Сергей Кусков - Золотая планета

Из моей груди вырвался обреченный вздох. Я не знал, что говорить, банально не мог придумать слова.

— Прости, дружище. У нас с ней ничего нет, и у меня нет на нее планов. Просто я…

— Ну, так не веди себя, как мудак, Хуанито! — перебил изобретатель, вновь вспыхнув. — Не будь уродом!

Он рванулся назад, но я схватил его за руку:

— Дружище, поверь, тебе не стоит зажигать с нею.

Он хотел вырваться, оскорбить, надерзить, но видимо у меня был такой взгляд, и такой тон, что осекся.

— Это не тот человек, которого можно крутить, — продолжил я похоронным голосом. — Не связывайся с нею.

— Почему? — выдавил он. — Что в ней такого?

— Я не могу сказать. Просто поверь.

Он задумался, и думал долго. Затем посмотрел на меня со смесью удивления, тревоги и превосходства:

— Ты не прав! Она не такая!

— Я… — Я вновь не знал, что ему ответить. Уж к чему, но к аргументу, на который он намекнул, готов не был.

— Она и правда странная, дружище, но не шлюха. Я все свои модели готов поставить, не было у нее никаких контрактов, ни одного. Хочешь, докажу тебе?

— Я не это имел в виду… Не совсем это… — попытался поправиться я, но без успеха.

— Старик, давай договоримся? — усмехнулся он. Не зло, но с железом в голосе. — Если у тебя на нее ничего нет — ты не лезешь и не мешаешь мне. Я вижу их, всех их, насквозь. У нее есть свои заморочки, да, но это ерунда. И я докажу тебе это.

— Но…

Я снова попробовал возразить, но он не стал меня слушать, развернулся и пошел на место.

— Так вы говорите, сеньорита…

— Пенелопа. И можно на ты. — Маркиза улыбнулась, и ему, и мне.

— Пенелопа… — расцвел изобретатель. А во мне все больше и больше росло чувство, что я опоздал. Безнадежно опоздал. Лучше бы мы не подходили к ним совсем. Надежда оставалась одна, только на ее благоразумие. Что выиграв поединок со мной, она не станет разбивать ему сердце, играться. Потому я занял выжидательную позицию, принялся наблюдать за происходящим, получая от этого, если честно, некое удовольствие. Потому, что читать в людях что-то — всегда удовольствие, особенно, если видишь, что эти люди не врут. Нет, врать пытался, но Хуан Карлос — преувеличить, пустить пыль в глаза. Но следил я не за его ужимками. Она же, с поправкой на секреты собственной организации, не соврала за весь разговор ни разу. Более того, намеренно открывалась, как бы демонстрируя мне, что честна.

— …Конечно подрабатываю! Как студенту прожить здесь, в Альфе, не работая? — разводила она руками.

— И кем, если не секрет? — Конструктор честно выполнял обещание и «разводил» ее на эмоции, которые я смогу прочитать. Да и он в общем тоже — у него схожий талант, но в отличие от меня, читать он умеет только девчонок. И только в такой вот беседе.

— Да так, в одной охранной фирме… — Взгляд на меня. Полный мольбы, просьбы о помощи.

— И кем? — Хуан Карлос заинтересовался.

— А кем девушка может работать в охранной фирме? — попыталась уйти она от ответа. Не вышло:

— За пультом связи что ли сидишь?

— Да нет, киллер она! Боевик! Ходит и людей мочит! — встрял я, внимая. Не тот случай, не стоит пользоваться ТАКИМИ моментами и топить человека, даже если речь идет о благе друга. Иногда лекарство бывает хуже болезни.

Хуан Карлос, как я и ожидал, покатился со смеху. Ее же глаза наполнились благодарностью: я не соврал, не выпустил зло в мир, и не дал соврать ей.

— …Да, Санта Фе. Это в Авроре. Но сейчас живу у родственников здесь, в Альфе, — продолжала рассказывать она о себе. Спокойно, неторопливо, изредка бросая на меня контрольные взгляды — не бросил ли я следить за ней? «Если совру — говори» — читалось в них с вызовом. Я пропустил про «родственников» — если корпус — семья, то в каком-то смысле они и есть ее родственники.

— Значит родители…

— Да, погибли. Все. Я осталась одна.

— Соболезную… — В голосе Хуана Карлоса появилась горечь. Еще одно очко в ее копилку…

— …А учишься где? И на кого? — не отставал изобретатель, выжимая из нее все соки, все подробности. Да, такого напора от него я не ожидал.

— В Государственном техническом. Имени Евы Веласкес. — Девушка улыбнулась.

Конструктор от услышанного названия присвистнул, и правильно: техника — его стезя.

— И кем будешь?

— Инженером купольных систем и коммуникаций жизнеобеспечения. — Ее улыбка стала почти от уха до уха. Глаза же у конструктора полезли на лоб:

— Ничего себе!!! И как там?

— Хорошо.

Далее из уст моего ангелочка полился такой поток научной терминологии, что я понял, что она действительно там учится, это не легенда. Это ТОЖЕ не легенда. М-да, ангелочек — и инженер купольных систем? И такое бывает? Моя челюсть заметно приблизилась к полу.

…Ничто в ее словах не было легендой, либо легенды слишком хорошо переплетались с правдой, были частью правды. Она не соврала ни разу. НИ РАЗУ!!! Конечно, я мог предположить, что ангелочков учат владеть собой в любой ситуации, что она такой специалист по втиранию очков, что заткнет за пояс даже мою интуицию, но все-таки склонялся к мысли, что учат в корпусе немного иному. Они не суперагенты, они бойцы, мясо, а мясу этого не требуется. Читать же чувства у меня получалось даже у всемогущей Катарины, имеющей богатый-пребогатый жизненный опыт — вряд ли сопливая девчонка подготовлена лучше боевого офицера.

Под конец допроса, ибо все мы понимали, все трое, что это допрос, она купила Хуна Карлоса настолько, что заикнись, наверное, о свадьбе, он мигом потащил бы ее в брачную контору. Шучу, конечно, но под конец беседы он смотрел на нее откровенно влюбленными глазами. На меня же бросал взгляды, в которых не скрывал превосходства: «Я же тебе говорил, старик! Я же говорил!»

Я… Мне было тошно. Так тошно, что когда на горизонте появилась розовая «Эсперанса», я вздохнул с облегчением, хотя какой-то час назад хотел порвать на куски ее владелицу. Потому, что за показной честностью Маркизы я прочитал нечто, что не просто не понравилось — меня это убило. Разорвало, уничтожило, втоптало в землю. Она открывалась, видя, что я ее сканирую, открывалась намеренно, но это был запрос. Запрос разрешения. На то, чтобы встречаться с моим другом.

«Запрос разрешения» , — медленно проговорил я про себя. Она спрашивала меня, зная, что я могу отнестись к этому плохо, зная, кто она такая. И демонстрировала открытость, честность. Порядочность. И моя интуиция, мое умение читать у людей в душах не нашло ни одной зацепки, ни одного конфликта — ничего, за что можно было бы зацепиться, чтобы послать ее подальше. Послать, ибо я понял, что пошли я ее сейчас — она пойдет. Потому, что я «свой», а эта зависимость обоюдная. Во всяком случае, в данный момент пойдет, а что будет потом — ведомо одному всевышнему.