Дмитрий Леоненко - Кементарийская орбита

– А что у тебя была за гипотеза по поводу зебрособак? – заинтересованно спросил Ривлер, переводя тему дискуссии с эволюционных постулатов на приземленную конкретику.

– А, – Шолд махнул рукой. – Потребуются продолжительные наблюдения, чтобы подтвердить ее. Или опровергнуть.

– Ты не на заседании ученого совета, – напористо заявил Ривлер. – Рассказывай, а мы постараемся оценить ее по достоинству.

– Ну хорошо, – зоолог облокотился на собственный рюкзак. – Я подозреваю, что зебрособаки – это молодь гривоносцев.

– Однако! – Ривлер даже подскочил на месте. – Во-первых, мы лично наблюдали детеныша гривоносца в одной стае с родителями. Во-вторых, определенное сходство экстерьера и окраса, конечно, есть, но зебрособаки – хищники! Дрон заснял их охоту на местных насекомоядных!

– Две трети экранного времени стая поедала листья нековыля и трижды изловила мышь-фортификатора, – возразил Шолд. – Зубная формула также наводит на мысли о преимущественной фитофагии. К слову, поедание грызунов порой свойственно, например, земным антилопам. Что до стаи и детеныша – а ты уверен, что это не более мелкая взрослая особь?

– Ну а ты на чем основываешь свою гипотезу?

– При их размере уход за вылупляющимися детенышами должен быть нетривиальной задачей. Резонно предположить, что, аналогично многим динозаврам, гривоносцы придерживаются своеобразной r-стратегии, откладывая большое количество яиц с низкой выживаемостью долгоживущего потомства. Тогда, продолжая аналогию, мы вправе ожидать занятия молодыми особями экологических ниш более мелких видов. И, ipse dixit, зебрособаки больше остальных известных нам видов схожи с гривоносцами внешне.

– Спекулятивно, – отрезал Ривлер.

– Что же. Подождем образцов и узнаем точно, – покладисто ответил зоолог и перевел взгляд на небо.

– Ладно. Твое мнение, Алекслав, мы уже слышали, – подвел черту Брянцев.

– Могу только добавить, что, судя по вот этой зоне метасоматитов, – Алекслав сбросил на наши айдимы запись пестро-зеленоватого скалистого склона, – мы имеем дело с перспективным месторождением первично-сульфидных руд и самородной меди в сотне километров от нас. Сами же мы сидим на осадочных породах слабой складчатости, в двадцати километрах ниже по течению есть выход доломитовых и цементных мергелей высокого качества, еще в десяти складчатость рельефа вскрыла мощные залежи бурого угля. В непосредственной близости на речном склоне есть богатая залежь белой глины.

– Разброс великоват для наших возможностей, – вздохнул масколон.

– Что имеем. Возможно, дроны обнаружат еще что-либо полезное поближе к точке высадки. Кстати, – Алекслав обвел аудиторию взглядом. – Хотите еще вклад в копилку спекулятивных гипотез?

– Валяй, – махнул рукой Ривлер. – Устроим импровизированный мозговой штурм.

– Его уже устроили на «Семени», – поправил товарища Алекслав. – Есть новое предположение о специфике эволюционных процессов на Кементари. Точнее, об ее причине.

– Не томи. В чем оно заключается? – поторопил его ботаник.

– Сей спецификой мы обязаны Илуватару, – Алекслав указал жестом на только что закатившийся газовый гигант.

Тасерг приподнялся.

– Дай угадаю, – прервал он геолога. – Радиация? Воздействие со стороны радиационных поясов?

– Мимо.

– Приливные силы, – сделал предположение заскучавший в кабине Фил. – Полагаю, все значимые ароморфозы на Кементари происходили именно в приливной полосе. Правда, не знаю, как это связано с непосредственной спецификой наших гимноспермо-терамниевых биоценозов.

– Почти в яблочко, – наклонил голову Алекслав. – Илуватар вкупе с тремя внутренними спутниками постоянно дестабилизирует кементарийскую кору приливными волнами. Это не позволяет накапливаться мощным напряжениям. Поэтому в геологической – прошу прощения, яваннологической истории планеты никогда не было столь примечательных событий, как земные трапповые излияния поздней перми и связанные с ними массовые вымирания, открывшие дорогу динозаврам. По сути, планета перешла в кайнозой прямо из палеозоя.

Шолд и Ривлер синхронно и недоверчиво покачали головами.

– Твоя гипотеза как минимум столь же спекулятивна, – заметил Шолд. – Начнем с того, что катастрофическая природа великих вымираний до сих пор крайне спорна…

– А она и не моя, – беспечно ответил Алекслав. – Это краткое содержание последней рассылки Исследовательской группы. Получено с борта «Семени» семь минут назад.

– Это не делает ее достовернее, – скептически возразил Фил.

– Согласен. Но подтвердить или опровергнуть ее с более-менее высокой степенью достоверности мы сможем, лишь убедившись в отсутствии больших биологических пробелов в яваннохронологической летописи.

Ривлер вытянулся во весь рост, придвигая к себе лист биопластика с разложенными на нем бутербродами. От резкого движения его накидка распахнулась, снова обнажив наколку с эмблемой «Чистой Воды».

– Ривлер, – не сдержал я любопытства. – Можно личный вопрос?

– Мы обеспечивали безопасность владельцам конденсаторных установок, – предугадал мой вопрос ботаник. – И крали воду из опреснительной системы Ордполиса. Веселое было времечко, пусть и трудное.

– Обеспечивали безопасность? – переспросил Варан. – Я бы назвал это честным рэкетом.

– Попрошу! «Чистая Вода» не занималась откровенной уголовщиной, как некоторые банды! – возмутился Ривлер. – И не вырезала неактуалов забавы ради! Мы даже прикармливали в голодные годы иные поселки!

– Ну да, чтобы не растерять кормовую базу, – поддел его Варан.

– А как ты сделался оперфермом? – вмешался я.

Ривлер вгрызся в ломоть поджаренного хлеба с чаниной и на мой вопрос ответил мычанием. За него это сделал Брянцев.

– Облава, устроенная местной Самозащитой. Арест, принудительные работы на фитотронных фермах ОрдБиоТех.

– Угу, – подтвердил ботаник. Проглотил остатки бутерброда и продолжил: – Мне понравилось ухаживать за растениями, еще в банде я присматривался к работе вольных фермеров. Мне тогда было шестнадцать. Через некоторое время один оперферм заметил мой интерес, и меня перевели из перемещенцев в схолфермы. Кормили там получше, так что я подналег на учебу. Одолел десятилетнюю программу за три года, еще через пять подал заявку на перемещение в исследовательский отдел. Там меня и приметили люди Тро.

– Внушительная биография, – проговорил Алекслав. – Но тебе повезло, что ты вырос не в Антарктиде. Наши Самозащиты стреляют по ледовым пиратам без предупреждения.

– И не говори, – легко ответил Ривлер. – Впрочем, и у нас вырезали банды, которые засветились в чем-то чересчур кровавом. Помню, «Красная Дверь» однажды подорвала ветку ТрансАвстрала и распотрошила малый состав с сотрудниками. Через сорок минут прилетел страйкер – и стоянка «Красной Двери» превратилась в пар вместе с людьми и машинами.