Юрий Корчевский - Знахарь из будущего. Придворный лекарь царя

– А Пантелеевы сегодня были?

– Утром только.

– Спасибо.

Никита в церковь не пошел, развернулся и направился к дому купца – все не мог привыкнуть, что дом этот его теперь.

Постучавшись в дверь, вошел.

– Мария Матвеевна, это я, Никита. Я с дочерью твоей поговорить хочу.

– Сейчас я, мигом.

Вдовица привела дочь, сама уселась рядом.

– Мария Матвеевна, я хочу с Любавой с глазу на глаз переговорить – можно?

Женщина недовольно поджала губы, но вышла.

Никита помолчал, потом на цыпочках подошел к двери и резко открыл. Купчиха стояла, прислонив ухо к двери, и едва не упала от неожиданности. Ох уж это женское любопытство!

Смутившись, что ее застукали, вдовица ушла.

– Любава! Тянуть не буду, спрошу сразу – я тебе люб?

Любава покраснела – даже пунцовой сделалась, глаза опустила в пол.

Никита замер, кажется – даже дышать перестал.

Девушка едва заметно кивнула.

– Выйдешь за меня замуж?

Громыхнула дверь, и в комнату ввалилась вдова.

– Да кто же так девицу спрашивает? Сватов заслать надо поперва!

Ну вот, опять подслушивала! Но Никита к женщине даже не повернулся – он ждал.

Любава опять кивнула.

– Ты язык проглотила? – вскинулась мать. – Тебя человек спрашивает – пойдешь за него?

– Пойду, – едва слышно сказала Любава.

– Вот, другое дело. А то ведь засиделась в девках! То батюшка помер – год после того женихаться нельзя, то долги… Едва старой девой не осталась.

– Матушка, да ведь мне семнадцать всего! – со слезами воскликнула девушка.

– Ага! Семнадцать! Только твои подруги замужем все, некоторые тяжелые уж.

Надо сказать, что на Руси женились рано. Девушки шли под венец в пятнадцать-шестнадцать лет, в семнадцать уже числились перестарками, а в двадцать – старыми девами.

Мужчины, а фактически – подростки – женились в таком же возрасте. Люди взрослели быстро: в пятнадцать уже шли в войско, числились новиками, иногда к семнадцати становясь опытными воинами, а то и десятниками. А коли государство вверяло ему саблю или пищаль для защиты Отечества, дела серьезного и необходимого, то жениться-то кто запретит?

Молодым пару часто подбирали родители. Дело было непростое, мудрости требовало. Чтобы вторая половина из своего круга была, сын купеческий женился на купеческой дочке, боярский сын – на боярыне. Неравные браки были большой редкостью. Сначала об избраннике тщательно собирались сведения: не болен ли болезнями дурными вроде падучей, что могла передаваться по наследству, да поведения какого? И если парень без царя в голове, так и невеста для него находилась только с изъянами.

Девицу же осматривали бабки в бане со всем тщанием и выносили свое суждение. Ведь будущая жена – это еще и будущая мать, она должна иметь широкий таз, чтобы легче было рожать, а также развитую грудь для вскармливания младенца. Нынешние девицы, фланирующие по подиумам и демонстрирующие наряды зарубежных кутюрье, а также не сходящие с обложек гламурных журналов, шансов в глазах бабок не имели бы никаких. Фигуры плоские: ни груди, ни попы – больше мальчишеские. Да и название для одежды придумали – унисекс. Тьфу!

Конечно, самому Никите двадцать девять, тоже староват на роль жениха, и он это понимал. Только сердцу не прикажешь.

Время было уже вечернее, и Никита, получив утвердительный ответ, откланялся. Дом его, и он мог бы остаться ночевать в отдельной комнате, но так не было принято, это бросило бы тень на невесту.

Но только он повернул из переулка, как его окружили трое. Никита был слишком погружен в свои мысли и не заметил, как они подошли. Потому первая мысль была – грабители.

Но незнакомцы сразу накинулись на него и стали бить. Он едва успевал защищаться. Обычно грабители под угрозой дубины или ножа забирали деньги или драгоценности – вроде перстней или колец и быстро скрывались.

Все стало понятно, когда один из нападавших бросил:

– А не ходи к девке!

Так это несостоявшиеся женихи Любавы!

От сильных побоев Никиту спас проезжавший на подводе амбал. Завидев свалку, он перетянул нападавших кнутом, и те бросились врассыпную.

Амбал подал Никите руку, помог подняться с земли.

– Жив?

– Жив.

– Деньги целы?

– Не отобрали.

– Ну, синяки заживут. А чего они тогда от тебя хотели?

– У них спроси, – буркнул Никита.

– Совсем народ одичал! – выругался амбал, вскочил на подводу и уехал.

Никита направился домой. Нож был при нем, но у него и мысли не было пустить его в ход – ведь у нападавших не было оружия.

Он заявился в дом князя, и привратник, увидев разбитую губу и заплывший глаз, охнул:

– Кто это тебя так?

– Кабы знать! На улице напали и побили.

– А ты что же?

– Отбивался, как мог.

Привратник покачал головой.

Несколько дней Никита отлеживался в своей спальне. Куда с такой помятой рожей пойдешь? Только людей пугать.

Зато князь был рад. У него выпало несколько свободных дней, и он решил посвятить их шахматам.

Играли дни напролет, не хуже завзятых картежников. Князь пока проигрывал, но постепенно набирался опыта.

– Подожди маленько, поднаторею – еще и тебя обыграю, и Нащокина – а то и самого царя.

– Я бы на твоем месте с царем поосторожнее, – посоветовал Никита.

– Почему?

– Не любят властители проигрывать.

– Так это всего лишь игра!

– Тогда партию выиграй, а две проиграй. И царю приятно, и тебе урон невелик.

Несколько раз проведать Никиту прибегал Иван.

– Заждались тебя больные, Никита.

– Еще пару дней, а то с такой рожей, как у меня, только детей пугать.

– Нужна им твоя рожа! Им помощь нужна. Вчера тетка приходила, о тебе спрашивала.

– Больная?

– Да вроде нет, – Иван описал внешность Марии Матвеевны.

Ну да, понятно теперь. То прибежал, как ошарашенный, спрашивал – пойдет ли за него дочь, а то вдруг исчез на неделю. Странное поведение!

Никита и сам это понимал. Перерыв в работе его решительно не устраивал – деньги были потребны. Ведь свадьба предстоит, расходы. А поскольку за невестой приданого нет, рассчитывать надо только на себя.

И Никита следующим днем вышел на работу.

Персонал лекарни был уже в курсе. Только больные косились на его фингал, но молчали, хотя уважения Никите этот фингал под глазом явно не добавлял.

Неделю он работал как проклятый – страждущих накопилось много. Каждый день смотрелся в зеркало, а когда посчитал, что внешность уже вполне сносная, направился к Пантелеевым. В свое время он бы купил цветы, коробку конфет, бутылку шампанского. Да только нет ничего. И потому он поступил проще.

Зайдя в трактир, славящийся своей кухней, он сделал богатый заказ, дождался, когда кухарки его приготовят, и с двумя прислужниками отправился в гости. Сам бы он все это не унес.