Андрей Альтанов - Зона Посещения. Гайки, деньги и пила

– Стой-стой! – Меня вдруг пронял холодок от одной только мысли, что все это может оказаться правдой. – Но почему я? Что, нет более подходящей кандидатуры? Я вон и на морду не особо вышел! Ты же говоришь, что это твое божество каждому клонированному человеку суперспособность дарит! Так пусть себе наделает еще таких, как я, только с лучшей регенерацией!

– Не все так просто, Бурый. Эти все суперспособности не назначаются напрямую. Каждый клонированный человек автоматически получает то, к чему он сам в душе склонен. Каждая суперспособность уникальна – это как бы особенность нашего организма. У тебя прежнего внутри была неудержимая тяга к жизни. Когда ты перерождался, то отчаянно и всей душой хотел жить, вот и получил такую мощную регенерацию. Ты думаешь, я ни разу не пытался вместо тебя кого-то другого использовать? Бурый, очнись! Да все эти монстры в бункере – это те несчастные, которые не смогли выдержать процедуры «закачки». Ты представляешь, сколько раз я предпринимал эти попытки?! Тысячи раз, Бурый! И до сих пор – дубль пусто! Так что ты единственный нам подходишь, друг мой. Мы с самого начала знали о твоем появлении в Зоне, знали, как только ты возродился. Я искал тебя и почти нашел. Но случилось нечто загадочное, и ты вдруг пропал с «экранов радара». Я до сих пор не понимаю, что это было. Да и не важно это уже.

Чичероне встал с табурета, взял в руки пульт и нажал на кнопку. Тельфер дернулся и потащил меня к аномалии.

– Нет! Это еще не конец! – взбунтовался я и начал так активно трепыхаться, что капюшон не выдержал.

Ткань треснула, и я грохнулся на пол. От неудачного падения я разбил себе нос и выбил зуб. Чичероне медленно подошел ко мне и присел рядом на корточки.

– Ха! Вот тебе! – Я харкнул кровью на его ботинок. – Что, выкусил?!

– Ну, как хочешь…

Бродяга покачал головой, после чего схватил меня и поднял над землей, как пушинку. В руках Чичероне оказалась неимоверная силища. Он вертел мое тело в руках, как какую-то надувную игрушку. Приподняв, он одним быстрым и точным рывком насадил меня ребрами на крюк. Я взвыл от боли. Теперь дергаться было не только бесполезно, но и крайне болезненно. И вот так, болтаясь на крюке и истекая кровью, я и погрузился в светящуюся аномалию.

– И еще, Бурый! – закричал мне вслед Чичероне. – Ты же хотел вспомнить все? Сейчас твое желание исполнится! Твоя память будет стираться, и, стираясь, она пролетит перед глазами! Ну, знаешь, как вся жизнь перед глазами пролетает! Вот и вспомнишь!

Так захотелось еще что-то колкое и обидное крикнуть подонку напоследок, но накатывающая боль заставила забыть все слова. Лицо запекло огнем. Моя одежда стала покрываться дымкой и испаряться. А за ней едва заметно задымилась и кожа. Пришлось закрыть глаза, поскольку и их принялось разъедать аномальное воздействие. Но как только я зажмурился, внутрь моей головы будто столб света ударил. Я начал видеть с закрытыми глазами. Но видел все как-то иначе, словно откуда-то сверху и одновременно во все стороны.

Я вдруг узрел, как на первом уровне начал корчиться от боли Кысь-Кысь, сидящий на перекрестке в окружении стерегущих его тварей. Оказывается, мутанты его не убили, и он до сих пор находился внутри аномальной метастазы. Одновременно я разглядел и скривившихся от боли Рулетку и Три Патрона. Они бились в припадках на полу диспетчерской. Кутузов и Колька Беззубый заметили это и бросились на помощь. Но, как только они оказались внутри голубой кляксы, их тела также скрутила нестерпимая боль. Та же судьба постигла и Потапыча с Рыжим Чертякой.

Непонятно, как я мог все это увидеть, но я видел. Видел, как тела пацанов начали выкручивать и видоизменять мутации. Их кожа, мышцы и кости потекли, словно расплавленный воск. И вдруг через все эти метастазы откуда-то из-под земли ударил золотистый свет. Искристый солнечный поток пронесся по «измененкам», заставляя умолкнуть страдающих сталкеров одного за другим. И в последнюю очередь золотая молния ударила в «метафизический вариатор», сжатый в моих руках. В тот же миг необычайное видение исчезло. Но вместо него пришла другая картинка.

Я лежал в детской кроватке, смотрел вверх и вдруг с ужасом понял, что это стартовало кино моих воспоминаний. Последнее кино в моей жизни.

Надо мной склонилась мать. Ее глаза буквально светились от счастья. Тут же появился и преисполненный гордости отец.

– Ну что, уже решила, как назовем? – спросил он.

– А ты мне разве выбор оставил? – добродушно рассмеялась мать. – Назовем, как ты и хотел, Сергеем.

– Но признай же, красиво звучит – Ветров Сергей…

И тут мне в голову словно гвоздь вбили. Я вдруг понял, кто такой мой кореш Серега! Он – это и есть я! Прав был Чичероне! Все то время, когда я видел Серенького, это проявлялась моя вторая личность. Только сейчас я понял, что на самом-то деле все эти годы Серого, кроме меня, никто не видел! Но почему его морда совсем не похожа на мою?..

И пока я гасил эмоции от пришедшего озарения, кинолента памяти побежала дальше. Но теперь я как-то изменился. Изменилось мое сознание. Теперь я был совершенно другим человеком. Я был Сереньким.

Перед глазами пролетело беззаботное детство и юность. У меня появились две сестры – Маша и Катя. Но вдруг светлые краски воспоминаний омрачились и потускнели. Мой отец, известный ученый, уехал в какую-то закрытую зону. Он отправился отлавливать очень опасных мутантов-оборотней, которые копировали нас и потом занимали места настоящих людей, жили их жизнью.

И горестным воспоминанием вдруг всплыла мать, стоящая на пороге. Дверь открыта, а за ней несколько мужиков в красивой военной форме со снятыми шляпами тычут рыдающей матери какую-то медальку и что-то там говорят. После этого все сильно изменилось. Мать слегла с тяжелым недугом. Чтобы выходить ее, я работал, как мог, мне даже повезло подписать контракт с военным отделом нашего МКЗП и получить огромный аванс. Но и это не помогло. Мать умерла на операционном столе. А за ней и у Машки обнаружилась серьезная болячка. И прежние отцовские связи ничего не дали. Как только отец умер, мы стали никем.

Денег на лечение не хватало. Катерина втайне от меня пошла на панель – торговать своим телом, чтобы хоть как-то сводить концы с концами. Я был в бешенстве, когда узнал; но вернуться домой и вырвать сестру из этого порочного круга уже не мог – нас отправили на несколько лет в Зону. Разорвать контракт я не имел права. По возвращении домой меня ожидали плохие новости: Маша умерла, а Катерину убили в какой-то бандитской перестрелке, квартиру и все имущество забрали за долги. Я остался ни с чем и совсем один.

И в этот самый момент во мне с такой яростью, с таким напором вдруг загорелась ненависть. Чтобы жить дальше, мне нужно было кого-то возненавидеть. И я возненавидел тех, кто стал изначальной причиной всех моих несчастий, – мутантов-оборотней, убивших отца.