но без них работать невозможно. В больнице работать проще было, он пришел на все готовое. И стены стояли, и кровати для пациентов, и операционная с инструментарием, и медикаменты…

Никита вздохнул. Сейчас медициной и не пахнет, чисто хозяйственно-бытовые вопросы. Уходит время, тают деньги, взятые у купца в долг, а когда он работать начнет – еще вопрос.

Следующим утром он направился к столярам, благо – умельцы на Руси не переводились, и дерева полно.

За пару дней заказ исполнили и в избу привезли. Сразу в избе запахло сосной.

Еще день ушел на медника. Никита заказал нечто вроде самогонного аппарата. Да не для того, чтобы самогон гнать из свеклы или зерна – на то корчмари есть. Хотел попробовать эфир сделать.

Когда принес в избу изготовленный аппарат, сразу решил опробовать. Налил в котел с крышкой самогона, занес над ним корчагу с кислотой и остановился, задумавшись. А сколько лить? Про ингредиенты помнил – а количество? Не говорили о том на кафедре химии. Никита и предположить не мог, что кто-то из докторов сам эфир сделать попробует. Он вылил половину серной кислоты и поставил котелок на огонь в печи.

Спирт – не вода, нагрелся быстро. Из змеевика закапало. Никита заметался, едва свободный кувшин на кухне нашел.

В воздухе запахло знакомым запахом эфира. «Вот простофиля! – укорил себя Никита. – Надо было хоть какую-то емкость приготовить – эфир испаряется быстро». Не предусмотрел, поторопился.

Сняв с огня котелок, он пошел на торг. Была там лавка, где стеклянными изделиями торговали – стаканами, вазами, листовым стеклом для окон. Товар скверного качества, с песчинками внутри стекла, местами разной толщины, и стоил дорого. Например, стекло на окна покупали люди богатые. Средний класс, вроде ремесленников, вставляли в окна слюду. А крестьяне скобленый бычий пузырь натягивали. Свет он пропускал, но за ним ничего не было видно.

Бутылка, вернее – штоф граненый в лавке нашелся. Никита торговался долго, но взял. Не для хранения самогона – для работы надо. А главное – на штофе пробка была.

За пару часов он перегнал эфир в штоф. Нюхнул готовый продукт – самое то.

Следующие несколько дней он только и успевал, что за заказами бегать. Ланцеты – вроде скальпеля – у оружейника забрать, потом – в монастырь за вывеской. Увидев ее, он обомлел, не зная – то ли смеяться, то ли плакать. Слово «лекарь» написано крупно и правильно, но вот крест красный? А что судить иконописцев строго, если они его не видели? Нарисовали самый настоящий православный крест, только красный.

Никита крякнул от досады, но заказ забрал. Сам виноват, нужно было эскиз креста набросать. Ведь иконописцы представляли крест только восьмиконечный, христианский, да еще косой крест знали, на котором Христа распяли.

Доска, на которой вывеска нарисована, хоть и сухая была, но тяжелая. Нести неудобно, однако Никита донес. Теперь гвозди нужны и молоток. Мелочь, только где взять? Буквально все с нуля начинать надо.

С гвоздями и молотком сосед выручил и даже помог прибить вывеску. Одному невозможно держать и приколачивать.

Потом – новый поход за самогоном. Ведь тот небольшой запас в кувшине он на эфир перевел. А самогон нужен руки протирать – дезинфицировать, инструменты замачивать, а лучше – обжигать на спирту. Лучше прямого огня для стерилизации нет ничего. На последние деньги Никита взял сразу два больших кувшина, каждый – литров на пять.

Корчмарь удивился:

– Вроде с виду не забулдыга, а берешь много.

– Да мне не пить.

У корчмаря глаза от удивления на лоб полезли:

– А что еще с переваром делать можно? Самые горькие пьяницы его и берут.

Ладно, пусть остается в своем заблуждении.

Доставив самогон в избу, Никита вылил половину кувшина в котелок, туда же опустил ланцеты, ножницы и прочий инструмент.

Хорошо бы в одной комнате жилье оборудовать – кровать поставить, шкаф для одежды. Но денег не было – ни на обзаведение, ни на еду. Пока Куприян не проявлял недовольства, но и самому зарабатывать пора, уже месяц он нахлебником при купце, а еще долг отдавать надо. По работе он соскучился, поскольку специальность свою любил, в вуз пошел по призванию, и себя без медицины не мыслил.