Сергей Мельник - Попаданец: Возвращение

– Надо спешить… – шептала фигура сама себе, изредка кивая капюшоном в такт своим мыслям. – Будет не лишним…

Из просторного рукава был извлечен небольшой изогнутый клык-нож, фигура наклонялась поочередно над одним из умерших, разжимая ему рот лезвием ножа и тут же делая ловкий надрез под языком усопшего, куда в мгновение ока тут же помещалась тусклая бронзовая пластинка, изукрашенная вязью загадочных рун.

Один покойник, второй, десятый, двадцатый, фигура скользила тихо и ловко, выбирая для своих таинств тела и не особо глядя по сторонам, в то время как окружающая ночь вдруг ожила водоворотом темных теней, что не просвечивала луна, сползаясь за спиной таинственной фигурки с ножом в темный силуэт фигуру высокого человека…

– Пока хватит… – произнесла тень, заставляя замереть с ножом щупленькую хламиду.

– Как скажешь, – кивнул темный капюшон, пряча свое оружие в тканевый рукав одежд.

– Восстаньте, – слегка качнув рукой, произнесла тьма…

…И они действительно встали, все те, кто сегодня простились с жизнью, все, над кем до этого наклонялся человек в хламиде, они молча поднимались с земли в ожидании неизвестно чего, глупо и бессмысленно глядя глазами с мутью смертельной поволоки перед собой в никуда.

– Туум-Карадал, на Болота Печали. – Вновь легкий взмах рукой призрачной тьмы, и бездушные тела-исполнители четко, механически печатая шаг, все как один двинулись прочь от злополучного места своей гибели.

– Потом еще поднимешь, – провожая взглядом удаляющиеся тела, произнесла тьма, обращаясь к капюшону. – Сам поднимешь, я буду затирать за тобой следы ритуала, энергии много, под три-четыре десятка с каждого поля, больше не трогай.

– Я понял, – кивнул человек, поежившись под взглядом темной материи. – Уже скоро?

– Да… – выдохнула тьма. – Осталось недолго…

– Я думаю, он справится, – устало вздохнул человек в капюшоне.

– Должен. – Пожал плечами темный. – Мы свою ставку сделали.

Город Финор, улочки, дома, магистрали проспектов, ночь и пляска теней на стенах домов в неверных огнях уличных масляных фонарей. Стук каблуков стражников, редкие шаги ночных запоздалых прохожих, и маленький цветущий оазис среди людского моря, восстановленный белокаменный дом эльфийского посольства. Где, за ажурными решетками, во внутреннем дворе ласкового и пышущего не по-осеннему жизнью сада стоял высокий статный эльф с обезображенным шрамами лицом и своим единственным оставшимся глазом задумчиво, с какой-то внутренней тоской в душе, смотрел в звездные небеса. Там, где среди миллиардов светил застыла половинкой золотой монеты голубовато-белая луна.

– Эль лоури, васем! – истошный крик ворвавшейся охраны эльфийского посольства, в количестве десяти мечников и двух магов в голубых воздушных мантиях, не вызвали даже тени эмоции на лице Леофоля Лаурикана. – Тебир валлору мариасат!

Один из магов протянул Лаурикану черный как смоль кристалл на золотой цепочке, с каким-то ужасом взирая на него.

– Спокойно, – все так же не отрывая взгляда от ночного светила, на всеобщем отозвался уполномоченный посол дома Солнца на землях Финорской короны. – В любом случае бояться уже поздно…

Мечники встали кольцом, маги активировали все свои амулеты и посохи, засияв в ночи не хуже новогодней елки разноцветными огнями. Когда аккуратные стебельки газонной травы зашелестели и зашуршали, как под порывом ветра, пригибаемые к земле целой тучей черных маленьких тел мохноногих паучков, что лавиной сползались в сад посольства, постепенно скручиваясь вокруг замерших в ужасе светловолосых эльфов.

Эта живая масса омерзительных созданий, живым ковром, мерзко похрустывая хитином, кружилась, постепенно сворачиваясь в какие-то клубки и жгуты. Временно складывая эту мозаику в странную, то и дело рассыпающуюся фигурку человека. Пока в какой-то момент, видимо достигнув определенного пика силы, к ним чуть ли не вплотную вышла фигура высокой статной женщины с молочно-белыми волосами и непроглядными, наполненными тьмой глазами без намека на другой цвет.

Она словно выплыла из моря копошащихся пауков, замерев и с нескрываемым презрением на горделивом лице взирая на застывших эльфов.

– Пошли вон! – произнесла женщина, цедя зло слова сквозь тонкие сжатые губы.

– Здесь нет твоей власти, жрица! – бледнея от своей собственной наглости, подал голос один из магов.

– Тэвор. – Лаурикан поднял предупреждающе руку. – Оставьте меня, так надо.

Когда последний эльф скрылся за дверями дома, медленно, морщась от лопающихся пауков под ногами, Леофоль опустился на колени перед женщиной, низко опустив голову.

– Великая, да пребудет с тобой благословение Ллос! – произнес он дрогнувшим голосом.

Ее властная рука ухватила его за подбородок, запрокинув ему голову, после чего тонкие пальцы медленно поползли по лицу, ощупывая жгуты шрамов, пересекающих половину лица.

– Ллос, мой мальчик… – Женщина отпустила его лицо, задумчиво оглядываясь по сторонам. – Не та богиня, что может одарить благословлением.

– Великая? – произнес Лаурикан, стряхивая с омерзением настырных паучков, взобравшихся на рукав его камзола.

– Мне были видения, мой мальчик… – Женщина вернула взгляд на эльфа. – Где моя дочь, Лео?

– Тай на севере. – Эльф поежился под чернью тяжелого взгляда. – Нам нужно убрать Гальверхейм, нам нужно…

– Слишком многое, – отрезала его словоизлияния жрица темной богини. – Я прекрасно осведомлена об играх домов, о политике, меня это не касается.

– Зачем же тогда ты здесь, о Великая? – спросил он.

– Я почувствовала смерть, Лео. – Жрица запрокинула голову к небу, закрыв глаза. – Большая смерть, Лаурикан.

– Идет война. – Пожал плечами посол.

– На войне, мальчик, смерть разбавляют страстью, жаром. – Жрица вновь открыла глаза. – Там умирают в ярости, там умирают с надеждами, с мечтами, в бою, умирают, чтобы победить. Сегодня же в ночь я почувствовала мощный всплеск смерти, без права на жизнь, без тени ярости или отголосков надежд. Там…

Повисла тишина, а взгляд женщины обратился к северной оконечности света.

– Там случилось что-то, что сродни жертвоприношению, – тихо произнесла она.

– Время Тида подходит к концу, конечно, никто не рассчитывал, что он сдастся без боя, – произнес Лаурикан.

– Глупец, – фыркнула женщина. – Смерть никогда не прощается, она говорит – здравствуй! Серый полог был открыт, чтобы взглянуть на что-то новое, а не на то, что уходит!

– Я не понимаю, Великая. – Леофоль опустил голову.

– Я пока тоже. – Беловолосая вновь ухватила тонкой кистью подбородок эльфийского посла. – Но мне было видение, дарованное богиней…