Игорь Недозор - Новая Зона. Дикий Гон

Скоро путь им преградила узкая, но довольно глубокая расщелина оврага, они стояли на ее краю и не видели дна, только далеко внизу колыхались пушистые макушки сосен да виднелись скальные выступы.

Пришлось свернуть налево и углубиться в лес. Сосны вокруг были совсем обычными, от них пахло смолистой хвоей, они шумели под дуновением ветра, и с веток падали длинные иголки, длиннее, чем полагалось. Заметно длиннее. Под ногами был только камень и жесткая красная трава. Сталкеры перебирались через кочки и изредка переговаривались.

Никто ничего не видел, и впереди было все так же спокойно. Однако деревья, что росли вокруг, стали довольно странными. То те же самые длинноигольчатые сосны, то какие‑то незнакомые великаны с пышными развесистыми кронами, огромными листьями, со стволами, поросшими толстым слоем мха, как будто им не одно столетие. Все это производило впечатление некой невозможной древности. Кто знает, как давно на эту землю последний раз ступала нога человека? И ступала ли вообще?

Временами по веткам деревьев пробегали какие‑то мелкие зверьки. Но рассмотреть их как следует не было возможности, хотя явно не белки. Пару раз заметили странные склизкие наросты на деревьях, но решили не приближаться к ним, мало ли.

Впереди песчаную почву опять рассекал глубокий заросший овраг, откуда поднимались верхушки сосен, в которых шумно гулял ветер.

Шквал вдруг подумал, что этот странный остров все‑таки красивое место. Что‑то похожее на Прибалтику или Швецию…

Они шли, приминая высокую траву и постоянно оглядываясь по сторонам на каждый подозрительный шорох или треск, но ничего страшнее пары взлетевших чаек не встретили.

Несколько раз выходили к морю.

Наконец сталкеры пробрались боком через частокол тонких кривых стволов и оказались на неширокой площадке, заросшей той же темно‑красной травой.

Трава высокая и прямая, узкими стрелками, а края при этом острые, как у бритвы. Под ботинками трава неприятно хрустела, словно панцири дохлых жуков, и исходила ядовито‑красным соком.

– Тише! – поднял руку Сучок. – Кажется… Голоса… Зовет кто‑то…

– Точно! – прислушался Бур. – Вроде разговаривают… Ой, кажется, зовут!

– Отставить психовать! – скомандовал Шквал, ощутив, однако, в душе неуверенность.

Ветер задул сильнее, и в нем как будто слышался приглушенный шепот, угрозы, мольбы, проклятия.

Конечно, тут никого не было. Хотя кто его знает?

Внезапно вспомнилось другое.

Когда год назад он выбирался из Пустых Холмов, полуспятивший и умирающий от усталости, к нему привязались голоса. Они шли вместе с ним, разговаривали друг с другом и даже шутили. На третий день он начал уговаривать их оставить его в покое, в конце концов начав нести какую‑то чушь, что они мертвые и что их на самом деле нет…

Те же не пропали, а наоборот, издевательски объясняли ему, что он и сам умер, и приглашали его прогуляться с ними в ад. Он и сам начал тогда сомневаться, что жив.

Отстали они у Чертова Болота, где на него как раз вылезла какая‑то дрянь вроде тощего длинного тюленя с львиной мордой и размером с микроавтобус.

Тогда он запустил в мутанта сбереженную «РГД» – оторванная башка чуда‑юда упала в пяти шагах. Глядя в гаснущие красные глаза хищника, числом три, Шквал с чувством произнес: «Не хрен было лезть на бойца отряда «Посейдон», морж трахнутый!» А потом двинулся к базе клана, начисто забыв и об усталости, и о говорящих невидимках…

И вот, пожалуйста, снова звуковые галлюцинации. Или все‑таки показалось?

Голосов вроде никто больше не слышал, но «гидры» удвоили бдительность. Шли так, чтобы держать друг друга в поле зрения и одновременно не пропустить ничего, что могло встретиться на пути. Но ничего не происходило. Все только и делали, что смотрели по сторонам, и сталкер испытал что‑то вроде облегчения, когда увидел знакомую белую руину: они подошли к ней с другой стороны, обойдя остров по часовой стрелке. И для этого понадобилось часа полтора – до того остров был мал.

Шедший впереди Бур споткнулся и невольно вскрикнул.

У подножия старого дуба лежал скелет. Вьющиеся травы густо оплели его. На нем сохранились остатки истлевшего камуфляжа, а на черепе каким‑то чудом держалась черная выгоревшая бандана, тоже готовая расползтись от малейшего прикосновения. Скелет находился в неестественной позе – виноваты ли объевшие его мелкие твари Зоны или трава, обвивавшая его со всех сторон, кто знает? Он лежал на боку, скорчившись так, что челюсть почти касалась грудной кости, и раскинув руки в стороны. Но было трудно отделаться от мысли, что эти кости кто‑то принес сюда и выложил, то ли выполняя некий темный обряд, то ли в назидание возможным чужакам, сунувшимся на эту запретную землю. Но потом Шквал понял – человек просто умер здесь, он упал, скорчившись от боли или ужаса, и вытянул судорожно руки, да так и остался лежать.

– Чего там? – подошел Жук, присвистнул и присел на корточки, разглядывая останки.

В траве рядом обнаружился контейнер для сбора артефактов – многоячеистый стеклокерамический «улей», уже года три как снятая с производства модель.

– Упокой, Господи, и вы, духи Зоны, раба вашего… – пробормотал Евгений.

– Это сталкер? Да? – с глупым выражением лица осведомился Бур.

– Да конечно же, сталкер! – сказал Жук. – Кому тут еще быть? Или, может, ты хотел найти здесь депутата Государственной думы?

Шквал промолчал, остальные тоже – они могли только предполагать, что случилось тут и кто был тот человек, что навсегда остался на странном острове.

Да и думать об этом не хотелось, накатила тоска и мрачные мысли о бренности бытия.

Дррах!!! Удар хлестнул яркой вспышкой по глазам.

Свечение, яркое, а на его фоне появляется черный шар с арбуз величиной. Вот ничего не было, и тут свистопляска вспышек и теней… Переливающиеся непонятные призраки – смесь сияния и непроглядной черноты. Черное марево принимает форму фигур… Да это же…

И вдруг морок исчез.

Дуб, песок почвы, скелет…

Отчаянно взвыл Бур, чуть не выронив из вдруг ослабевших рук «АК».

– Влипли! – многоэтажно выругался Сучок. – Я же говорил! Не надо было лезть сюда!

– Что это за светомузыка, мля… Ой!

Бур подавился оплеухой.

– Живо отсюда! – рявкнул Шквал. – Назад, к шлюпке!

Не разбирая дороги «гидры» помчались к берегу, скатились по обрыву и понеслись по песку. Должно быть, они побили рекорд по бегу с препятствиями.

Вот и их «Зодиак», куда парни шустро запрыгнули.

Шквал рванул стартер, на миг похолодев. Ему вдруг почудилось, что движок не заведется. Но он завелся.

Слева мелководье вскипело, как гейзером. Фонтан ударил сразу метров на десяток. Казалось, там заворочалось что‑то живое – огромное, недоброе, почуявшее приближение чужаков.