Дмитрий Леоненко - Кементарийская орбита

Не то, чтобы это был вопрос чисто спортивного интереса. Даже напротив – если Точка-1 настолько не годилась для ведения сельского хозяйства, в интересах колонии было с самого начала отказаться от развертывания в этом регионе, невзирая на впечатляющий список находящихся под ногами элементов – чуть ли не вся таблица Менделеева была запасена в кей-восточных пустынях и кей-западных предгорьях.

Вот только, чтобы понять, на какой из точек наши шансы на выживание будут наивысшими – каждая разведгруппа должна была стараться изо всех сил. Не рассчитывая беззаботно на лучшие результаты соседей.

Я рассмотрел мелких – не крупнее воробья – зерноядных вивернид, вьющихся над соседней делянкой. Ругнулся, вскинул карабин. Приклад толкнул в плечо, и эхо выстрела быстро затихло над утренней степью.

– Димер на связи, – отрапортовал я, не дожидаясь тревожного запроса с катера. – Отгоняю вредителей.

– Добудь мне пару тушек на образцы, – откликнулся Шолд через секунду.

– И мне в суп, – присоединился к нему Фил.

Разумеется, мой выстрел не попал в мелкую, юркую цель. Однако зерноеды, испуганно засвистев, метнулись в кустарник и оттуда принялись недовольно жаловаться на судьбу. Я не пожалел времени, прошелся к краю поля и швырнул в их сторону комок земли потяжелее.

Не от плохого настроения. Просто мне не хотелось выяснять на собственных посевах, придутся ли по вкусу зерноедам инопланетные лакомства – ячмень и рожь. Я сделал еще одну заметку в айдиме – «Вредители. Хищники – Шолд?». Имея в виду уточнить у нашего зоолога, какие из хищников представляют опасность для этой мелочи, и соорудить на полях их максимально близкие подобия. Звукозащиту зерноядные виверниды, похоже, перестали принимать всерьез уже через месяц ее работы.

Одно хорошо – о сорняках будущим колонистам беспокоиться не стоило. Земные растения уверенно поднимались над комковатой почвой, обгоняя аборигенов планеты, затеняя и отбирая у них влагу. Я ограничивался лишь символической прополкой.

Рядом с палаткой приткнулся легкий сборный мфп-шный бокс с дрон-трактором. Черная ниточка трубы уходила мимо него к речному берегу. Небольшой насос и водоочиститель позволили нам не расходовать лишний раз драгоценный ресурс СЖО катера, оттуда же, из реки, мы брали и воду на полив.

Да, в этом был элемент риска – кто знает, что могло пройти через фильтры и очищающие системы? С другой стороны, затем наш катер и опустился на планету – на собственной шкуре испытывать то, через что предстоит пройти колонистам. Так или иначе – десять тысяч человек не смогут запереться в посадочных модулях и вечно питаться корабельными запасами.

От корабля протянулась нить. Меня вызывал Ривлер.

– Ну как успехи?

– Средней паршивости, – нехотя ответил я. – Стебли ложатся. Слушай, может, в следующий раз попробуем те же наборы присадок с пленчатыми сортами?

– Тебе решать, – не раздумывая, ответил Дейв.

– Хорошо. Достань, пожалуйста, партию семян и заложи в камеру. Послезавтра начну посадки.

– Поздновато, не находишь?

– Нахожу. А какие альтернативы? Криомодули не будут ждать лишний год, чтобы мы могли без спешки пробовать варианты.

Ривлер тяжело вздохнул, но возражать мне не стал. Я снова провел ладонью по рядам и, скрепя сердце, решил следующую партию высаживать в борозды поуже. Да, урожайность снизится еще больше – но пусть так. Если мои посадки полягут раньше, чем созреют, об урожае вообще не придется говорить.

Надо сказать, сорта, которые мы высаживали, и сами по себе не блистали урожайностью. Генные инженеры не были волшебниками – вбивая в один геном морозоустойчивость, симбиотичность с кементарийскими микроэндофитами и устойчивость к недостатку минеральных удобрений, приходилось чем-то жертвовать. И выход продукта, при всей его важности, порой приносился в жертву выживаемости.

Новая беседа протянулась над чахлыми рядами ростков ячменя и чуть более пышными – картошки. Я тихо ругнулся. Что за срочный вопрос хочет обсудить со мной масколон, ради которого надо отрывать меня от моей, между прочим, прямой работы?

– Димер, – Брянцев словно читал мои мысли. – Прошу извинить, если мешаю вам работать.

– Я могу отвлечься на несколько минут, – смирив раздражение, ответил я. – На связи.

– У меня к вам следующий вопрос. Насколько на этой неделе посадки будут нуждаться в вашем присутствии?

Озадаченный, я нахмурился. Окинул взглядом ячмень с картофелем, быстрым движением пробежался по данным с датчиков, воткнутых на дальних делянках.

– Дня четыре я выделить смогу, если кто-то присмотрит за посевами, – прикинул я наконец. – Потом я планировал высадить вторую партию ячменя, надо будет промониторить бахчевые…

– Если очень надо, я выделю время на твои грядки, – пообещал Ривлер, кажется, не подключившись к беседе, а просто через плечо масколона.

– А как же твоя нога?

– Ха, Варан меня неплохо заштопал, – отмахнулся ботаник. – Димер, как только освободишься, подтягивайся в палатку. Есть одно дело.

Три часа спустя мы с удобством расположились у включенного обогревателя, потягивая какао из тюбиков-самогреек. Шолд и Фил дежурили снаружи, Тасерг в хвосте катера копался в оборудовании, проводя плановую профилактику двигателей.

– Эта зона молодой складчатости очень перспективна, – говорил Алекслав, подвесив перед нами большую карту северной половины континента. Повинуясь его жесту, вытянутый от центрального хребта в сторону ледника горный кряж увеличился, на нем проступили орографические пометки, наложенные на спутниковый снимок. – Мантийные течения увлекают континенты к полюсу. Это приводит к формированию как широтных полос складчатости, когда континентальная кора погребает под собой океаническую, так и меридиональных, когда давление на плиты возрастает по мере приближения к полюсу, – Алекслав подвесил в воздухе еще одно изображение, видимо – снимок с дрона. Огромная трещина с обрывистыми краями расколола надвое холмистую снежную равнину, со дна каньона поднимались облака тумана и дымящие фонтаны пара. На заднем плане тянулась черная горная гряда. В вечернее небо устремлялся с одной из ее вершин столб огня и дыма.

– Этот снимок получен мной с дрона, направленного в полярную зону. Горы в районе полюса поднимаются над ледником на километры, ближе к южному побережью идет пересечение полос складчатости с высокой тектонической активностью. Вулканическая активность, правда, значительно ниже, чем в районе экватора, так как это район опускания мантийных течений. Значимый вулканизм наблюдается только у южного побережья, но и его хватает, чтобы превратить дальний край ледника в настоящее царство льда и пламени, – прокомментировал увиденное геолог.