Дмитрий Леоненко - Кементарийская орбита

Тем не менее, модуль, как по линеечке, опустился в вырытый под него и укрепленный вязаными ферропластиком с гелебетоном и радиопоглотителем котлован поверх бассейна с аварийным запасом охладителя. Челночные системы охлаждения были отключены, топливо перекачано в ТВЭЛы, во внешние контуры теплообменников залита дистилированная вода, в первый еще при монтаже загружен запас теплопередающих гранул. Лопатки турбин пришли в движение, и далеко в Поселке дежурный на опорной подстанции подземной ЛЭП торжествующе поднял вверх большой палец.

И теперь периодические отключения энергии ушли для Поселка в прошлое. Пронзительный свет фонарей заливал песчаный берег пляжа. Словно этого было недостаточно, многие собравшиеся захватили с собой факелы.

В плеск набегавших на берег волн вплелось гудение двигателей. Среди звезд двигалась яркая точка легкого «пегаса». Когда аппарат снизился, стало видно, насколько он мал – скорлупка по сравнению с разведкатерами, не говоря уж о летающих громадах посадочных модулей. Челнок промчался над лесом, описал дугу где-то в районе карьера, снижаясь. Красный пульсирующий огонь коснулся полосы, промчался вдоль бетонки, наплывая на столпившихся за оградой колонов. Крылатая серебристая стрела вкатилась в сияние прожектора, остановилась между нами и аэродромом.

Что-то зашипело. Люк распахнулся, вниз скользнула лесенка выдвижного трапа.

– Капитан Хейм, – слова Тро были еле различимы за гулом аплодисментов. – Кементари приветствует вас на грунте!

Хейм отсалютовал патрону, стоя на площадке трапа. Его заметно шатало после проведенного в невесомости времени, но могучий спейсер оставался на ногах – прочую выводную смену пришлось выносить из модуля. Тро бросил взгляд на сопровождающих, и тут же двое медиков взобрались на трап и помогли Хейму с еще парой спейсеров сойти на песок.

– Ура! – нестройно раздалось среди публики. Еще раз, слаженней, и третий – слитным хором:

– УРА!!!

Двадцать безов вскинули смарты. Трижды ударил холостой залп. Команда «Семени», выстроившаяся за спиной Тро, дружно отсалютовала капитану. Из-за их спин мы не видели толком происходящее, кажется, патрон что-то негромко говорил Хейму, опирающемуся на руки медиков. Затем ряды безов смешались, экипаж «Семени» оттеснил колонов от капитана и патрона и повлек Хейма в сторону медкорпуса.

– Интересно, чем теперь займется команда? – произнес я. – Когда все колонисты и груз на грунте?

– Перейдут под начало Орлова и Фельдбах, полагаю, – ответил Крапивник. – Что еще им делать?

– Говорят, – Геккон, как всегда, служил неиссякаемым источником слухов, – капитан записался в ряды фермеров. Его назначат масколоном одной из бригад на дальних участках.

– Вот как? Значит, у нас есть шансы покомандовать самим Рикардом Хеймом? – улыбнулся я.

Мы приняли модуль с выводной сменой на закате. «Семя», опустевшее и переведенное в автоматический режим, неторопливо вращалось по стационарной орбите высоко над экватором. Пятисотлетняя служба звездолета завершилась.

Астрономическая группа предсказывала, что еще через тысячу лет гравитационное воздействие Нэссы уведет корабль с орбиты Кементари, превратив «Семя» в независимый спутник Илуватара. Но мы не задумывались о таком далеком будущем, тем более, что срок службы большинства спутников был куда меньше.

Посадки второй очереди росли успешно. Козлята росли на к-траве вполне здоровыми, и меньше чем через два года мы планировали полностью обеспечивать наш детский сад молоком. Сто пятьдесят человек покинули поселок – первое большое переселение из запланированных Советом. На кольцевиках они перебрались в устье Мэнханя, чтобы обеспечивать нас солью, рыбой и данными об уникальной экосистеме кементарийской литорали. Рыбная ловля в зоне сверхприлива была занятием не для слабонервных, но рейс тяжелого грузовоза туда и обратно позволил углубить и укрепить еще один мелкий лиман, превратив его в бухту с регулируемым уровнем воды. Кроме поставок рыбы, Совет рассчитывал на заготовку в малом поселке моллюсков, водорослей и биссуса – всем этим приливная зона была более чем богата. Уэстли сотоварищи направился в экспедицию к северным горам – предварительная геологоразведка, проведенная изыскателями Оригары, показала наличие у истоков Мэнханя месторождений угля и железняка.

Жизнь налаживалась. У нас была энергия, жилища и еда. Стали звучать намеки, что Совету неплохо бы разрешить колонистам и обзаводиться детьми. Но пока директора хранили молчание, видимо, желая убедиться в стабильности положения колонии.

Даже пацифики вели себя тише воды, ниже травы. Не считая короткой стычки между ратхаянитами и католиками, случившейся в конце холодного сезона. Но обе стороны не желали доводить разбирательство до ушей безов, и в итоге Рамон с Ваном (который, похоже, считался среди буддистов и за духовного лидера) как-то договорились о мирном и тихом решении вопроса. Я сам узнал эту историю лишь две недели спустя в пересказе Мигеля.

Мы шли в приподнятом настроении по кей-западной улице поселка. От главной площади доносился шум голосов – команда «Семени» продолжала праздновать успешное завершение высадки. Нас окликали от соседних домов, мы отвечали приветствиями. Завтрашний день значился в календаре выходным – первый настоящий выходной после череды напряженных трудовых будней посевной. И многие из колонов пользовались случаем немного расслабиться и подышать ночным воздухом на крыльце своего корпуса.

Брошенный Крапивником клич не пропал даром – поработав три дня в вечернее время, мы навели импровизированные тротуары из горбылей и плах вокруг своего барака. Хотя наш дом, пожалуй, уже не заслуживал подобного названия. Увлекшись, мы соорудили перед дверью навес на двух резных столбиках и небольшую скамейку. Соседние группы подхватили почин, и вскоре вся улица обзавелась пешеходными дорожками. Лазарев завел как-то с Вэнь беседу о том, чтобы замостить подобным образом и ее центр, но получил отказ. Колеса дронов в случае чего расшвыряли бы деревянные обрезки по сторонам, и хорошо, если не в чьи-нибудь окна. Впрочем, арктантка клятвенно пообещала решить вопрос до наступления плохой погоды.

На скамье устроились, поджидая нас, Ланцея, Рыжая и Франка. Все трое хором отказались принимать участие во встрече. Ланцея язвительно отозвалась о практике «шумных торжеств по незначительным поводам» вообще, Ленка отговорилась плохим самочувствием, подруга Геккона – неудобным графиком.

– Как все прошло? – зевая, спросила Франка.

– Хейм на грунте, команда счастлива и пьяна, челнок в ангаре, – сообщил Геккон, взъерошив ей волосы.