Дмитрий Леоненко - Кементарийская орбита

Не дожидаясь ответа, она включила трансляцию со своего айдима, обернув его к нам панелью. На крохотном экранчике появилось лицо Тро.

– Колоны, – заговорил патрон. – В связи с регулировкой лазерной сети ветроэлектростанции интервал подачи энергии в жилые здания будет временно уменьшен с восьми утра до двадцати одного-ноль-ноль. Прошу прощения за эти неудобства и прошу отнестись с пониманием. Ограничение не касается технических зданий и медицинского комплекса.

– Что же, – Крапивник поднялся. Заскрипела дверь шкафчика, вспыхнул слабый огонек. – Создаем романтическую обстановку.

Теперь и я обратил внимание, что ставший уже привычным отдаленный шум ветряков сделался значительно слабее.

– Откуда дровишки? – поинтересовалась Рыжая. – В смысле, свечи?

– Выменял. Через третьи руки у пацификов.

– А у них…

– А у них единственных уцелела хотя бы половина пчел. «Судья», оказывается, лично занимался ульями на их участке. Окуривал какими-то полинезийскими зельями в смеси с химикалиями от Арказда, лично составлял рецептуру подкормки. В общем, не знаю, как, но теперь у Вана стратегический запас воска. Испорченный мед, понятное дело, ушел в отработку.

– Только не говори, что ему позволили не сдавать его в хранилище.

– Он все сдал по норме. А нормы эти пересчитаны в соответсвии с убылью пчел на остальных участках, – хохотнул Крапивник. – По крайней мере, так я услышал от Фуми.

– Вот мерзавец, – возмутился я. – Мог бы позаботиться о всей колонии, а не только о своем пятачке.

– Се ля ви, – философски заметил Геккон. – Он в своем праве.

Ланцея продолжала просматривать поселковые облака. Вновь раздался голос патрона:

– На текущий момент на грунт спущено свыше восьми тысяч человек. Колоны, я напоминаю всем, что из-за массовой гибели опылителей мы собрали лишь восемьдесят два процента от запланированного урожая. Мы должны закончить разгрузку максимально быстро. Системы «Семени» не в лучшем состоянии.

– Выключи, – проворчал Геккон. – Эту сводку я видел.

– А я нет, – воспротивилась Рыжая. – Давай послушаем.

– …исправить ситуацию, мы переходим к активному рыболовству в русле Мэнханя. Однако, если к следующему урожаю мы не выйдем на запланированные показатели, нам придется снизить нормы выдачи продуктов. Еще раз напоминаю каждому колону – обеспечить колонию продовольствием, это наша первоочередная задача!

– Нехватка энергии. Нехватка продовольствия. Нехватка специалистов, – процедил Крапивник. – Какой-то чахлый итог у межзвездного путешествия, не находите?

– Эй, это мои слова, – грустно пошутила Ланцея.

– Так, – Геккон поднялся на ноги. – Димер, разливай. И доставай тенару. Этот день рождения нуждается в срочном принятии мер по его оживлению.

– Мой возраст – вообще темное дело, – хихикнула по-девчоночьи Рыжая. – Мне исполняется двадцать два года по собственному летосчислению, двенадцать – по кементарийскому, пятьсот двадцать по корабельному времени, взять какую-то там поправку на релятивистское искажение… Вы уверены, что в этих условиях отсчет лет вообще имеет смысл?

– Это не отменяет значения дня рождения, как превосходного повода посидеть за бутылочкой, – уверенно заявил Геккон. Прислушался к бульканью. Мы сдвинули кружки.

– Чтобы у нас все было. В особенности – на складах, – Крапивник протянул тенару Франке. Та принялась наигрывать что-то из староамериканского фольклора.

В соседнюю стену постучали.

– Хей, именинница, – раздался голос Нидлера. – Поздравляю. И напоминаю, что завтра выходного не будет, а я хочу отоспаться.

– Не вопрос, друг, – ответил Геккон. – Свернемся через часик.

– Окью. Что там за инициатива с мощением дорог?

– Видел? – спросил Крапивник. – Присоединишься?

– Идея хорошая, но не в двенадцать же ночи? – Нидлер заворочался, стенка слабо завибрировала.

– Заходи справа! Справа! – надсаживался Тулпар. Он яростно размахивал над головой шестом с развевающейся рубашкой.

– УЫЫЫРРР!

– Гоните его к пролому!

– Да не туда! Отгоняйте от бобов, кретины!

– АРРРРР!!!

– Мать вашу за ногу, у кого ружье?!!

Я припустил со всех ног, перепрыгивая через ряды. Карабин колотил по хребту, пот заливал глаза.

– Он сейчас бросится! Назад, Саня, назад!

– ЫРРР!!!

Пятиметровая махина вздыбилась, передние лапы ударили по земле, разметав землю и стебли. Забранная роговой решеткой морда кассикрания угрожающе качнулась, челюстные рога рассекли воздух. Зеленая шерсть на загривке свирепо вздыбилась. Рингвуд проворно отпрыгнул.

Тулпар взмахнул шестом с развевающейся тряпкой, словно гладиатор на арене древнего Мадрида. Зверь издал утробный хрип, обрешеченная голова метнулась вперед – и шест хрустнул в могучих челюстях. Тулпар обескураженно уставился на обломок жерди в своих руках.

Слоп, молоденький калитекс из Двенадцатой, по фамилии то ли Лернер, то ли Лермер, прыгнул вперед, запустив в гиганта мотыгой. Она ударила кассикрания по одному из многочисленных рогов, и тот отвернулся от Тулпара, налившимися кровью глазками уставился на Слопа. Парень попятился, и очень вовремя. Кассикраний взревел. Я припал на колено, срывая с плеча карабин.

Страшные рога покачнулись, нацеливаясь Слопу в грудь. Восьмимиллиметровый сибгановский «тур» рявкнул, и голова кассикрания дернулась от удара. Пуля угодила в роговой пояс, прикрывавший подглазье животного, отколов кусок рога. Гигант замычал, ошеломленно тряся головой. Слоп воспользовался случаем и стремглав кинулся в мою сторону.

Маленькие красные глазки уставились ему вслед. Колонноподобные ноги кассикрания одним шагом сократили расстояние на четверть. Я выругался – теперь зверь подставлял под огонь прикрытый роговой броней лоб.

Выстрел! Я целил ниже, даже не пытаясь пробить костяную защиту. Выстрел! Кассикраний издал утробный рык, по буро-зеленой шерсти бежали красные капли. Гиганту хватило ума понять, что маленький человечек с грохочущей палкой – причина боли в плече, и теперь на меня мчались пять тонн ярости и живого веса. Снабженные шестью острыми-острыми костяными пиками.

Бросок – отчаянный, на разрыв связок. Брызнуло на затылок горячей слюной, рога едва не задели плечо. Разогнавшись, кассикраний промчался мимо меня на полной скорости, я вскочил, перекувырнувшись. Разъяренный зверь сбавил скорость, завертел башкой, высматривая ускользнувшего врага.

Бах! Бах! Еще кто-то из колонов открыл огонь, всаживая в растерянную тварь пулю за пулей. Кассикраний взвыл. Закрутился на месте, не в силах понять, кого вздеть на рога. Я улучил момент, когда громадина повернулась ко мне боком, и, почти не целясь, выпустил в кассикрания все, что оставалось в обойме.