Иван Плотников - Осколки надежд

Моя затея обернулась неудачей. Отчасти. Я догадывался об этом, но… В общем, языка я взял. Но расспрашивать его о чем-либо оказалось бесполезным. Когда я снял с него маску, оказалось, что это не человек вовсе… Точнее, уже не человек. Это зомби, в самом прямом смысле этого слова. Как он передвигался, я вообще себе не представляю, но он уже довольно сильно разложился… Теперь понятно, откуда возле саркофага столько фанатиков. Пожалуй, и смысл самого существования «выжигателя» ясен. Это просто машина по производству новых зомбированных солдат…

Я сейчас где-то внутри саркофага. Что-то гудит все время… Этот гул… он настораживает меня, не дает сосредоточиться. Возможно, имеет смысл отыскать источник…

Егор отвлекся от чтения и прислушался. Равномерный гул все также доносился до него. Может быть, этот шум сопровождал и автора записей в то время, когда велся этот дневник. А было это, судя по состоянию тетради, довольно давно.

Журналист поморгал, чтобы избавиться от красных кругов, мешавших чтению. Он полистал страницы. До конца рукописи осталось совсем немного, хотя следующие заметки более походили на бессвязное бормотание душевнобольного человека, перемежающееся стихами.

04.12.20хх

…я до сих пор в шоке… Я столько увидел и столько узнал за последние… а сколько я просидел возле него? Судя по моему наладоннику, более 70 часов! Но это просто невероятно! Оно существует! Оно не выполняет никаких желаний, но оно есть. И я с ним говорил. Я теперь знаю суть…

Весь этот технический прогресс… автомобили, самолеты, реакторы, спутники… какая чушь! Какая пропасть отделяет нас от первоисточника, от того, что всегда было с нами, что пронизывает нас и всю планету своими невидимыми нитями…

Да, да! И пресловутый «Клондайк артефактов» существует, только никто не понимает, что это на самом деле такое. Хоть я и не первый, кто дошел до этого места, кто увидел ЕГО и говорил с НИМ. Охотники были и до меня… Да, охотники… И я теперь тоже.

Рыцари, тамплиеры, крестоносцы, сталкеры… ничто не стоит на месте, но все бежит по кругу… драконы, вампиры, оборотни и великаны… химеры, мимикримы, телепаты, злыдни… как можно – снова и снова проходить пройденное и не понимать, не определить сути пройденного и проходимого? А артефакты? Мифология… Каким бредом она казалась мне в университете. Но мне простительно, я технарь, адепт точных наук… Другие-то как?!

Единственное, что важно – равновесие. Кому нужна победа добра, если, не зная зла, никогда не поймешь добро? Могущество? Это не важно… чепуха все. Даже ему потребовалась помощь… Мы нужны друг другу… Настю не вернуть. Но можно уничтожить Зону! А ОНО всего лишь хочет установить былое равновесие. И ему нужен Охотник… Что ж, ОНО его получит… Это не слишком ли высокая плата? Но есть ли у меня выбор теперь? Уйти? Все забыть? Нет.

Надеюсь, это будет несложно, обладая его знаниями, можно перевернуть весь мир… Я заранее буду знать где, кто и когда…

05.12.20хх

Под этой датой был нарисован земной шар с очертаниями континентов. Изображение было покрыто сетью, как глобус параллелями и меридианами, а снизу – подпись:

«Искажение сети приводит к появлению аномалий»

23.12.20хх

Ну, вот и первый. Не могу успокоиться до сих пор… Все думаю об этом, и руки дрожат. А этот гул немного раздражает… Впрочем, я, наверное, привыкну когда-нибудь.

А Выбросы, видимо, будут все сильнее и сильнее. И так до самого конца…

На этом месте строчки заплясали перед глазами Егора, он моргнул несколько раз, пытаясь прогнать нахлынувшую вдруг черную пелену. Голова закружилась, и журналист упал на бок. Проваливаясь в пустоту, он услышал знакомый насмешливый голос:

– Ба! Да у нас гости?!

– Не трусь, Клоп! Собаченции через заграждения не переберутся, – махнул рукой Капа, глядя на беснующуюся бурую массу.

– Кто сказал, что я трушу? – вскинулся бармен, воинственно забросив дробовик на плечо. – Хотя, с другой стороны, вряд ли здесь будет безопасно, если подойдут твари посерьезнее шавок…

Балансируя наверху заграждения, Остапенко поднес бинокль к глазам. До сих пор в поле зрения попадались только псы, но чутье подсказывало, что это ненадолго.

– Отобьемся, – уверенно кивнул он, – патронов и гранат у нас много… и еще сюрпризы имеются… А уж в осаде и вовсе год можем высидеть на запасах. С водой, правда, сложнее, но дожди ведь часто идут.

– Твои бы слова да богу в уши, – пробурчал Клоп, в десятый уже раз проверяя – надежно ли закреплен подсумок.

В эти же минуты Лум держал доклад перед генералом. Когда он закончил, на некоторое время воцарилась тягучая тишина.

– Значит, говоришь, аномалии двигаются? – произнес, наконец, командир группировки.

– Так точно, – кивнул Лум.

– А не привиделось ли ему с пьяных глаз-то? – возразил полковник, присутствовавший при докладе. – Известное дело, как некоторые солдаты службу несут. Выйдут в патруль, примут как следует и…

– Я вообще не употребляю, – резко оборвал полковника командир квада, – никогда!

– Отставить! – генерал поднял немигающий взгляд на «пепловца». – Скорость движения аномалий вы можете оценить? Направление движения?

– Движение было в сторону базы, а скорость… Довольно низкая, не быстрее черепашьей, но нет уверенности, что она постоянная.

– А направление?

– Не могу знать, скорее всего, тоже не постоянно…

Командир оборвал его взмахом руки.

– Вы свободны, займите свой боевой пост.

Лум козырнул и вышел. Генерал поднялся.

– Сколько у нас единиц бронетехники? – обратился он к полковнику.

Вопрос был задан для проформы, генерал и сам прекрасно знал, сколько техники на базе. И полковник знал, что генерал знает, но удивляться не стал, просто пожал плечами и ответил:

– Три «восьмидесятки».

– Объяви экипажам боевую готовность.