Владимир Кузнецов - Ртуть и соль

– Боюсь, что нет. Она переехала недавно. Об этом много писали в газетах.

– В газетах? – переспрашивает Сол, тут же устыдясь своего глупого тона.

Мисс Лоэтли оглядывается, встает со своего места и подходит к секретеру. Раскрыв верхний ящик, она достает стопку газет, перебирает их. Наконец извлекает один из номеров и протягивает его Солу.

«Ежедневная газета», выпуск от десятого октима. Передовица бросается в глаза огромным заголовком: «ХРАНИТЕЛЬ ТАЙНОЙ ПЕЧАТИ ПРИВЕЛ В ДОМ НАЛОЖНИЦУ!» и ниже, шрифтом меньшего размера: «Очередной плевок загадочного Д в сторону морали и традиций Альбони. Терпение нации на исходе!»

Рисунок справа не особенно натуралистичен. На нем изображен высокий мужчина в белой полумаске, который жестом приглашает в раскрытую дверь некую даму. Лицо дамы скрыто вуалью. Слева рисунок сопровождается текстом, по большей части – набором пламенных обвинений и безадресных воззваний. Информативны в нем всего несколько предложений:

«Вчера утром хранитель тайной печати, скрывающий свою личность под серебряной полумаской и монограммой „Д“, привел в свой дом женщину. На вопрос репортера о том, в какой связи хранитель состоит с этой женщиной, Д отвечать отказался, отметив однако, что женщину зовут Эйлин Чайльд, и она „находится в его доме в качестве гостьи“. Известно, что лорд-хранитель не женат, и, учитывая покров тайны, скрывающий его прошлое, разумным будет предположить, что означенная дама – супруга Д, которую он скрывал все это время. Однако самое внимательное расследование, проведенное редакцией, не позволило найти никаких упоминаний Эйлин Чайльд в списках рождения и смерти олднонской ратуши. Посему де-факто мы имеем женщину и мужчину, которые не только проживают совместно в нарушение всяких моральных и общественных норм, но и скрывают свои личности».

Эдвард откладывает газету в сторону. О знаменитом Д он слышал и раньше. Скандальная фигура, пользующаяся безусловным покровительством монарха. Загадочный человек, никогда не снимающий маску и не имеющий (официально, во всяком случае) никаких аристократических титулов. Уже то, что он занял пост хранителя тайной печати, вызывало бурю негодования среди лордов Альбони. Многие возликовали бы, увидев его мертвым, – возможно, потому Д ведет замкнутый образ жизни, не выходя в свет и ограничивая свой круг общения весьма малым числом людей. Встретиться с таким, а тем более попасть в его дом для безвестного чужака совершенно невозможно.

– Спасибо. Вы снова выручили меня, Аня, – Эд откладывает газету, совершенно ошеломленный. Как Алина могла попасть к такому человеку, по сути – премьер-министру империи? Что может связывать их? Она писала о Д в своем дневнике, но это не были «сведения из первых рук» – только слухи, которые будоражили город…

Он поднимает глаза, встретившись с изумленным взглядом мисс Лоэтли. Только сейчас он понимает, как назвал ее.

– Простите. Простите меня, ради бога. Так ваше имя звучит на моем родном языке.

– Anya, – неуверенно повторяет девушка. – Как… необычно.

– Да, немного. Я и сам уже успел отвыкнуть…

– Я рада, что смогла вам помочь. – Голос девушки становится совсем тихим. – В награду за это… могу я задать вам вопрос, мистер Сол?

– Да, да, конечно, – поспешно соглашается Эд.

Анна смотрит на него внимательно. В глазах ее читается страх и одновременно – затаенная мольба. Она ждет ответа, но одновременно – не хочет его.

– Эта женщина… мисс Чайльд. Она… кем она приходится вам?

Эд почти поверил, что этот вопрос не прозвучит. Внутри холодеет, невидимая ледяная рука сжимает горло.

– Женой. Эйлин – моя жена. Она уехала сюда… почти два года назад. Я прибыл, чтобы забрать ее домой.

В молчании Анна и Эд смотрят друг на друга. Нужно что-то сказать, как-то объяснить, в конце концов сознаться, рассказать, как все обстоит на самом деле. Про сон длиной в год, про дневник, про чужой мир. Про то, что все вокруг…

– Я догадалась сразу, как только заговорила с ней, – нарушает молчание Анна. – У вас очень похожий акцент. И вы оба ведете себя так, будто на родине у вас все совсем по-другому. Даже мебель другая и посуда. Вы даже одежду носите… иначе.

– Да… – Сол не знает, что еще сказать. Ему неловко находиться здесь, он чувствует себя виноватым перед этой девушкой, словно он совершил какую-то подлость.

«Это мир вокруг. Он заставляет тебя чувствовать неправильность поступка, даже если твой мозг – мозг чужака – не считает этот поступок неправильным».

– И все же я надеялась, что она – ваша сестра. Ваши волосы одного цвета…

– Мне лучше уйти, – произносит Сол.

Мисс Лоэтли не отвечает. Он разворачивается к выходу, жалея, что не может просто оказаться за дверью. Он делает всего пару шагов, когда Анна окликает его:

– Мистер Сол. Я знаю человека… который знает близкого друга Д. Может быть, он сумеет вам помочь?

Эд останавливается, чувствуя, как пылают огнем щеки. Требуется усилие, чтобы повернуться к мисс Лоэтли лицом.

– Его зовут Аридон Рейг. Вы должны помнить его – он был гостем на том ужине, где мы… на званом ужине у Данбреллов.

Сол кивает. Анна перебирает пальцами ткань юбки.

– У него есть приятель, скорее даже покровитель. Доктор Гирен Леклидж. Однажды Аридон хвастался, что Д приглашал Леклиджа прокатиться с ним на яхте «Лилия», – девушка замолкает, опускает глаза, но затем решительно вскидывает голову. – Если мы хотим застать Рейга дома, лучше отправиться прямо сейчас.

В полутемной гостиной на стене висит несколько картин. Тяжелые портьеры задернуты, деталей не разглядеть, но одно из полотен настолько контрастно, что бросается в глаза. Сол медленно подходит ближе, не в силах оторваться. Полотно в массивной резной раме изображает женщину, расчесывающую густые медно-рыжие волосы. На абсолютно черном фоне ее кожа резко выделяется своей белизной. Из деталей фона – только бутоны роз, словно парящие в глубоком мраке, окружающем фигуру, и далекое окно, перед которым стоит канделябр с потухшими свечами. Зелень весенней рощи за окном кажется чужеродной в сравнении с живым мраком комнаты, окутывающим женщину.

– Это она? Я видела ее всего раз, но нахожу сходство поразительным…

Анна стоит рядом, взгляд ее также устремлен на портрет. Сол не спешит с ответом. Знакомые черты на портрете отчего-то кажутся ему чуждыми, отстраненными…

– Аридон очень гордится этим полотном. Это подарок автора, его близкого друга. Зелби Тиртоссе, вы наверняка слышали о нем…

Эд кивает. Да, слышал. Точнее, читал – в дневниках Алины. Художник, поэт и бунтарь, иностранец, сын заговорщика, бежавшего в Альбони от расправы. Один из столпов нового художественного направления, крайне осуждаемого зрелой, академической школой искусства, но с восторгом принятого молодежью. Алина писала о его картинах с нескрываемым восхищением, но никогда не рассказывала. Эд узнал это имя уже после того, как жена уснула, читая ее дневник.