Александр Харников - В царствование императора Николая Павловича

– Удивительно… Превосходно… Непонятно… Это настоящее чудо!

Потом пан Антон оторвался от созерцания ручки и часов и впервые, по-новому, внимательно посмотрел на гостью. Он долго вглядывался в ее глаза, пытаясь понять – что за человек стоит перед ним. Ольга не отвела глаз от его гипнотического взгляда. Не знаю, что он там в конце концов высмотрел, но неожиданно лицо его побледнело. Ученик Калиостро резко отшатнулся от Ольги, да так, что едва не опрокинул на столике кофейник, и в испуге замахал руками:

– Матка Бозка Ченстоховска! Кто вы, пани?! – воскликнул он. – Откуда вы пришли в этот мир?

Бедный старик стал креститься дрожащей рукой, словно перед ним стояла не очаровательная петербургская дама, а нечистый в женской одежде, явившийся за его грешной душой прямо из преисподней.

– Успокойтесь, пан Гамулецкий, я совсем не та, за кого вы меня приняли… – сказала ему Ольга, осенив себя крестным знамением. Но Гамулецкий продолжал дрожать крупной дрожью. Было слышно, как от страха клацали зубы.

Ольга с запоздалым сожалением подумала, что напрасно она пришла сюда и так сильно напугала старика. Как бы чего с ним не случилось…

– Пан Антон, – сказала она, – если вы все еще сомневаетесь в моем происхождении, то я могу прочитать вам «Отче наш»… – и, чтобы окончательно успокоить Гамулецкого, начала громко читать молитву, сначала по-русски, а потом по-польски. Католическому варианту этой молитвы ее в детстве научила бабка по матери, которая была полькой и, несмотря на членство в партии, регулярно ходила помолиться в костел, который находился в Ковенском переулке.

Услышав знакомые слова и увидев, что с гостьей не происходит никаких изменений (на голове не появляются рога, изо рта не вылезают клыки, а из ушей не валит дым), бедный пан Гамулецкий немного успокоился.

– Слава богу, – сказал он. – Значит, вы…

– Нет, я не… – ответила Ольга Гамулецкому на так и не высказанный им вопрос.

– Так кто вы? Я же вижу, что вы не из здешнего мира, – с дрожью в голосе спросил он Ольгу.

– Пан Антон, – ответила Ольга, – я действительно пришла сюда из другого мира, который отстоит от нынешнего на многие десятки лет. Но поверьте, что и там знают, помнят и гордятся великим механиком Антоном Марковичем Гамулецким, который с помощью примитивных инструментов и эмпирических знаний о природе сумел создать такие удивительные творения человеческого разума.

– Так вы из… – прошептал изумленный механик.

– Ни слова, пан Антон, больше ни слова! – Ольга приложила указательный палец к своим прекрасным губам. – Вы и так узнали намного больше, чем следовало бы. Впрочем, я с вами не прощаюсь и надеюсь, что мы еще не раз встретимся!

Поклонившись ошеломленному Гамулецкому, который, как ей показалось, так и не пришел в себя, Ольга сбежала по лестнице (ангел прилежно протрубил в валторну, механические лакеи почтительно склонили головы) и вышла на Невский. Постояв немного напротив Казанского собора, она медленно побрела по проспекту в сторону Фонтанки, в дом, где ее, наверное, уже заждались…

А чем занимались в это время те, кто не отправился покорять век девятнадцатый, а остался в веке двадцать первом? Бездельничали? Предавались пьянству и разврату? А вот и не угадали…

Антон и Александр вместе с Сергеевым-младшим занимались весьма актуальным и полезным делом. Антон собрал новую установку для перемещения во времени и теперь с помощью Николая монтировал ее в пустом боксе автомастерской Сергеева-старшего. По расчетам изобретателя, с помощью этой, более мощной установки можно будет перемещать из будущего в прошлое, и наоборот, габаритные и тяжелые грузы, не привлекая при этом особого внимания. Тестовый запуск установки назначили на пятнадцать ноль-ноль. А пока Антон гонял «агрегат» на холостом ходу. Вроде бы все было в норме.

Следующим этапом работы над техникой для перемещения в прошлое должен был стать мобильный вариант машины времени. Но до него руки пока не дошли, хотя все необходимые детали и материалы были Антоном уже закуплены, а Николай подремонтировал старенький «уазик», на который Антон собирался установить новый девайс и генератор, питающий его электричеством.

К началу испытательного перехода в боксе собрались все, кто был посвящен в их тайну.

Антон еще раз проверил все параметры «агрегата», потом перекрестился и, сказав: «С Богом!», запустил свое детище на полную мощность. Все дальнейшее происходило по уже знакомому сценарию. Гудение, потрескивание, сияющая изумрудная точка. Потом она увеличилась до размеров подноса, и во внутренность бокса хлынул поток яркого солнечного света. Присутствующие при сем торжественном моменте зажмурились, из полумрака бокса увидев синее небо, зеленые заросли ивняка и небольшую рощицу берез. Внимательно приглядевшись, Александр заметил вдали шест с развевающимся на его вершине клочком красной материи. Значит, Иваныч там, в XIX веке ничего не напутал, и место, где в XXI веке находится его автомастерская, вычислил верно. Осталось лишь сделать закладку. Николай взял с верстака стальной стержень с привязанным к нему небольшим «маячком» и через окно во времени воткнул его в землю. Теперь «маячок» будет легко найти с помощью простейшего радиопеленгатора и с точностью до полуметра определить местонахождение межвременного портала.

Было уже два часа ночи, но император всероссийский Николай I все не мог заснуть. Он ворочался с боку на бок на тощем матрасе, набитом соломой, на своей железной походной кровати, но сон не шел к нему. Что-то тревожило его, но что именно, Николай Павлович и сам не мог толком понять…

Государь не был трусом и храбрость свою доказал не раз. Это было и 14 декабря, когда он лично отправился на Сенатскую площадь к взбунтовавшимся полкам, и во время «холерного бунта» в Петербурге, когда не побоялся один выйти навстречу обезумевшей и жаждущей крови толпе. Не дрогнул он и перед лицом огненной стихии во время пожара в Зимнем дворце, когда вместе с солдатами и пожарными был в самом центре огненного пекла.

Но сейчас Николаю было как-то не по себе. Он страшился чего-то, чему даже трудно было найти название. Это что-то не имело ни форм, ни очертаний, но сильно тревожило душу монарха. И причин этой тревоги император тоже не мог понять.

Николай Павлович был человеком глубоко верующим. Но он также верил в предчувствия и знал, что в трудные минуты жизни они не раз помогали ему принять единственно правильное решение.

Слава богу, в империи как внешние, так и внутренние дела не вызывали поводов для тревоги. Правда, на Кавказе шла война, которую Николай получил по наследству от своего старшего брата Александра. На юге тоже было неспокойно. На казачьи станицы и селения совершали набеги разбойники из Хивы и Бухары. Они жгли дома и уводили людей в рабство. Оренбургский военный губернатор Василий Алексеевич Перовский попытался сделать им укорот, но поход, к сожалению, закончился неудачей. Понеся большие потери от холода и болезней, войско вернулось в Оренбург.