Андрей Альтанов - Зона Посещения. Гайки, деньги и пила

– Паяльную лампу и плоскогубцы дать? – пошутил Васька. – Или нет! Там верстак внизу с тисками – зажми в них его голову или чего поинтереснее.

– Тиски? – Я коварно улыбнулся и поднял большой палец вверх. – А что? Мне нравится идея.

Под групповое ржание я двинулся к спуску в подвал. И как только за мной захлопнулась скрипучая дверь, зал взорвало рычание гитар старой доброй группы «Rammstein». Под этот бодрый музон, без проблем просачивающийся в погреб, я и накидал на платформу целую гору снеди. Теперь Ваське есть чем заняться, и надолго. А чтобы еще больше поднять настроение барыги, я примостил рядышком не привычный пластиковый бочонок крепкой разливайки, а целый ящик бутылочного коньяка. А продукт в столь невыгодной для транспортировки таре стоил в приюте неимоверно больших денег. На оставшиеся свободные места я пристроил несколько паков пива в двухлитровых «торпедах» и нажал кнопку подъемника. Тут же зарычал мотор, лязгнула цепь, и грузовая платформа потянулась вверх на кухню.

– Ну что, приступим? – Я снял с головы Чичероне мешок и сорвал с его губ скотч.

– Так, слушай сюда, говнюк, – злобно прошипел старый сталкер, – скажу один раз, и доходчиво. Прекращай меня за шкирку таскать и ногами пинать. Я тебе не дворовый пес и не какое-то там другое домашнее животное. Я по Зоне ходил, когда ты еще в штаны жидким срал. И если еще раз себе подобное позволишь, я преподам тебе такой урок, что мало не будет. Усек?!

– Тише, тише, преподаватель, – я невольно рассмеялся, наблюдая выплеск бессильной злобы, – пока что ты мой пленник, а не наоборот, и это твоя жизнь сейчас всецело в моих руках. А потому только я имею здесь право уроки отвешивать. Это ты, надеюсь, понимаешь?

– Это Зона, Бурый, – Чичероне гневно сверкнул глазами, а потом успокоился и как-то очень нехорошо оскалился улыбочкой, – здесь в любую секунду и любой расклад может с ног на голову встать. Сейчас ты на коне, а секундой позже – под конем. Смотри, друг, чтобы тебе потом жалеть не пришлось. Не поступай с людьми так, как не хочешь, чтоб поступали с тобой.

– Угу, и это сказал тот, кто пачками мочил в сортирах зонную гэбню…

– Эти не в счет! Этих и людьми считать нельзя. По сути, они животные, выдрессированные хозяевами для какой-то нужной им цели. А мы с тобой вольные люди и должны как минимум уважать друг друга.

– Ладно, учту, – согласился я, в конце концов, мне же нужно было расположить Чичероне к себе, – но и ты должен понять – стал бы я с тебя здесь при людях пылинки сдувать, они подумали бы, что голова твоя имеет какую-то ценность. А ни мне, ни тем более тебе не нужно, чтобы кто-то узнал, кто именно скрывается под этим. – Я повертел в руке мешок из-под сменного белья. – Так что прошу прощения за временные неудобства. И давай уже приступим. Если я действительно найду здесь хоть какую-то информацию о моем прошлом, то обещаю сделать жест доброй воли. Я сниму с тебя наручники, и будем честно договариваться насчет моей «терапии». Ты же излечишь меня, как обещал?

– Если отпустишь, даю слово, – кивнул бродяга, – но ни секундой раньше.

– Договорились!

Я достал из кармана чип-карту и снял с Чичероне наручники. Бродяга потер запястья и кинул косой взгляд на мою правую руку, легшую на рукоять кольта.

– Давай без глупостей, – я перехватил его взгляд и погладил кобуру, – я за тобой слежу. Иди вперед.

– Как скажешь.

Чичероне отправился в дальний угол подвала, там он спрыгнул в большую яму, уставленную полупустыми бочками с алкоголем. Отодвинув от левого дальнего угла несколько емкостей, он принялся ощупывать пальцами каменную кладку. Так прошло минуты две, он по второму кругу принялся перещупывать камни. Никакого эффекта. И когда я уже начал думать, что нет никакого входа в подземелье, а Чичероне просто морочит мне голову, раздался глухой скрипучий звук. Сработал какой-то механизм, и хороший кусок каменной кладки повернулся, открывая проход в черноту.

Я кинул бродяге свой тактический фонарик, а сам достал кольт. Друг за другом мы пролезли в открывшуюся дыру. Сразу за ней начинались вырубленные в земле и обложенные камнями ступени. Спуск был крутым, но уводил всего метров на пять под землю. Там в маленьком тамбуре один на один были сложены небольшие кубические блоки, к которым подходили трубки из стоящих рядом бочек, а от самих коробок тянулась во все стороны разводка проводов. Чичероне зажал в зубах фонарик и чего-то поколдовал над этими коробками. Через несколько секунд под сводом вспыхнули плафоны светильников.

– Надо же, – удивился бродяга, – все еще работают. Эти электрохимические генераторы тут с самого начала стоят. Здесь внизу автономная сеть, она и по пещерам тянется.

– Смотрю, с размахом тут старый хозяин зарывался. – Я зашел в следующую комнату и уставился на ряды заставленных всяким барахлом стеллажей. – Неужели оно того стоило, столько бабла в подземку вбухивать?

– А он и не сильно-то потратился, – Чичероне прошел вперед и сорвал брезентовое покрывало с двух ближайших полок, оголяя зеленые армейские ящики, – только деревянные стеллажи настругал, а все барахло, что на них сейчас лежит, он из подземного комплекса вытащил. Даже электрохимические генераторы и провода взял в первой же расчищенной от завала комнатушке. После нее он нащупал засыпанный армейский склад, потом продуктовый, а как начал разбирать завалы медицинского отсека или лаборатории какой-то, так и повалили оттуда неведомые твари. Но эти ответвления сейчас, по идее, замурованы. Хотя кто его знает, что там за годы могло произойти.

– Веди меня туда, – приказал я и махнул стволом кольта.

– Как скажешь. – Чичероне вразвалочку потопал к гофрированной перегородке, которая отсекала часть естественной пещеры, формируя это импровизированное хранилище.

За скрипучими воротами пещера резко расширялась и разветвлялась на несколько проходов, но самый широкий из них вел прямо. На полу по центру коридоров тянулись провода, к которым через каждые пять метров были присобачены стандартные аварийные светильники. Именно эти оранжевые плафоны во взрывозащищенных корпусах сейчас и освещали подземку. Я шел за Чичероне по центральному проходу и жадно всматривался в окружающее пространство, пытаясь найти хоть какие-то знакомые детали. И вот через двадцать метров я заметил два параллельных ряда корявых пеньков. Это были основания старых бетонных столбов, из которых во все стороны торчала погнутая ржавая арматура.

У меня екнуло сердце. Именно здесь меня когда-то и протащили на руках мои спасители из канадского филиала Института. Значит, дальше по коридору и был завал, возле которого меня нашли. В груди заныло, стало трудно дышать. Я оттолкнул Чичероне в сторону и ускорил шаг. На стенах облезлой краской белели уже знакомые надписи со стрелками. Сердце бешено заколотилось. Вот появились первые признаки давнего обвала, но большая часть раздробленной породы не валялась как попало, а уже была аккуратно сложена в небольшие кучки. И дальше все некогда заваленное глыбами пространство было заботливо расчищено. Видимо, из этих раздробленных камней и были построены фортификации приюта.