Елена Горелик - Стальная роза

Меч? В дар?!

Сотник был так потрясён, что не сразу сообразил поблагодарить.

– Это императорский подарок, – сказал он, рассыпавшись в благодарностях. – Я в долгу перед вами, и, право, чувствую себя при этом польщённым. Позвольте же высказать наивысшую похвалу как мечу, так и госпоже, создавшей его. Она достойна звания мастера.

– Иными словами, меч, выкованный госпожой Ли Янь, достоин называться безупречным, – кивнул Шу, старейший из мастеров. – Надо же, а я и впрямь сомневался. Но, видно, там, на западе, знают толк в хорошем оружии… Что ж, мастера, слова господина сотника все слышали. Теперь хотелось бы услышать ваше суждение.

Мастера судили недолго и ожидаемо сошлись во мнении, что создавший подобный меч, кто бы он ни был, звания мастера заслуживает безусловно. Но сотнику не было уже дела до кузнецов. Он получил свой идеальный меч и сейчас, вложив его в ножны, баюкал, как младенца.

Сбылась ещё одна мечта. Разве это не счастье?

Яна проводила сотника немного грустным взглядом.

Палаш она действительно делала, исходя из его параметров, определённых на глазок, но не думала, что так угодит человеку. Уж на что мимика китайцев была менее выразительной, чем европейская или даже персидская, но и то было видно: сотник получил клинок своей мечты. Светится, как мальчишка, которому на день рождения подарили давно выпрашиваемого щенка. Он даже не обратил внимания на третий номер программы – стальную розу. Честно сказать, по сравнению с изделиями отца смотрелась её поделка бледненько. Отец как раз года два назад выковал розовый куст. Покрась его в натуральные цвета – и не отличишь от живого. Но для империи Тан это вполне даже произведение искусства. Тут такого направления художественной ковки ещё не знают. И кстати, пусть люди думают, что роза сделана для украшения дома. Отец тоже не каждому встречному рассказывал о том, что на самом деле представляют вещи его работы.

– Три безупречных вещи, – проговорил мастер Шу. – Довольно было бы и одной, но раз уж ты так захотела… Мастером тебе быть. Третьего разряда, хе-хе-хе – с такого мастера много мечей не спрашивают, а уж какими будут те мечи, то наше дело.

Что ещё оставалось? Только глубоко поклониться мастерам и благодарить за честь.

А Юншань?

Его лицо тоже редко когда отражало богатую гамму чувств. Глаза были куда выразительнее. И сейчас Яна прочла в них одобрение, щедро сдобренное лукавством. Настроение у него было хорошее. Впрочем, с чего бы ему быть плохим-то? С секретом выплавки и ковки булата его артели бедной точно не быть. Жена наконец добилась своего – уже меньше головной боли. Яна давно раскусила его нехитрый план по отстранению её от кузницы. Ничего против она, собственно, не имела. Только слегка опасалась за здоровье мужа: уж слишком рьяно он приводил свой план в исполнение. При одном воспоминании о прошедшей ночи в жар бросало. Правда, поразмыслив уже на более-менее трезвую голову, Яна отметила некую необычность. То, чего раньше не было в отношениях супругов. Нет, не так: когда они, проснувшись на рассвете… Ну, словом, ушло что-то, до сей поры бывшее частью их отношений. Притом исчезновение этого «что-то» нисколько эти самые отношения не ухудшило. Пожалуй, даже наоборот. Но что?.. Сейчас, увы, некогда об этом думать: нужно устроить пирушку для мастеров – давняя традиция артели, нарушать нельзя. Потом на ужин приглашён сотник, тоже нужно расстараться… Одним словом, до самого вечера Яна не присела. Да и вечером, когда Гу Инь и дети, видя её состояние, взяли подготовку ужина на себя, было не до размышлений, потому что Юншань приготовил сюрприз. Светло-голубое шёлковое платье с изящной вышивкой.

– Я хочу, чтобы по праздникам ты надевала это, – сказал он, едва заметно, одними уголками губ, улыбаясь.

– Спасибо, любимый… – она сперва, как образцовая ханьская жена, поклонилась супругу и господину, а потом повисла у него на шее и расцеловала.

– Ох уж мне эти западные обычаи, – Юншань не выдержал, рассмеялся. – Иди, переоденься и подбери что-нибудь из драгоценностей. Скоро гостя встречать.

Яна никогда не была фанаткой моды и не тратила бешеных денег на тряпки, как некоторые дамочки из её прежнего круга общения. Два-три деловых костюма, три-четыре платья на выход и небольшая кучка джинсовок для работы. Но здешние платья ей очень нравились. В отличие от китайской моды более поздних времён, которую она изредка лицезрела в исторических фильмах, женские платья эпохи Тан носили явственный отпечаток вкусов степной аристократии. Рукава, сильно расширенные книзу, широкая длиннополая юбка и узкая талия, схваченная шёлковым поясом. Повседневные платья были схожего кроя, но, естественно, более практичные и экономные в плане расхода ткани. Женщинам сословия ремесленников вроде полагалось одно праздничное платье и четыре повседневных… или около того. Правда, и стоил шёлк… Яна видела шёлковое платье покойной жены Юншаня – тоже очень красивое, цвета слоновой кости – но наотрез отказалась его носить, заявив, что это наследство Сяолан, и она не смеет претендовать на него. Значит, муж раскошелился на новое. И если у них когда-нибудь родится дочь, однажды оно перейдёт к ней.

Ничего. Они – люди не бедные. По меркам своего сословия так вовсе богачи, а если хорошо пойдут булатные клинки, то можно всерьёз подумать о начале собственной торговли, причём не только мечами. Не было непробиваемых стен между сословиями. Ремесленник мог стать торговцем. Торговец – разбогатеть и стать крупным землевладельцем. Его сын уже мог сдать экзамен на чиновничью должность, а внук – всё пропить-прогулять и спуститься на самое дно. Сын крестьянина мог дослужиться до генерала, а сын князя-гуна – быть разжалованным в солдаты и лишённым титула. Империя Тан со времён императора Тай-цзуна Ли Шиминя давала шанс любому, хоть ханьцу, хоть иноземцу. Потому Яна смотрела в будущее с некоторым оптимизмом. Если, конечно, её не пришибут однажды те, в чёрном, которым нужен ключ…

Ключ.

Прислушавшись к своим ощущениям, Яна поняла, что с ним что-то не так.

Он был… тёплым. Впервые за всё время.

Одновременно с этим пришло чёткое осознание, что именно ушло из их отношений с мужем.

Одержимость. Безумие.

Утром их уже не было.

«Господи… Неужели у меня получилось? Неужели я действительно смогла создать… оберег?»

Чай в те времена ханьцы уже пили, и не только как лечебное средство. Даже активно экспортировали чайные брикеты – прессованные листья, пересыпанные солью. А вот чайной церемонии как таковой ещё не возникло, ни в Поднебесной, ни в сопредельных странах. Любители этого напитка употребляли его каждый в меру своего понимания пристойного поведения за столом. А в доме мастера Ли за столом все вели себя прилично и на редкость вежливо. Такая вот семейная традиция. В особенности когда встречали такого важного гостя, как господин сотник.