Андрей Посняков - Кремль 2222. Ладога

Алексия затрясла головой, замычала, силясь вытолкнуть кляп языком. Хоть что-то бы обещала… хоть поругалась бы! Девушку пока никто не трогал – вертись.

Вытащив из-за пояса тусло блеснувший нож, пучеглазый монстр подошел к пленнику и, не говоря ни слова, срезал с его плеча кусок кровавого мяса… Срезал и тут же засунул в рот, начал смачно жевать… затем аппетитно рыгнул и снова потянулся за пищей…

Потянулся и замер… Обернулся, щерясь кровавой улыбкою…

– Говорят, от боли увеличивается печень. Посмотрим, так ли.

Снова сверкнул нож… Удар… Брызнула кровь… Висевший на дыбе пленник истошно закричал, изогнулся в последней конвульсии… и, закатив глаза, резко обмяк – умер.

Ловко вырезав печень, кровожадный монстр припал к ней губами… сожрал кусок. Потом аккуратно положил кровавые ошметки на стол и подошел к бледной от ненависти и ужаса Лексе.

– Я – Маар, властелин здешних мест, – вытерев с костяных губ кровь, мутант, наконец, представился.

Представился вполне светски, с учтивой улыбкою, словно бы подошел познакомиться на балу. Долго, почти целую минуту, тварь, не мигая, смотрела Лексе в глаза. Посмотрела… и вдруг отшатнулась:

– Я что-то не ощущаю твоего страха, девочка, – прошипел Маар. – Значит, ты и вправду – Мастер. И будешь верно служить мне. Будешь, будешь, никуда не денешься. Иначе с тобой будет то же, что и с твоим непутевым родичем. Правда, такой легкой и быстрой смерти я тебе не подарю. Нет, милая, умирать ты будешь долго… долго и мучительно больно. Я посажу тебя на кол и буду тобой завтракать… обедать и ужинать… А? Вижу по глазам – впечатлилась! Это и впрямь жуткая смерть, девочка, – быть посаженной на кол. Но перед этим я все же доставлю тебе удовольствие – отдам для потехи моим верным слугам. Это справедливо, не правда ли? Сначала – сексуальное удовлетворение, а затем – долгая и мучительная смерть. Что мычишь? Хочешь мне что-то сказать? Или просто плюнуть в лицо? Но я не люблю невежливых. Да и говорить с тобой мне еще рано.

Сказав так, монстр громко расхохотался и дал знак слугам:

– Уберите ее! Пусть пока поживет… недолго.

Обезображенный труп Сержа бросили тут же, у оконца. Это было первое, что увидела Лекса, придя в себя и пытаясь выбраться из темницы. Обглоданный, с вытекшим левым глазом, Серж… братец…

Вот так, значит… вот так… Кажется, в древних книгах это называлось «перейти Рубикон» или «краев не видеть». Монстр, кто бы он ни был, сосем обнаглел. Донельзя! Одно дело украсть… для выкупа… или просто для шантажа, чтобы потом договориться… И другое дело – вот так…

Ах, Серж, Серж…

Думать и переживать долго не дали. Лязгнул засов. В узилище вбежали четверо. Еще двое, с горящими факелами, встали по краям двери. Вбежавшие сразу же набросились на пленницу, принялись пинать ногами – избивать, а затем сорвали с девчонки одежду… Правда, дальше ничего гнусного не совершили, просто принесли с улицы кучу навоза да, мерзко хохоча, швырнули в нее голую Лексу. И, немного поглумясь, ушли, не забыв запереть за собой дверь.

Ближе к вечеру снова явились – снова били, правда, не сильно, а так, словно бы для порядку. Измазали, изваляли в навозе… Смеялись. Потом так же быстро ушли… чтобы примерно через час-другой явиться снова. И опять – издевки, побои, навоз…

Лекса уже не плакала и не ругалась. Ни одной мысли в голове! Одна тупая злоба… да и та скоро ушла, осталось лишь одно безразличие…

– Завтра! – где-то под утро, уже уходя, один из мучителей оглянулся. – Завтра мы позабавимся с тобою как следует. А потом… на кол! Ах-ха-ха-ха!!!

Гнусный смех этот, как и обещание казни, не произвел на пленницу абсолютно никакого впечатления. Ей уже было безразлично. Все.

В окуляры бинокля хорошо просматривалась расположенная на том берегу крепость. Мощные стены, приземистые, основательные, словно древние дородные воеводы, башни, две из которых еще достраивались. Видно было, как с носилками в руках сновали туда-сюда работники, как мелькали в руках надсмотрщиков плети. Похоже, о свободном производительном труде хозяин крепости не имел ни малейшего представления. Да и не хотел иметь.

Кроме надсмотрщиков и рабочих, в стройке принимали самое активное участие роботы, в количестве двух штук. Обычные саперные машины марки «Чинук», они вполне могли использоваться и как боевые, мозгов хватало. И это была не очень-то приятная новость – кронштадтцы уже начали экономить гранаты, слишком уж много их извели за недавний ночной бой, а новых взять было, естественно, неоткуда. Правда, имелся еще Спайдер, но способны ли его крупнокалиберные пулеметы поразить «Чинуков» – большой вопрос. Может, и способны, а может – и нет. Как повезет. В зависимости от того, какое у «Чинуков» оружие.

Что происходило во дворе крепости, с берега виделось плохо – мешали стены, стройка, да еще деревья, разросшиеся во внутреннем саду. Яблони… или груши. Какие бы ни были – ясно, что не хищные, иначе б надсмотрщики и воины так спокойно по двору не разгуливали бы.

– Однако стены мощные, – тихо промолвил скрывавшийся рядом, в кустах, Рэм. – Повозиться придется – прямым штурмом, в лоб, вряд ли возьмем. Разве что Спайдер ворота проломит. Кстати, я их что-то не вижу…

– Они с другой стороны, – опустив бинокль, Кир задумчиво посмотрел в жемчужно-серое небо. Тучи-облака, как и всегда осенью. Но дождя нынче не было, даже иногда проглядывала просинь, а покрывшиеся свежей травою холмы исходили каким-то весенним теплом.

– Почки набухли, – потянувшись, Рэм отломил веточку вербы. – Прямо – апрель. Еще немного – и листья пойдут, а?

Сотник ничего не ответил – думал. Как ни крути, а нужно было как-то переправляться на тот берег. Небольшая группа кронштадтских разведчиков во главе с Кириллом добралась сюда пешком, стараясь не привлекать преждевременного внимания хозяина здешних мест, про которого пока толком было ничего не известно. Просто Великий Маар. Правитель. Жестокий. Гнусный с виду. И, кажется, телепат. Все!

Вот за тем сюда и явились – разведать. И о правителе разузнать, и о Лексе с Сержем. Рассчитывали захватить кого-нибудь из крестьян – да тех что-то видно не было. Понятно – осенние полевые работы уже давно закончились, поля стояли голые, лишь каркали, кружась над поскотиной, вороны, да налетавший с Ладоги ветер шевелил старое жнивье.

– Вот никак я этих крестьян не пойму, – спускаясь с холма следом за своим командиром, то ли рассуждал, то ли спрашивал Рэм. – Если этот Маар так жесток, как о нем рассказывают, – чего они его терпят? Взяли бы да ушли в лес, вон он какой огромный. Почему ж не уходят? Боятся? Ну да, там же полно всяких тварей. А Маар, в случае чего, защитит. Все страх, так?