Юрий Корчевский - Знахарь из будущего. Придворный лекарь царя

Никита был рад, что его труды не пропали даром. Только эпопея на этом не закончилась.

Следующим днем, в полдень к лекарне подъехал возок. Оттуда вышел боярин и прошел к Никите. Тот к визитам бояр уже привык – болеть все могут. Однако боярин оказался не пациентом.

– Ты Никита будешь, лекарь?

– Он самый.

– С тобой князь и боярин Ордын-Нащокин поговорить желает.

– Что, прямо сейчас?

– Князь ждать не любит. – Боярин напыжился.

Только и Никита не холоп боярский, а свободный человек – не на службе княжеской.

– Дела закончу, освобожусь – тогда и поедем.

Боярина передернуло от негодования, а сделать ничего не может. Так он и ждал полчаса.

Когда боярин и Никита на возке прибыли в хоромы Нащокина, князь встретил их приветливо, усадил.

– Ты что же, Никита-лекарь, талант свой от всех скрываешь?

– Какой талант? – не понял Никита. Он вначале подумал, что речь идет о его способностях к врачеванию, но ошибся.

– В шахматы князя Елагина лучше меня играть научил, он даже с Алексеем Михайловичем, помазанником Божьим, вровень вчера сыграл. Нехорошо!

– Я что-то не понял, что именно нехорошо?

– Что он лучше меня играет. Видимо, немец, что меня учил, хуже тебя шахматы знает.

Никита недоуменно пожал плечами. Он с трудом вспомнил имя-отчество князя.

– Афанасий Лаврентьевич, это всего лишь игра. Сегодня повезет одному, завтра – другому.

– Нет, другому не надо – мне надо. Предлагаю учить меня игре в шахматы.

– Я человек занятой, у меня свое дело.

– Нешто я не понимаю? Днем и я занят. Но можно по вечерам заниматься.

Никита потер большим и указательным пальцем друг о друга. Получился жест, издавна понятный во всех странах.

– Само собой, – кивнул князь. – Сколько?

– Рубль серебром в день, – спокойно сказал Никита.

Уж коли князь хочет лишить его удовольствия общения с девушкой – пусть платит. Сумма изрядная – даже огромная, и Никита в душе надеялся, что князь, узнав о больших деньгах, откажется от своей затеи. Но не тут-то было! Князь кивнул.

– А как же? Понимаю! Умение редкое, потому дорогое. Мастеров мало, – князь сокрушенно покачал головой. – А Елагин – шельма! Такого мастера имел, учился и молчал. Я только вчера узнал. И сколько тебе платил, не сказал. Обратись ты сразу ко мне, я бы вдвое дал. Так, может, не будем зря время терять?

Никита согласился, тем более что азы игры Нащокин знал. Никита иногда почитывал в свое время шахматную литературу, но фанатом игры он не был – так, приходилось на дежурствах, когда экстренной работы не было, играть с дежурантами из других отделений. И сейчас он показал князю несколько вариантов, как быстро, в десять ходов поставить мат.

Нащокин очень удивился.

– Ты, князь, ходы запомни. Защиты нет, как бы противник ни пыжился. Только перед каждым ходом делай вид, что крепко думаешь.

– А Елагин о них знает?

– Нет еще.

– И не говори. А за молчание возьми рубль.

Князь достал из ящика стола две монеты: одну за игру, вторую – за молчание. Как тут не вспомнить поговорку «Слово – серебро, молчание – золото?»

На возке, но только уже без сопровождения боярина Никиту отвезли домой. Только он не к князю в хоромы поехал, а к Пантелеевым. Извинившись, что без подарков приехал, вручил рубль серебром – на эти деньги деревню с холопами купить можно было.

– Ой, Никита, много даешь! – всплеснула руками вдова.

– Это Любаве на наряды. Пусть на торгу выберет к венчанию. И еще: я несколько вечеров занят буду у князя Нащокина и потому прийти не смогу, не ищите.

– Хорошо, что предупредил, дабы не волновались.

И Никита десять дней подряд ездил на возке после работы к Нащокину. Вспомнил, насколько смог, игры Алехина, Ботвинника, Каспарова, Таля.

Князь только потирал руки.

За десять дней Никита заработал изрядные деньги, чему был несказанно рад.

На двенадцатый день он развел руками:

– Прости, князь: все, что я знал, показал и рассказал.

– А еще игры знаешь?

– Нарды. В них персы и османы играть любят.

– Не слыхал про такую. Если кто из послов царю такую игру подарит, я сразу к тебе человека пошлю, научишь. Но сначала меня, а потом – Елагина или других. Понял?

– Уяснил. Желаю тебе здоровья и удачи, князь.

Никита откланялся. Ему здорово повезло и очень кстати – за двенадцать дней полугодовой доход заработал своей головой. Теперь и венчание и свадьбу на уровне провести можно.

Приехав домой, Никита стал размышлять, кого он пригласит на торжество. Хватило пальцев на одной руке. Елагина – посаженым отцом, Ивана и сестру его, Наталью. Больше друзей или близких знакомых не было. Да и у Пантелеевых в Москве вряд ли больше наберется. Как только купец умер и родня со знакомыми его о долгах узнали, все как-то от вдовы отошли, отшатнулись. Неудачники или проблемные знакомые никому не нужны.

Получалось – не так велики и расходы будут, а гости в доме купчихи уместятся. Никита не жил в доме Пантелеевых и потому не мог в полной мере назвать его своим.

Через несколько дней Никита стал ловить на себе косые взгляды Елагина.

– Князь, я обиду нанес тебе, сам того не желая? – поинтересовался Никита – он не любил непоняток.

– Ты зачем Нащокина выучил играть лучше меня?

– Чтобы ты в опалу случайно не попал. Сам подумай, понравится ли царю, если ты его шутя обыгрывать будешь? Неприязнь вызовешь, а потом и опалу.

– Ну… если так, – неуверенно согласился князь.

Никита собирался после работы обговорить с вдовой детали сватовства, однако же – не получилось. К нему в лекарню заявился сам Елагин. Он прошелся по зданию, посмотрел, а потом сказал:

– Государь через день под Смоленск отправляется, там войска наши осаду ведут. Нащокин едет, и я с ним. Всяко случиться в походе может, и мне спокойней будет, когда ты будешь рядом. Жалованье я тебе не платил – это правда, но на ноги встать помог.

Никита все понял.

– Послезавтра утром я буду готов, князь.

Он обговорил с Иваном, как вести послеоперационных больных. Их было всего трое, все шли на поправку, и осложнений не предвиделось. Оставил Ивану денег на жалованье персоналу, на хозяйственные расходы и тем же вечером направился к Пантелеевым. Неизвестно, сколько поход длиться будет. Смоленск хоть и недалеко, но осада – дело долгое.

Как только он сказал, что царя в походе сопровождать будет, все приуныли. Но после нескольких минут молчания Мария Матвеевна вдруг вскочила:

– Так чего же мы сидим?

– А что делать надо? – не понял ее Никита.

– В храм, венчаться.

– Так ведь дружка и дружок нужны – венцы держать. И к торжеству мы не готовы.

– Есть-пить потом можно, после возвращения твоего. И плясать-играть на радостях будем. У тебя, Никита, всегда дела. Я понимаю, мужчина зарабатывать должен. Но для девушки венчание, замужество – главное действо в жизни.