Дмитрий Леоненко - Кементарийская орбита

– Трое человек, – пробормотал я, глянув в АС. Мы стояли у дверей комнат – не настолько далеко, чтобы мониторы подняли тревогу, но достаточно близко друг к другу, чтобы переговариваться.

Взлетный строился с расчетом на подобные аварии, но никто не мог знать, что везущий упаковочную пленку и робы грузовик окажется на пути раскаленного обломка сопла. Груз запылал мгновенно, огнетушитель не смог сбить пламя, жар огня ослепил сенсоры грузовика, и неуправляемая машина врезалась в операторский пульт, убив опертеха дежурной смены. Удар сорвал с петель дверь кузова, и охваченные огнем свертки рухнули на его злополучных напарников. Еще двое погибли сразу, двоим посчастливилось – они сейчас находились в медцентре, один со множественными ожогами, второй с отравлением угарным газом.

– Мне их тоже жалко, – ответил Крапивник и поежился. – Но, Димер, глубокий блок… Корабль падал аккурат на криогенный резервуар! Еще несколько секунд…

– И счет трупам шел бы на десятки, – подхватила Рыжая.

– Как минимум, – я кивнул. – А запуски накрылись бы дарвином на месяц, не меньше. Известно уже, что случилось с ракетой?

– Если и да, то мне забыли доложить, – хмыкнул Геккон. – Отказ двигателей, сбой контрольной системы, дефект оборудования… Это не первый случай в работе Орбитали.

– За последние десять лет – первый с человеческими жертвами на грунте, – возразил Крапивник. – И именно в тот момент, когда работа по постройке корабля выходит, наконец, на финишную прямую…

– Незадача, – Геккон развел руками. – Ну а чего ты ждал от проекта таких масштабов? Что он пройдет без аварий и несчастных случаев? Стоило бы удивиться, что работы до сих пор шли как по маслу. Наверное, потому что до них пока что не допускали никого из вас, растяп.

– Да? – Крапивник нервно стянул с лица «целестиал». Оглядел нас и понизил голос. – А вам не кажется странным, что безы до сих пор держат нас на приколе?

– А ты думал, тебе позволят отправиться на место падения и поглазеть на обгорелые обломки, затоптав параллельно ценные улики? – фыркнул Геккон и вдруг пристально поглядел на Крапивника. – Погоди-ка… Тебе что, шальным осколком по голове засветило? На что ты намекаешь?

– А ты угадай, – посоветовал Крапивник. – Или ты веришь, что проверенная раз по пять ракета чисто случайно отказала прямо над космодромом, и свалилась в неуправляемый штопор, который опять же случайно нацелил ее именно в заправленный не далее как вчера резервуар? Можешь верить и дальше, если тебе так спокойнее.

– Ребята, – поспешил я вмешаться. – Если даже и так… Олег, я бы на твоем месте не стал орать об этом посреди коридора. Или тебе и впрямь хочется наведаться в АстроБез?

– Вы оба параноики, – Геккон покрутил пальцем у виска. – Внимание, господин опербез, говорю под запись. Когда будете расстреливать этих двоих за болтовню и паникерство – прошу билет в первых рядах. На сем заканчиваю и удаляюсь на ужин. Желающим разрешаю присоединиться.

– Вот уж про пожрать этот тип не забудет даже на другой планете, – прокомментировал Крапивник, глядя в спину хлопочущего в кухонном отделении комнаты Геккона. – Как вы друг друга выносите?

– Приспособились за два года.

– Что ж, лично я хочу выспаться перед завтрашним медосмотром, – заметила Рыжая. – Олег, если ты не собираешься ужинать – хотя бы не засиживайся допоздна, – она потянулась, сладко зевнув, и скрылась за собственной дверью.

Свежий ветер дул в лицо, наваливаясь на грудь и заставляя пригибаться. В прошлый наш визит сюда шум моря на палубе был едва слышен, теперь же волны грохотали, разбиваясь о стальную обшивку. Всю юго-восточную сторону горизонта затянуло темной стеной ливня.

Конечно, «Стартовой» был не страшен и полноценный двенадцатибалльный ураган, но вот о тандеме этого было сказать нельзя – техника безопасности полетов запрещала их подъем уже при силе ветра тридцать пять километров в час. Судя по показаниям анемометров «Стартовой», сейчас порывы ветра достигали скорости в двадцать восемь километров. Если ветер усилится еще немного – корабль, ждущий нас на ВВП, придется возвращать в кормовой ангар, а нам – торчать в каютах, пока непогода не уляжется, или пока КирибатиМетео не поднимет свои кольцевики для разгона шторма.

Лазарев, о чем-то совещавшийся с моряками Орбитали в полусотне метров от нас, теперь направился широким шагом в нашу сторону. Стоящий рядом человек со знаками различия оперспейсера последовал за ним.

– Поздравляю, схолколоны, – проговорил Владимир довольно. – Диспетчерская дает добро на взлет. Шторм проходит стороной, и у нас есть неплохой взлетный коридор.

– Прошу организованно и согласно айдимам пройти в пассажирский отсек, – добавил космонавт. – Не забудьте пристегнуть ремни. На разгонном участке будет небольшая перегрузка.

«В крайнем случае, нас уже натаскивали прыгать с глайдершутом» – догнала меня язвительная беседа-рассылка Корнера у аппарели тандема.

Учебно-тренировочная «виверна» сильно отличалась от своих грузопассажирских собратьев. Крылья отделяемого модуля, рассчитанного на аэродинамическую посадку, в размере почти сравнились с плоскостями носителя, топливные баки, напротив, были сравнительно небольшими – «виверна» проектировалась не для стыковок с высокими трекерами и разгонниками.

Пассажирский салон «виверны» внутри представлял собой лишенное всяких иллюминаторов и обзорных дисплеев пространство, заполненное четырьми рядами по двенадцать кресел в каждом. В носовую часть тандема вели два коридора, первый прямой, как стрела, второй имел несколько поворотов. Отсюда мне было не разглядеть расположенные ближе к носу аппараты, но из изученных накануне схем я знал, что там размещены испытательные тренажеры и медоборудование, за которыми находится пилотская кабина.

Крепления захлопнулись с сухим щелчком. На схеме салона одно кресло за другим вспыхивало зеленым.

– Проверить готовность и доложить, – тем не менее, скомандовал спейсер. – Убедитесь, что ни у кого из вас нет при себе мелких незакрепленных предметов. В полете они могут создать проблемы. Закрепите айдимы. Рассчитайтесь по порядку номеров!

Короткая перекличка завершилась, когда на настенном табло и параллельно – в очках уже сменялись цифры обратного отсчета. Снаружи давно завершилась возня со шлангами, проводами и отстыковкой крепежа. Очки спроецировали на переборки изображение палубы «Стартовой» и океана вокруг. Не слишком хорошее – пластиковые стены отсека плохо подходили в качестве замены фоновым панелям, но нам было не до таких тонкостей.

«Виверна» завибрировала, под нами родилось тихое гудение. На дисплее сменялось «тридцать… двадцать… десять…». Меня пробрала легкая дрожь. Наша группа прошла тренировки на центрифугах и качелях, в термо- и барокамерах, но нам впервые в жизни предстоял настоящий полет в космос.